Десять правил обольщения

Взглянув на конверт с сомнением, он спросил:

— Что это?

— Это вам, — просто сказала она, как ни в чем не бывало, словно это было в порядке вещей.

— Мне?

Изабель кивнула.

— Ну, вообще-то оно адресовано в Королевское общество антиквариев. — Она улыбнулась, заметив его замешательство. — Но раз вы уже здесь… Я думаю, вы прекрасно подходите, в самом деле.

Не каждый день Изабель выталкивали с пути бешено несущихся лошадей. Но если это было необходимо, чтобы привести члена главного лондонского общества антиквариев в Йоркшир, она готова была примириться с синяками, которые почти наверняка получила при падении.

Да, лорд Николас Сент-Джон определенно оказался знамением.

Этот человек был антикваром, экспертом по истории и — что гораздо важнее — знал толк в греческих скульптурах. А так уж случилось, что у нее имелась коллекция греческих античных статуй, которые нужно оценить. И продать. Как можно быстрее.

Она постаралась подавить душевную боль, которая всякий раз вгрызалась в нее, когда она размышляла о продаже. Это было единственно возможное решение. Ей нужны деньги. Срочно. Лорд Николас с тем же успехом мог бы оказаться крайне подозрительным лордом Денсмором.

И если бы это случилось, Изабель — и остальные женщины из Таунсенд-Парка — оказались бы в большой беде.

Но он не был Денсмором. Изабель облегченно вздохнула при этой мысли.

Нет, он мог решить их проблемы.

Если бы отец оставил ей десять тысяч фунтов, она и тогда не чувствовала бы себя более счастливой.

Ну разве что десять тысяч фунтов сделали бы ее чуть-чуть счастливее.

Но ее скульптуры кое-чего стоили — достаточно, чтобы арендовать новый дом и избавить девушек от неприятностей. Если повезет, она получит второй Минерва-Хаус в течение недели.

Изабель никогда не думала, что скажет это, но журнал и впрямь явился даром Божьим.

Она молча наблюдала, как лорд Николас читает письмо, которое она набросала этим утром. Ничего удивительного, что его объявили лордом, заслуживающим внимания. Он действительно являл собой выдающийся образец мужественности — высокий и широкоплечий. Изабель знала теперь по личному опыту, что его испорченный сюртук скрывает крепкое мускулистое тело, с которым не выдержат сравнения большинство мужчин в Йоркшире, а то и во всей Британии.

Но не размеры делали его таким привлекательным, а лицо, худощавое и красивое. Его губы, сейчас сжатые в твердую строгую линию, часто улыбались. А глаза были восхитительно голубыми — яркий контраст с темными волосами и загорелой кожей. Изабель никогда не видела таких голубых глаз — они были настолько потрясающими, что даже заставляли забыть о шраме.

Да, у него был шрам.

Длиной в несколько дюймов, он начинался над правой бровью и пересекал наискось верхнюю часть щеки — тонкая белая линия, бледнеющая со временем. Изабель содрогнулась, когда представила себе, какую боль, должно быть, причиняла та ужасная рана. Шрам проходил в опасной близости от уголка сверкающего голубого ока. Так близко, что сэру Николасу крупно повезло, что он совсем не лишился глаза.

Шрам должен был бы отталкивать, служить предостережением, знаком того, что этот мужчина опасен, что с ним не стоит иметь дело. Но какая-то часть сознания Изабель усмотрела в этом шраме проявление той неистовой силы, которую она предполагала в лорде Николасе еще до того, как он налетел на нее на улице и вытолкнул с пути бешено мчавшейся упряжки. Глядя на шрам, она не испытывала страха. Напротив, сгорала от любопытства. Где он получил этот шрам? Каким образом? Когда?

— Леди Изабель! — Оклик вывел девушку из задумчивости.

Сколько времени лорду пришлось ждать, пока она очнется?

Пытаясь не покраснеть, Изабель подняла на него взгляд:

— Милорд?

— Вы дочь графа Реддика?

— Сестра нынешнего графа.

В его взгляде затеплилось сочувствие.

— Я не слышал о кончине вашего отца. Примите мои соболезнования.

— Вы были с ним знакомы? — спросила Изабель прищурившись.

Он отрицательно покачал головой:

— Боюсь, мы вращались в совершенно разных кругах.

