Лёка

Тем не менее, большие деньги, личный джип малинового цвета и власть над теми, кто был вынужден на нее работать, не принесли Снежанне счастья. Муж с первых же лет семейной жизни был к ней, не то, чтобы холоден, но и не так тепл, как ей хотелось бы! Снежанна была уверена в том, что связи ее отца значат для Константина больше, чем она сама, хотя тот никогда не обмолвился и словом о чем-нибудь подобном. К тому же, Снежанна подозревала, что Воронов ей изменяет – при его ненормированном рабочем дне она совершенно не могла его контролировать! Но Константин был хитер, и уличить его было невозможно. Снежанна даже пыталась пожаловаться папе, но тот только отмахнулся. Тесть знал, что Константин не допустит для семьи позора, а на его мелки шалости, как и на свои собственные, он привык смотреть сквозь пальцы.

Абсолютная власть, как и абсолютное бессилие развращают. У Снежанны было и то и другое. С теми, кто был ее ниже, она могла вести себя так, как не позволяли себе средневековые феодалы. Но в своей собственной семье она была бессильна – она не могла заставить Воронова полюбить ее. Все это сделало характер Снежанны невыносимым.

В идеальном доме то и дело вспыхивали грандиозные скандалы, с многочасовыми истериками и битьем дорогой посуды. В итоге дочь Кристина – единственный ребенок, фактически переехала к заботливой бабушке, не желавшей, чтобы дитя росло в атмосфере постоянного крика. Прислуги Снежанна не держала, не желая пригреть любовницу мужа у себя под боком. Садовниц же третировала, как могла. Кстати, в доме были только садовницы. Нанять мужчину садовника категорически не разрешал муж, подозревавший, что истеричная жена со скуки может завести любовника.

В такой дом попала Лёка.

Ее обязанности были расписаны четко – люди, насадившие этот японский сад, оставили подробнейшие указания, что и как поливать, что, чем и когда удобрять - и так далее. Покойный Станислав был бы счастлив, достанься подобная работа ему. У Лёки же она не вызывала эмоций. Ей нужно было просто следовать указаниям, и она им следовала. Вовремя поливала, вовремя удобряла, вовремя опрыскивала листья, когда становилось жарко… Все это она проделывала как бы механически, ее ум, ее сознание, частично оставались в каком-то своем мире… Любая другая работа - требовавшая творческого подхода, умственных усилий или просто повышенного внимания - была бы Лёке не под силу.

Снежанна испытывала к новой садовнице сложные чувства.

С одной стороны это было злорадство. Бывшая «звезда» вернулась из большого города не солоно хлебавши, а она, Снежанна, и успешна и богата, а значит – она наконец-то превзошла свою подругу!

С другой стороны, было бы здорово победить ту, прежнюю Лёку! Эта, нынешняя, замкнутая и нелюдимая Лёка походила на прежнюю разве что паспортными данными. Снежанна подолгу наблюдала из окна за этой новой Лёкой, и даже ей, обычно невнимательной к людям, было очевидно - эта женщина хлебнула горя полной мерой!

Снежанна не была злой, а только избалованной, и ей порой остро хотелось пожалеть бывшую подругу! Возможно, между ними восстановились бы теплые отношения – ведь Снежанне так была необходима родственная душа, которой она могла бы пожаловаться на богатую, сытую, и все-таки неудавшуюся жизнь! Но Лёка на контакт не шла. На все вопросы отвечала однозначно, некоторые и вовсе пропускала мимо ушей. К тому же, Лёка никогда не смотрела прямо в глаза. Снежанну страшно раздражало то, что, даже разговаривая с ней, Лёка всегда смотрела куда-то вдаль. Как будто там, вдали, можно увидеть что-то стоящее!

В общем, Лёка никак не хотела быть Снежанне подругой! В итоге, это настолько разозлило Воронову, что она стала придираться к Лёке так, как не придиралась ранее ни к одной из ее предшественниц.

Но Лёку это не трогало – перенесенное горе сделало ее недоступной для мелких нападок бывшей подруги. Единственное, чего она немного боялась, это как бы Костя - по старой памяти - не начал за ней волочиться. Это было бы так не кстати!..

