Корона Анны

Из ванной, где Глен принимал душ, уже доносился только шум льющейся воды. Затем там грюкали дверцы шкафчиков, и мычание Глена звучало, как львиный рык.

...– Я через час ухожу. Еду на интервью в агентство, – однажды вечером сообщила Неля, когда Глен со взъерошенными, еще мокрыми волосами, в одних шортах, вышел из ванной. На его мускулистых плечах блестели невытертые капли.

Неля ненароком остановила взгляд на его красиво сложенной фигуре: мышцы груди с аккуратными круглыми сосками подтянуты, от пупа вниз бежала тонкая полоска волос, где ее обрывал пояс шортов. Вид полуголого Глена не раз вызывал у Нели внутренний холодок, пробегавший по всему ее телу и сладко застывая где-то в глубине живота...

– Что за агентство? – его лицо уже приняло обычное отстраненное выражение.

– Одна русская фирма. Им нужна девушка – в ночную смену в стриптиз-баре разносить дринки.

– Что? В борделе по ночам разносить напитки?

– Да. Они меня сами туда отвезут, а утром привезут обратно. Двести баксов за ночь! Представляете? Для этой работы не требуется никакой опыт. Единственное, они просят показать им паспорт, что мне уже есть 18 лет, – Неля победно подняла подбородок.

– Послушай, дорогая. Мы ведь с тобой договорились с самого начала, если помнишь, что ни в какие стриптиз-клубы ты не идешь. Мне плевать, что они тебе обещали! Хочешь трахаться за бабки – пожалуйста, воля твоя. Но тогда я – пас, отдавай ключи и живи, где хочешь. Окей? – Красные пятна пошли по его лицу. – И еще – что за бардак ты устроила в квартире?! Все валяется, раскидано, телевизор не выключается, компьютер забит всяким мусором, жрать нечего. Хоть домработницу вызывай! – он толкнул дверь и вышел из комнаты.

Пытался чем-то себя занять – сел у компьютера. Старался не слышать и не думать, что происходит в соседней комнате, где звонил телефон и Неля с кем-то разговаривала, смеялась. Потом она прошла за его спиной. Не поворачивая головы, он все же повел глазами в сторону прихожей, где Неля надевала босоножки.

– Не обижайся, – сказала она тихо. – И не устраивай скандалы.

Глен молчал, поразившись, во-первых, такому ее нахальству, а во-вторых, внезапному переходу на ты.

Снова зазвонил телефон. Неля только поднесла его к уху, как Глен, подскочив, вырвал у нее телефон и заорал в него по-русски:

– Ты, раздолбай! Забудь этот номер! Еще раз позвонишь, заявлю на тебя в полицию. Понял?

– Что вы так нервничаете? Вы что, ее папа? – услышал он в ответ вежливый мужской голос.

– Да, папа! Я ее отец! А ты сядешь в тюрягу, понял?

– Fuck you, – была последняя фраза в этом разговоре.

Грудь Глена тяжело вздымалась, лицо дышало яростью. Всё накопившееся раздражение, злость, томительная страсть – хлынули разом, опрокинув его шаткое спокойствие.

– Убирайся! Завтра же! Складывай свои манатки и – аут! Поменяй дату вылета, я оплачу все издержки и сам отвезу тебя в аэропорт!

Он смотрел на нее, в короткой юбочке, с пошлым макияжем на лице.

– Поняла? Завтра же! – хотел добавить что-то обидное, типа «шлюха» или даже совершенно убийственное «блядь», но удержался.

– Поняла, – промолвила она и, обиженно оттопырив нижнюю лиловую губку, сняла с плеча сумочку и пошла назад в комнату.

«Даже лифчик не надела!» – гневно отметил Чернов, выходя на улицу, чтобы успокоиться, а заодно и убедиться, что у подъезда нет черного лимузина или какой-нибудь подозрительной машины с затемненными стеклами, в которых обычно возят проституток.

ххх

Ночью он лежал, ворочаясь с боку на бок. Вставал, пил минералку. Смотрел на свой портрет на стене. Решил завтра же снять этот проклятый портрет и спрятать в кладовку. Нет, просто выкинет его к чертовой бабушке. Мочи нет смотреть на этого эстета-извращенца!

