Лучшие страхи года

— У вас там потайной ход? — спросил голем. Голос у него был, как у маленького ребенка, только грубый очень.

— Восемьдесят девять потайных ходов, — ответил я. — По крайней мере, столько я насчитал в прошлый раз.

— Тут темно. Не люблю темноты.

— Ты пока здесь постой, а я пальто возьму.

Я снова поднялся по лестнице и снял пальто с крючка. Когда я выглянул наружу, к баррикаде стремительно направлялись два автомобиля без номеров. В отличие от обычных полицейских машин на колесах, эти были шагающими.

Первым автомобилем оказалась простая проржавевшая колымага с негнущимися стальными ногами и свисающим сверху фонарем. Из нее вылез широкоплечий зомби с матюгальником. Переговорщик. Значит, копы считают это осадой.

Второй машиной оказался «кадиллак». Уж он-то был не простым и не ржавым. Ног у него было не меньше, чем у сороконожки, и он перегородил собой всю дорогу от одного бордюра до другого. Он выглядел обтекаемым, словно кит, и таким же огромным. Машина для великана. Стекла были тонированными, но водительское окно оказалось чуть-чуть приоткрытым. Сквозь щель я успел заметить пару уставившихся прямо на меня огромных красных глаз.

Зомби-переговорщик поднес матюгальник к тому, что осталось от его губ.

— ВЫДАЙТЕ НАМ МАЦЕРАТОРА! МЫ ЗНАЕМ, ЧТО ОН ЗДЕСЬ! ПОМОГИТЕ НАМ, И ВАС ОТПУСТЯТ!

Отпустят. Как же. Можно подумать, я поверю чуваку, который обматывается клейкой лентой, чтобы не вывалились кишки.

И опять же: Мацератор.[33] Вот почему копы так рвутся повязать голема.

B этом городе было полно серийных убийц: Джози Доу, доктор Потрошитель, братья Скальпосниматели. Но их карьера оказалась недолгой. Здесь серийных убийц ловят быстро: хотя с дедукцией у зомби неважно (у них же каша вместо мозгов), из них получаются потрясающие судмедэксперты. Покажи зомби труп, и первым делом он его обнюхает. А вторым — сообщит имя и адрес убийцы.

Но поймать Мацератора им так и не удалось.

Первую жертву Мацератора нашли в прошлом году у железнодорожной развилки. Мужчина неизвестной расы был найден разбросанным на участке в три квадратные мили. После этого Мацератор убивал еще двадцать раз. Каждый раз жертва была похожа на рагу. И сколько копы ни принюхивались, они не нашли ни единой зацепки.

Я снова подумал, не сдать ли им Байрона. Может, голем мне соврал, может, он и есть Мацератор? Но големы убивают только в том случае, если их для этого запрограммировали. И отсюда вопрос: кто написал код для Байрона?

Я покачал головой. Детектив я или нет, но способности к дедукции у меня немногим лучше, чем у среднего копа.

Разница в том, что я пользуюсь интуицией.

Я три раза вывернул свое пальто наизнанку и обратно, пока оно не сделалось резиновым, и с его помощью переложил останки в бак. Мне приходилось заниматься и более грязной работой, но хуже этой не было ничего. А самым ужасным было убирать в бак срезанное лицо. Мертвые глаза были похожи на куриные яйца. И мне казалось, что они на меня смотрят.

Вскоре на ковре осталось только темно-красное пятно. Но на моем ковре множество пятен, и у каждого своя история.

Запачканное кровью пальто я вывернул туда-обратно еще пять раз, пока оно не стало чистым, а потом еще один — чтобы сменить резину на «чертову кожу». Затем я стащил мусорный бак вниз по лестнице и взял Байрона за руку.

— Здесь все еще темно, — сказал он. — Что это вы сюда приволокли?

— Не важно, — сказал я. — Держись крепче, здоровяк.

Я сжал руку Байрона так крепко, что глина начала продавливаться между пальцами. А потом приоткрыл местную пространственную аномалию, скатал голема в шар размером с мандарин и сунул в карман. Бак с мусором я превратил в бумажную гирлянду и повесил на шею. А потом поднял себя, сложил пополам и просунул в щель между камином и лотком для угля.