Изабель с облегчением перевела дух — она и не заметила, что затаила дыхание.

— Не думала, что вы его знали.

Если Сент-Джон и понял, что она имела в виду, то никак не показал этого. Подняв вверх ее послание, он сказал:

— Я должен поверить, что у вас есть коллекция античных статуй?

— Нет коллекции прекраснее этой. — Девушка не смогла сдержать гордости, голос выдал ее. Ник недоверчиво приподнял черную бровь, и Изабель покраснела. — Ну, я имею в виду, частной коллекции.

На губах его мелькнула улыбка, но тут же пропала.

— Я никогда о ней не слышал.

— Она принадлежала моей матери, — быстро сказала Изабель, как будто это все проясняло. — Уверяю вас, она стоит того, чтобы вы потратили на нее свое время.

Ник коротко кивнул:

— Если дело только в этом, миледи, я принимаю ваше предложение осмотреть ее. У меня есть еще дела на сегодня, но, может, я могу заехать завтра?

«Так скоро?»

— Завтра? — Слово выскользнуло невольно на одном дыхании. Изабель не ожидала, что придется принимать оценщика раньше чем через неделю, а то и больше. В конце концов, кто мог подумать, что такой специалист будет околачиваться в Данскрофте? Просто невероятно.

Имение было не в том состоянии, чтобы принимать гостя, тем более из Лондона. Девушек следует подготовить к его визиту; они должны будут вести себя посдержаннее, когда он появится. Одного дня явно недостаточно.

— Завтра, — нерешительно повторила она.

«Как же ухитриться оттянуть его визит?»

— Непременно. Правда, — добавил он, бросив взгляд в сторону гостиницы, — мой человек уже ведет лошадей. В зависимости от того, как быстро я управлюсь со своими делами, может быть, приеду даже сегодня днем.

«Сегодня днем».

— Ваш человек. — Изабель взглянула через плечо в направлении его взгляда и увидела громадного мужчину, который вел серого и вороного коней в их сторону. Глаза ее широко раскрылись при виде такого гиганта. Он был на добрых шесть дюймов выше и на несколько дюймов шире местного кузнеца. Ей никогда в жизни не доводилось встречать подобного великана. Да еще с такой впечатляющей внешностью.

Ей необходимо скорее попасть домой. Девушек непременно нужно предостеречь.

Обернувшись к Сент-Джону, Изабель нерешительно заговорила:

— Милорд… я… я уверена, что сегодня у вас найдутся дела поважнее, чем осматривать мои статуи. У вас наверняка были свои планы, прежде чем я…

— Едва не угробили нас обоих, да, — закончил он фразу за нее. — Ну что ж, как нарочно, нам, похоже, совсем нечего делать. Мы скорее всего провели бы день в поисках острых ощущений, но поскольку я по вашей милости уже сыт этим по горло, то с удовольствием осмотрю ваши скульптуры. — Он замолчал, заметив тревогу в ее глазах. — Вы ведь не боитесь Рока, надеюсь? Он сущий котенок.

Гиганта зовут Рок?

— Конечно, нет, — ответила Изабель, что-то слишком поспешно. — Я уверена, что мистер Рок истинный джентльмен.

— Прекрасно. Значит, решено.

— Что решено?

— Что мы посетим Таунсенд-Парк сегодня к концу дня, в крайнем случае завтра. По правде сказать, я все еще колеблюсь, не проводить ли вас домой. Мне хотелось бы убедиться, что, если вы снова отвлечетесь, найдется кто-нибудь, кто спасет вас от взбесившихся лошадей.

Изабель снова покраснела, сообразив, что он поддразнивает ее.

— Вы преувеличиваете, сэр. Со мной все было бы в порядке.

Он сразу посерьезнел:

— Нет, леди Изабель, вы ошибаетесь. Вы были бы убиты.

— Чепуха.

Ник насмешливо прищурился. Он определенно дразнил ее.

— Вы можете поблагодарить меня в другой раз, — сказал он, склонившись к ней ближе.

От тайного обещания в его низком загадочном голосе Изабель ощутила странный спазм в животе. И это ей очень не понравилось.

Прежде чем она успела ответить, он отвернулся, приветствуя своего друга, и взял за повод большого серого коня. Затем снова обернулся к ней и сказал: