Страница 48 из 50
Холодная роса стекает каплями с блестящих в лучах восходящего солнца штыков. Полк замер, построен у городской заставы, идут последние приготовления. Унтера и обер-офицеры проверяют наличие людей, внешний вид и состояние оружия. Некоторые бойцы пошатываются словно на корабле в качку, трехдневный активный отдых не прошел для них даром. Беззлобно ругаясь унтер-офицеры тычками заталкивают этих "мореманов" вглубь строя, подальше от глаз начальства. Если не придираться к таким мелким деталям, то зрелище просто великолепное, все что должно блестеть - блестит и сияет, люди здоровые сытые и полные сил, полк выглядит на все сто, олицетворение военной мощи и силы российской империи.
К несчастью Александр все ще не может пока занять положенного места в голове колонны и насладиться редким зрелищем, он мечется между сараями и обозными фурами, разыскивая внезапно пропавшего Гришу. Слава богу появился из-за забора, а то уж были опасения, что напарнику местные купчики припомнили напоследок амурные похождения, бежит стремглав навстречу.
-Гришка черт, ты где шлялся, меня Денисов с ротным убьют за тебя?!
-Я энто, глянь Лександр... -переводит дыхание запыхавшийся ефрейтор, -Чайник добыл полуведерный, кипяток сливать надоть было, вот и отстал.
-Купчиха что ли подарила знакомая на прощанье? -удивился Сашка, другую что-ли любовницу бывший столяр успел завести, его прежнюю пассию за сто верст в другой город услали. Чайник в походе вещь полезная, собирались было скинуться во взводе даже на самовар, но не по солдатским доходам такая роскошь.
-Ага тока оне об энтом не знають... Шел мимо лавки, вижу стоит на пороге, прихватил и до полка побег.
-Спер??? ...А теперь уже все равно, кидай его в нашу фуру и побежали, скоро двинут!
Они успели вовремя, даже осталась пара минут в запасе "почистить перышки" - обмахнуть пыль с надраенных до блеска сапог и поправить мундиры. Равнодушный к щегольству и парадам полковой командир решил напоследок порадовать зрелищем обывателей уездного городка. Горожане, несмотря на ранний час уже ждут, забыты даже вчерашние беспорядки и обиды на солдат. Не каждый тень такое увидишь, последний раз через город войска торжественным маршем проходили еще при матушке Екатерине, по случаю победы под Измаилом.
-Солдатский адрес нечего расспрашивать! Солдат в ответ не скажет ничего, а только нет синее неба нашего и нагляжусь, я вдоволь на него! -назначенный запевалой Федька старается от души. Оркестра в полку так и не завели от бедности, все музыкальное сопровождение ограничивается казенным рожком и барабаном. Поэтому надежда только на артистизм, голос и хорошую память этого бывшего владимирского мещанина, немало времени потратил с ним Сашка разучивая по распоряжению ротного строевые песни. Полк дружно подхватывает припев, правда слова немного коверкают, но это не беда, главное все получается в ногу.
Улицы забиты людьми яблоку негде упасть, никогда раньше столько народу одновременно не видел старый уездный городок. Провожают солдат хорошо, ах если бы так встречали. Женщины и девицы машут платочками, и некоторые тайком утирают слезы. Не исключено, что не только у Гришки имелась здесь тайная "сударушка", теперь расстаемся навсегда, прощайте милые и простите нас за все грехи большие и малые. Лифчиков, как у одного поэта, местные красотки в воздух не бросали, их еще не изобрели, по крайней мере у Палаши Александр этой непременной детали туалета современной девушки не видел. Гулко грохочет барабан отбивая дробь, наступает короткая передышка, главный полковой запевала восстанавливает дыхание для нового "творческого порыва". Еще немного и снова колонна, ощетинившаяся иглами штыков, подхватит песню, рожденную в другом веке. Но центральная улица быстро кончилась, и вот уже под сапогами пылит песчанный проселок, остались далеко позади толстые купцы, оборванные ремесленники, важные и не очень чиновники и их многочисленные домочадцы обоего пола. Только неугомонные городские мальчишки с криками "ура" бегут охваченные общим порывом за маршевой колонной еще с полверсты. Поход начался, а когда и где прервется неизвестно, очевидно только одно - мирная жизнь 13-го егерского полка закончилась.
