Страница 52 из 86
— Нет, здесь нет призраков, по крайней мере я ни разу их здесь не видела, — сказала я, тщательно подбирая слова.
— Слава богу! — откликнулась Тиш. — А кто еще знает о твоей способности?
— Мои родственники. Несколько очень близких друзей. Ты.
Она долго разглядывала меня, пытаясь собраться с мыслями.
— Ну хорошо. У тебя есть способности медиума. Я слышала о таком раньше, и даже, кажется, верю, и переживу это как-нибудь, но только ничего такого не делай, когда я рядом. Я не шучу. Чтобы здесь никаких призраков, обещаешь?
Я кивнула. Серьезно и уверенно.
— И ты правду сказала, что мы обе живы?
— Правда, живы.
— И никакого неожиданного поворота в финале не будет?
— Никакого, — ответила я. — Обещаю.
Мы это пережили, Тиш и я.
И это оказалось очень кстати.
Потому что в ноябре брат снова начал на меня давить.
— Почему это так тебя задевает? — спросила Тиш, обнимая меня, когда я расплакалась после телефонного разговора.
— Долгая история, — сказала я, когда снова смогла говорить. — Долгая долбаная история.
— Одна из тех долгих долбаных историй с хеппи-эндом, после которых девушка рыдает целых полчаса?
— Нет, — сказала я. — Не такая.
— Наверное, нет, — тихо согласилась она.
И я рыдала гораздо дольше. По-настоящему. Со слезами, соплями и завываниями.
Ну, вы сами знаете, что это такое, если вам приходилось так рыдать.
— Тише, — говорила Тиш. — Тише.
Я изо всех сил старалась успокоиться. Но сил было мало.
— Хочешь рассказать свою историю? — предложила она, когда меня отпустило.
— А ты согласна ее выслушать?
— Эй, я же знаю все остальное. Знаю, что ты видишь призраков. Знаю, до какого веса ты мечтаешь похудеть. И знаю, что ты кричишь, когда кончаешь.
У нас с ней спальни были через стенку. И я пару раз водила к себе парней.
Я вытерла слезы с верхней губы.
— Нет, не знаешь. Я кричу, когда имитирую оргазм.
— Просто расскажи, — предложила мне Тиш.
И обняла меня очень крепко. По-настоящему.
И я ей рассказала.
Ее звали Элис. Элис-Джейн.
Ей было пять лет, когда она умерла.
Мне было семь, моему брату девять.
Она была моей младшей сестрой, и она умерла.
Ее убили.
История была громкой. У меня была фотография, на которой я плачу на похоронах. Ее напечатали в общенациональной газете.
«Прощание с ангелом» — такой был заголовок.
Но это было не прощание, вовсе нет.
Сразу после убийства Элис-Джейн пришла ко мне в комнату.
А еще через пару часов меня отвезли в больницу.
Я прервалась, чтобы высморкаться.
Тиш продолжала меня обнимать.
Я спросила у нее, на чем я остановилась.
— Тебя отвезли в больницу.
— Ага. И хорошо, что отвезли. Я не смогла бы остаться в доме после того, как ее увидела. Меня накачали успокоительным, и, когда я проснулась, меня стал расспрашивать психиатр. Он подарил мне игрушечного медвежонка.
Меня бросило в дрожь.
Тиш включила обогреватель:
— И что ты рассказала психиатру?
— Что Элис-Джейн убили мои родители.
Тиш зажала рот ладонью.
Я продолжила свой рассказ.
Я рассказала ей, как улыбчивое лицо психиатра вдруг застыло, а потом он стал расспрашивать дальше. А я поинтересовалась у него, когда папа с мамой меня навестят. И он сказал, что они меня любят, но вряд ли смогут прийти ко мне в ближайшее время.
Он был прав. Они не пришли.
Вместо этого было много перешептываний в коридорах и еще больше вопросов. Приходили полицейские. Надарили мне еще медведей. А однажды тетка из опеки спросила у меня, с кем я хотела бы жить. Я сказала, что с бабушкой и дедушкой. И поэтому я переехала к дедушке и бабушке Робинсонам, и пусть ей земля будет пухом.
