Страница 60 из 86
— Я пряду шелк, а не чудеса.
— Ты хочешь сказать, что не способна это сделать?
— Я этого не говорила. Но если я это сделаю, то уже ты будешь должен мне услугу.
Я задумался. В том, чтобы оказаться в долгу у Арахны, хорошего мало. Но ведь она отсюда не выходит. Так что я пришел к выводу, что если буду держаться от нее подальше, то и обещание мне выполнять не придется.
Конечно же мои расчеты не оправдались.
— Хорошо, — сказал я. — Сделай это, и за мной не заржавеет.
— Что сделать? — спросил Байрон.
— Кто она вообще такая? — прошептал Байрон. — У меня от нее мурашки по всему телу.
Мы забились в безопасный угол. Ну, то есть в относительно безопасный, насколько могут быть безопасными углы в Арахниных владениях.
— Все началось с грязных махинаций на рынке нижнего белья, — сказал я. — Арахна держала подпольную чулочную мастерскую в низовье реки. Ее мастерская конкурировала с шикарной новой фабрикой, которую Афина Паллада выстроила в деловом центре «Дианина поляна». Ну, ты сам знаешь, когда-то Афина Паллада и сама была королевой черного рынка, пока не решила заделаться мэром и респектабельной дамой. И теперь все ее предприятия совершенно легальны. Ну а Арахна так за ум и не взялась. Короче говоря, Арахна попыталась перехватить у Афины Паллады одну выгодную сделку. Но Афина поймала ее среди ночи под мостом Зеленого Рыцаря с партией шелковых комбинаций. Хотя сейчас она и выглядит как куколка и стала мэром, нрав у нее такой же бешеный. Мало кому удается перейти ей дорогу и выжить. Арахна — одна из немногих счастливчиков.
— И что же Афина Паллада с ней сделала?
— Превратила в паучиху, заключила в ячеистую полупространственную темницу и отняла лицензию ткача.
— Но… она же не похожа на паучиху.
— Так эта темница устроена. Пока мы здесь, на наше восприятие влияют представления Арахны о реальности. На самом деле Арахна — паучиха, но она все еще думает о себе как о женщине. Поэтому мы видим ее такой.
Байрона передернуло.
— Не люблю пауков.
— А кто любит?
Арахна водила руками над мусорным баком. Ее движения ускорялись, и когти-иглы вытягивались с каждым взмахом. Вскоре эти иглы стали длиннее пальцев.
Она резко погрузила руки в бак. Ее плечи двигались, как поршни. Из бака брызнула кровь, покрыв ее лицо узором алых точек. От ее когтей тянулись серебристые лучи, сейчас она была похожа на безумную прачку, которая ворошит белье в корзине, сунув туда руки по самые локти. Мусорный бак гудел, как шумовой оркестр. И все это время потолочные крысы глядели вниз печальными глазами, потому что слишком хорошо понимали, что сейчас происходит.
Наконец все закончилось. Арахна вытащила руки. Ее иглы-когти снова стали нормальной длины. Руки были такими же красными, как и ее лохмотья. Подбородок почернел от тяжелого дыхания.
И мусорный бак задрожал.
Я робко шагнул к баку. Но Байрон меня остановил.
— Не хочу смотреть, — прохныкал он.
Арахна подняла костлявую ногу и пинком опрокинула бак. Вот уже во второй раз за день из бака вывалилась девушка. Но теперь уже не в виде нарезки, а целая. Крысы над моей головой дружно выдохнули. Сзади донесся глухой удар: Байрон хлопнулся в обморок.
Должен признать, Арахна справилась прекрасно. Девушка оказалась красоткой: длинные ноги, тонкая талия и кое-что еще, очень красиво колыхнувшееся, когда она вставала с пола. На ее теле не было ни капли крови. Беда лишь в том, что, какой бы тонкой ни была работа, швы все равно оставались заметны.
— Одиннадцать тысяч триста девяносто пять фрагментов, — сказала Арахна. — Рекордная работа, даже для меня.
Я сомневался, что девушка это оценит. Одно дело — просто воскреснуть из мертвых. И другое — обнаружить, что тебя превратили в подобие лоскутного одеяла. У меня даже мелькнула мысль, что зря я все это затеял.
— Я жива, — сказала девушка.
Она вытянула руку и взглянула на красные, прочерченные поперечными стежками шрамы. Потом осмотрела все тело. Оно было похоже на карту автодорог, где все шоссе нанесены узором в виде елочки.