В голове маршевой колонны Сашка случайно подслушал разговор штабс-капитана с полковником. Получается, что тремя батальонами они вышли, до театра военных действий доберутся только два или два с половиной, один неизбежно отстанет, а вот вернуться дай бог чтобы хоть с одним. Не факт конечно, что все нижние чины должны погибнуть, скорее всего большая часть выйдет из строя больными, ранеными, отставшими но все равно перспектива печальная. Кто знает, кому суждено уцелеть, а кому нет - лотерея.
-Полк стой! Вольно! -прощальной музыкой в ушах солдат звучит долгожданная команда. Блестящее представление подошло к концу, тут за пределами города нет больше зрителей кроме ворон и галок рассевшихся на березах вдоль дороги. Полчаса дано на отдых и подготовку к дальнейшему движению. Колонна на глазах преображается, точно змея скинув красивую парадную шкурку в пользу более удобной и практичной повседневной. Первым делом избавляются от неудобных мундиров фрачного покроя, их аккуратно складывают и вместе с ранцами отправляют в обоз. Погода стоит прохладная, летняя жара еще не наступила, поэтому "прусские" мундиры по старой, еще с петровских времен традиции, заменены шинелями надетыми прямо поверх нижних рубах. Бесследно исчезли и новенькие, заведенные только в прошлом году кивера с кокардами, на головах служивых теперь красуются простые полотняные серые колпаки с кисточками - появились сразу две тысячи с лишним в меру веселых и злых Буратин. По команде обер-фицеров снимаются штыки, а ружейные замки бережно обертываются чехлами для предохранения нежного механизма от грязи и влаги... праздничная бутафория и показуха закончились, впереди долгий и тяжелый поход.
Александр, с разрешения начальства одел свою старую армейскую панаму, один из немногих предметов уцелевших с момента его "провала" в прошлое. Джинсы и рубашка давно уже износились во время работы в оружейной мастерской и превратились в бесформенную ветошь, разве что молния перекочевала на ширинку форменных солдатских полотняных штанов, да штормовка превратилась в чехол для винтовки. Что еще осталось из вещей? Совсем немного, только ремень офицерский кожаный, да кирзовые сапоги, они намного легче, удобнее и долговечнее казенных, специально сохранены для такого дела. Сослуживцы тоже переобулись, кто в свои "домашние" сапоги, кто в поршни - примитивную кожаную обувь, кое-где и лапти с онучами на ногах солдат появились, это же поход а не парад и ноги следует беречь.
-Ишь лодырь, сапога собственного своего не имеет! -распекает солдата капитан Терентьев в третьем батальоне. Лопоухий рязанец из недавних рекрутов, оправдывается, что крестьянам летом босиком привычнее ходить, а сапожный товар у него как положено заготовлен и лежит в обозе.
-Где же я возьму обувку, ваш благородие Трифон Терентьич? Рекрутам не полагаитси денег, а человек я не мастеровой, хрестьянин.
-Пианствовать по трактирам меньше надо, у справных солдат всегда все есть, хоть первую роту взять для примеру! -привязался строгий капитан, -Пшел в строй бездельник!
Последний взгляд на унылый провинциальный город, с которым за пять лет уже свыклись и снова вперед. Ротный командует "песню запевай" и Федор снова рвет глотку:
-Аты баты шли солдаты! Аты баты на войну!!!
-А нам бы ба-а-а-а-абу, нам бы бабу! Нам бы ба-а-а-а-а-а-а-а-абу хоть одну! -дружно подхватывает и тянет рота, офицеры вокруг командира полка смеются, хорошее начало...
-Что же ты братец такой похабщине нашего Федора обучил, нешто там у вас там такое на походе пели? -Штабс-капитан Денисов добрался до Сашки и учиняет допрос, -Велено же было патриотические песни! Как хорошо про серые шинели было, токмо слова местами непонятные...