— Так это на ее похороны ты ездила? — уточнила Тиш.
— Ага. И поэтому на поминках я была чем-то вроде звезды. Все друзья и соседи моей бабушки прекрасно меня помнили. Я была их малышкой. Мистер и миссис Нэш жили в соседнем доме, и миссис Нэш присматривала за мной, когда бабушки с дедушкой не было дома.
Я замолчала.
Тиш погладила меня по волосам.
Я посмотрела в свой пустой стакан.
Она подлила еще водки.
А потом, неожиданно, я поняла, что мне надоела эта давнишняя история. И я ушла спать.
Всю ночь я слышала, как Тиш бродит по своей комнате и не может уснуть.
Начало декабря выдалось каким-то скучным и бестолковым. Мы даже ничего приличного себе не купили. В доме стоял дубак.
Трудно оставаться жизнерадостной, когда знаешь то, что знаю я, и другой человек тоже это знает. По крайней мере, большую часть.
Мы с Тиш скупили все диски с фильмами Киану Ривза, какие только смогли найти.
Мы слишком много времени проводили вместе, так что не знать она не могла.
В середине декабря брат снова позвонил.
— Эй, — сказала Тиш после звонка. — Эй.
Она не могла утешить меня какой-нибудь бессмысленной фразой, вроде: «Но не может же все на самом деле быть так плохо!», потому что до сих пор не знала точно, насколько все плохо. После прошлого раза мы на эту тему больше не говорили.
— Как же мне хочется, чтоб Рождество осталось позади, — призналась я.
— Ну конечно, — откликнулась она. — Конечно.
В Рождество мы с Тиш смотрели фильмы с Киану Ривзом.
У него был прекрасный костюм в «Джонни Мнемонике».
В «На гребне волны» в нем было прекрасно все.
Но нашим любимым фильмом была «Скорость».
Мы сходили с ума и от его футболки, и от его фигуры, и от того, как он спас героиню. Приятно думать, что всегда найдется мужчина, который спасет девушку.
Мы ели карри, сидя на диване и закутавшись в одеяла, и мечтали о том, чтобы хоть на денек поменяться местами с Сандрой Баллок.
Глубокой ночью, когда мы вытащили из проигрывателя последний диск, Тиш налила еще глинтвейна, и мы выпили за очередное пережитое Рождество.
— Хороший план ты придумала, — сказала я.
— Мне тоже так кажется. — Она улыбнулась, а потом небрежно спросила: — Как ты себя чувствуешь, детка?
— Потрясающе отдохнувшей, — ответила я.
И это была правда. После фильмов, выпивки и еды, которую не приходилось готовить самой, я всегда чувствовала себя замечательно.
— Отлично, — сказала Тиш.
Она была права, все отлично прошло. Если не считать еле слышного шепота, чьих-то слов, плывущих в воздухе вокруг меня. Я осмотрелась по сторонам, проверяя, не смогу ли увидеть того, кто их произносит.
— Что там? — спросила Тиш.
И тут я увидела образ. Тело, лицо. Давно уже я не видела ее так ясно.
— Там был какой-то шум за дверью?
— Не совсем. Послушай, Тиш, иди-ка спать. Или позвони кому-нибудь из друзей и спроси, нельзя ли к ним приехать.
— Это еще зачем?
— Мне нужно поговорить.
— Ну, так в чем проблема, говори, — напряженным голосом предложила она.
— Я не с тобой говорить собираюсь, — ответила я.
— А с кем же еще?..
Я видела, как исказилось ее лицо, когда она поняла.
— О господи. Что, прямо здесь? Ты же мне обещала!
— Просто уйди к себе в комнату, и все будет в порядке.
Она убежала.
Перед захлопнувшейся дверью возникла маленькая Элис-Джейн.
Она пришла поздравить меня с Рождеством.
После я напоила Тиш горячим сладким чаем. Она была в шоке, и ее всю трясло, хотя обогреватель был включен на полную. Я набросила на нее еще пару одеял поверх пухового. Но она продолжала дрожать.
Я залезла к ней, обняла ее и говорила: «Эй, эй», пока она плакала. Как обычно и делают.
Но это не помогло.