Вокруг, как всегда, поднялся вой, пока я прорезал себе путь сквозь стаю пограничных волков (когда ты складываешься пополам, у тебя появляется острый край), но очень скоро они отстали. Пограничные волки считаются защитниками космоса, но на самом деле это просто тупые животные. Вскоре я уже был среди струн. Теперь время продолжало идти только для меня одного, и на мгновение, всего лишь на короткое мгновение, я услышал доносящуюся издалека тишину точки покоя.

— Джимми, — прошептал я, — ты здесь?

И тут граница надвинулась на меня снова. Я прорвался сквозь очередную волчью стаю и просочился в новую щель в стене реальности, унося в кармане голема и на шее нарезку из девушки.

А потом с грохотом свалился на пол, покрытый слоем пыли и крысиными какашками.

— Зачем ты явился в мои владения?

Голос доносился из угла. Это была не комната, а темное пространство, в котором имелись углы. Эти углы двигались. Голос отражался от потолка, но это был не потолок, а нечто мягкое, непонятное, нависающее над нашими головами. Каждое слово сопровождалось влажным шлепком. Как будто сверху падали капли какой-то густой жидкости.

— Мне нужна от тебя одна услуга, — обратился я в темноту.

Байрон рядом со мной затрясся, как в лихорадке.

— Услуга? Кто ты такой, чтобы требовать от меня услугу?

— Помнишь прошлое лето? Пропавшего ребенка? Порнографические письма с требованием выкупа и отрезанными пальцами? Копы считали, что это была ты. А я сумел их переубедить.

— Ах, эта услуга? Скажи, а тот несчастный малыш нашелся там, где я и говорила?

— Как будто ты сама не знаешь, где он был. Кстати, как это тебе удалось так точно указать местоположение каждого куска?

— Я же еще тогда все объяснила. Я не убийца. Просто… чувствую тех, кто убивает.

— Ага, я в курсе.

— Ты дрожишь?

— Ужас ужасен, независимо от того, виновен он или нет.

— И такой лестью ты пытаешься добиться от меня услуги? Да я вышвырну тебя отсюда с сожженной кожей и разрезанным надвое языком!

Я почувствовал щекой влажное дыхание Байрона.

— Что это за место? — прошептал он мне на ухо. — С кем это вы разговариваете?

— Ее зовут… — начал я. А потом обратился к ней самой: — Скажи, а почему ты не представишься?

Темнота расступилась. Я смог разглядеть потолок и сразу же об этом пожалел: он был сплетен из крысиных хвостов. И не все хвосты были оторваны, кое-где виднелись и крысы. Это было похоже на какой-то безумный орнамент: хвосты, обмотанные вокруг шей, хвосты, переплетенные с выпущенными кишками, хвосты, продетые в пустые глазницы. Изуродованные крысиные тела истекали кровью и гноем. И извивались.

В пятно света шагнула сгорбленная фигура. Она была высохшей, словно мумия, и куталась в красные лохмотья. Грязные волосы сосульками свисали на впалую грудь. Она ухмылялась и хихикала, показывая черные старушечьи зубы, а ее дыхание было таким гнилым, что стекало на подбородок, как черничный сок.

Она почесала себе щеку ногтями, похожими на швейные иглы:

— Приветствую. Меня зовут Арахна.

Голем шагнул вперед:

— Эээ… приятно познакомиться, Арахна. Меня зовут Байрон. — А потом, спаси меня и помилуй, протянул ей руку.

— Давайте сразу к делу, — заявил я, встав прямо перед ним. — Арахна, мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала. — Оглянувшись на Байрона, я прошипел: — Не прикасайся к ней.

— Почему?

— Отравишься.

— Отлично, — сказала Арахна. — Требуй свою услугу и уходи! Ты мне уже надоел. Хотя любопытно… этот глиняный человек… затвердеет, если его обжечь?

Я подтащил к ней мусорный бак.

Арахна вытянула тощую шею и заглянула внутрь:

— Уже мертва. Как жаль. Если бы она еще дышала, может, я и помогла бы тебе найти убийцу. Но ты опоздал.

— Нет, — возразил я. — Кое-что ты еще можешь сделать. Ты же знаешь.

Лицо Арахны потемнело от изумления. Она провела когтями-иглами по слипшимся волосам, и из них, словно полевые мыши из-под косы, посыпались гигантские блохи.

33

Мацератор — дробилка, машина для измельчения промышленных отходов.