Но боялась она зря – впервые увидев новую, изменившуюся Лёку, Константин внимательно посмотрел ей в глаза, и тут же утратил к ней всякий интерес. Лёка сама не удивилась бы этому, если бы могла посмотреть на себя со стороны. Даже сверхревнивая Снежанна и мысли не допускала, что ее муж увлечется новой садовницей – нынешняя Лёка не могла быть привлекательной для мужчин. Людой, всмотревшись в ее потухшие глаза, увидел бы в них умирающую душу, и ухаживать бы за такой женщиной не стал, как не стал бы добиваться взаимности у трупа!

Так прошли весенние месяцы. Зацвели рододендроны. Они действительно были прекрасны, хотя Снежанна и бурчала, что в прошлом году они цвели гораздо красивее. Но Лёка не замечала красоты экзотических цветов. Деньги, получаемые за труд, давали возможность покупать лекарства. Почки болели не так сильно, и это давало возможность Лёке спокойно ожидать смерти, как заключенный ожидает освобождения из тюрьмы.

В конце мая Константин Воронов получил длиннющий милицейский отпуск, и Снежанна сообщила Лёке, что она остается на хозяйстве одна, а семья Вороновых уезжает на сорок дней в Египет, на море.

- На сорок дней? – спросила Лёка. – Ты ведь не любишь море!

На минуту она забыла свое горе, и забыла то, что Снежанна ее работодательница. Сейчас она говорила с ней, как со старой подругой.

- Терпеть не могу. С детства, - ответила Снежанна.

Она тоже забыла, что разговаривает с простой служанкой. На минутку старая дружба вернулась.

- Ты никогда не объясняла – почему? - прохрипела Лёка.

- Да объяснять нечего! – Снежанна с досады даже сплюнула на любимую грядку с рододендронами. – Когда я была маленькой, папа возил нас с мамой на море каждое лето. И выгонял на пляж в шесть утра, представляешь?! Он вообще у нас ранняя пташка. Купаться меня заставлял – для закалки! А море в шесть утра такое холоднющее, такое противное!

- Зачем же ты сейчас едешь? – спросила Лёка. – Оставайся дома.

- И отпустить Воронова одного?! – воскликнула Снежанна. – Чтобы ходить по дому и рогами люстры сбивать?! Нет уж! Костенька захотел поплескаться в море – пусть плещется! Но я буду с ним. Рядом!

Вороновы уехали, и Лёка осталась одна.

На следующий день, после отъезда семейства Вороновых, в Шахтерском прошел сильнейший ливень. Больше часа вода лилась, как из ведра, стояла белой, плотной стеной, неслась по улицам глубокими, быстрыми ручьями…

Сразу же после этого дождя рододендроны японского сада начали болеть. Они заболели все вместе, все кусты – и те, что цвели белым, и те, что цвели красным, и даже похожие на пылающий костер. Листья этих экзотических кустов покрылись желтыми пятнами, ветки начали усыхать и отмирать. Лёка делала все, как сказано в схеме, но любимым цветам Снежанны становилось только хуже.

Будь Лёка в ином расположении духа, она, быть может, и догадалась бы в чем дело – как ни как дипломированный биолог. Рододендрон не является типичным для Украины растением не просто так! Дело в том, что украинские черноземы – это щелочные почвы. А рододендроны любят другие почвы - кислые.

Для того, чтобы рододендрон рос на Украине, почвы для него нужно создавать индивидуально - из хвойной земли, торфа и песка. И эти участки кислой почвы должны быть изолированы от щелочного чернозема особыми полупроницаемыми мембранами. Но даже после этого почву под рододендроном нужно будет периодически подкислять! Только в этом случае рододендроны будут радовать глаз долгие годы.

Ничего этого не сделали те, кто проектировал сад для Снежанны! Они сыграли на неосведомленности капризной богачки. Корни у рододендронов очень компактные, и поэтому ловким дельцам не составило труда привезти кусты уже с готовой почвой вокруг корней – как говориться «с комом». И этот ком кислой почвы был воткнут в щелочной чернозем без всяких мембран. Пока ком вокруг корней сохранял свою кислую среду, рододендроны радовали Снежанне глаз, но со временем почва вокруг корней неминуемо должна была превратиться в щелочную, и тогда гибель экзотических цветов была неминуема. Сильный дождь ускорил процесс, но в любом случае – японский сад Снежанны мог просуществовать не более трех лет…