— Очень миленько получилось, — добавила она. — Я всегда мечтала набить себе татуировок. Я б с татуировками в десять раз больше зарабатывала. Но я боли боюсь. А теперь они у меня есть, и я ничего не почувствовала. Ну разве не круто?
Я стащил с себя пальто и набросил его девушке на плечи. Хотя она и вправду оказалась очаровашкой, я не мог смотреть на ее шрамы. Хорошо хоть, на голове был только один, но он шел вокруг всего лица по кругу.
Я принялся пинать Байрона, пока тот не очнулся. Но когда он увидел девушку, чуть снова сознание не потерял.
— Пора уходить, здоровяк, — сказал я.
Девушка повернулась к Арахне и лучезарно улыбнулась:
— Огромное спасибо, бабушка. Сколько я вам должна?
Арахна улыбнулась тоже, но не ей:
— Ты ничего мне не должна, юная леди.
— Идемте же, — буркнул я, сжав в одной руке пригоршню глины, а в другой — сшитые вместе лоскуты.
— Не так быстро, сыщик.
Что-то шлепнуло меня по затылку. Я поднес туда руку, и ладонь прилипла. И тут же я услышал странный скрипящий звук. А когда глянул вниз, обнаружил, что это мои же подошвы едут по полу.
Арахна подтаскивала меня к себе клейкой веревкой из паутины.
Через три секунды я был замотан в кокон. С помощью шелковых тросов Арахна перевернула меня вверх тормашками и подвесила к потолку из крысиных хвостов. Крысы расступились, попискивая от ярости. И я повис, чувствуя, как кровь приливает к голове, и глядя на Арахну.
— Я предпочитаю сразу получать долги, — заявила она, ухмыляясь гнилыми зубами.
— Ну, хорошо. — К счастью, мой рот был свободен. — Я весь в твоем распоряжении. Но их-то отпусти.
— Они вольны идти на все четыре стороны.
— Эй, — сказал Байрон, — но мы же не знаем как!
— Подойди сюда, — подозвал я его.
Арахна с интересом наблюдала, как голем тянется ко мне.
— Кармашек на воротнике. Там молния.
Байрон ощупал мою рубашку и отыскал серый кубик размером с игральную кость:
— Что это?
— Запасные измерения. Ношу с собой на всякий случай. Здесь их всего шесть — по одному на каждую грань. Но эта штучка одноразовая, ты можешь воспользоваться каждой гранью только один раз.
— И это поможет нам выбраться?
— А я о чем говорю?
— А как же вы?
— Я что-нибудь придумаю.
— Нет, я хотел сказать, как нам распутать это дело без вас?
— А я было подумал, что тебе моя судьба небезразлична. Послушай, ты, главное, девушку назад отвези. Допроси ее. Разузнай, что с ней случилось. А потом… может, вам и удастся что-нибудь выяснить.
Байрон глядел на кость с измерениями. Она казалась такой крохотной в его огромной глиняной руке.
— Спасибо, — сказал он. Его щеки снова стали мокрыми. — Я и это тоже имел в виду. И я о ней позабочусь.
— Вали отсюда, здоровяк, — сказал я.
И тут Арахна принялась вертеть меня, словно шашлык на шампуре. Я успел увидеть, как Байрон взял девушку за руку. Повернул кость. Раздался хлопок, и они исчезли.
Она раскручивала кокон, пока меня не вырвало. А ведь когда вниз головой висишь, фиг проблюешься.
— Ну и как тебе нравится чувствовать себя пленником? — поинтересовалась Арахна, когда я наконец остановился. У меня весь нос был забит едкой рвотой, и мир вокруг крутился колесом.
— Просто… скажи… что ты хочешь, — с трудом прохрипел я.
— Все очень просто, сыщик. Я хочу выбраться отсюда.
Я закрыл глаза. Дело пахло керосином.
— Ты знаешь, что я не в силах это сделать. Только Афина Паллада может тебя отпустить. А у меня руки связаны.
— Вообще-то ты связан весь. Но это не существенно. Ты можешь это сделать. И ты прекрасно это знаешь. И… мы договорились.
— То есть услуга, которую ты от меня требуешь, заключается в том, чтобы поиметь Афину Палладу? Но мне-то на фига такая радость? Лучше уж я буду враждовать с тобой, чем с ней. Прости, ничего личного.