В комнате у Нели горел свет. Она кому-то звонила, шепотом о чем-то договаривалась, плакала, открывала ящики.

– Ключ вам сейчас отдать? – спросила, входя в его комнату. – Извините, что доставила вам столько хлопот, нарушила ваш покой.

– Ничего, я не обижаюсь... Иди сюда, ко мне, – произнес он неожиданно.

Огнем ударило в голову. Словно тысячи ветров, сорвавшись с гор, с океана, с островов, где еще дымят вулканы и дышит земля, ворвались в его душу... Он гладил ее молодое тело, жаркие бедра, мягкую грудь, проваливался в глубокие ущелья и пропасти...

ххх

В комнате так темно, что глазам больно. Глен – нагой, слегка прикрытый простыней. Неля – рядом, едва слышно ее тихое дыхание. Спит.

Глубокая ночь. Совершенная тишина, несмотря на урчание кондиционера. Глену становится страшно. Он проводит ладонью по своей руке, затем тихонько – по ее плечу. Его пальцы продвигаются по ее грудям, животу.

– Эй, проснись, – шепчет он в ужасе.

Но лежащая рядом не шевелится.

В его ноздри вдруг проникают забытые, волнующие запахи подмосковного леса, старой одежды на подмосковной даче. Запах Кириного тела, волос, губ...

Он ощупывает свое лицо. Ему так страшно, будто он сейчас умрет...

Глава 6

Приблизительно неделю спустя, в час ночи черный «Ягуар» Глена остановился у одного особняка в Манхэттене. Глен потянулся к своему мобильному телефону, чтобы позвонить, но наружная дверь дома вдруг отворилась, и коренастый мужчина в футболке с пестрыми попугаями и в соломенной шляпе появился на крыльце.

– Привет. Долго ждешь? – спросил Хулио, открывая дверцу.

– Нет. Садись и поехали.

Путь лежал неблизкий, в самый конец Лонг-Айленда. Там, на причале, подвешенное к столбу, раскачиваемое океанским ветром, болтается на тросу большое каучуковое чучело акулы, что провожает и встречает корабли. И висит это великолепное чучело там уже лет десять, сколько помнит Глен, когда они впервые с Хулио открыли для себя новое место для рыбалки.

– Какие новости? – спросил Хулио, удобнее располагаясь на сиденье.

– Никаких.

Хулио помолчал. За столько лет знакомства они так хорошо изучили друг друга, что могли угадывать малейшие изменения настроения даже по интонации голоса.

– Что, покойники одолели? – спросил Хулио, наконец.

– Да.

– Ноу пролем. Потерпи еще несколько месяцев, когда станет ясно, что бизнес налажен и будут проданы первые акции. Ты, дубина, сам не понимаешь, какое сделал дело. Типография фирмы теперь работает без выходных – столько заказов! Три самых престижных похоронных дома подписали с нами контракты.

Глен притормозил. Почудилось, кто-то черный, быть может, земляная свинья, впереди перебежала дорогу. Машина мчалась уже по Лонг-Айленду, по обе стороны шоссе потянулись перелески. Мелькали дорожные знаки, бензозаправки.

– К осени наклевывается интересный контракт с итальянцами – они хотят запустить здесь журнально-кулинарный бизнес. Самоуверенные идиоты, они считают, что в Нью-Йорке не хватает лазаньи и спагетти. Впрочем, какое мне дело? Они платят, мы делаем. Поможешь адаптировать их дизайн к американскому рынку. Тебе заправить машину не нужно? – Хулио хотелось курить, но Глен на дух не переносил запах сигаретного дыма.

– Доедем до Минеолы, там заправка и туалет. Заодно и покуришь.

– Кто это поселился в твоей квартире, а? Судя по голосу, девочке лет двадцать. Говорит так забавно: «sorry» вместо «please». Она из России?

– Да, – Глен нажал педаль газа так, что стрелка на спидометре резко качнулась вправо, и Хулио даже слегка отбросило назад.

– Ого! – засмеялся он громко. – Смотри, старик, не перегрей мотор. «Виагра» не нужна? Могу поделиться.

Глен не ответил. Он долго молча смотрел на ровную черную полосу асфальта. Очень редко по встречной полосе ехала какая-нибудь машина, и тогда Глен легким нажатием рычажка менял дальний свет на ближний.