Страница 25 из 45
– На мой взгляд, – пристально глянув на него, произнес Пуаро, – вы не в полной мере осознаете, какое крайне неблагоприятное впечатление произвели ваши показания на дознании. Итак, мистер Инглторп, услышав теперь мои пояснения, вы по-прежнему откажетесь сообщить, где находились в шесть часов вечера в понедельник?
Альфред Инглторп со стоном опустился в кресло и закрыл лицо руками. Пуаро встал перед ним.
– Говорите! – угрожающе воскликнул он.
Преодолев себя, Инглторп опустил руки и взглянул на него. Затем нарочито медленно покачал головой.
– Так вы не желаете говорить?
– Нет. Это просто чудовищная мысль… я не могу поверить, чтобы кто-то мог обвинить меня в упомянутом вами преступлении…
Пуаро задумчиво кивнул с видом человека, принявшего решение.
– Soit![34] – сказал он. – Тогда я сам предоставлю эти сведения.
Альфред Инглторп вновь вскочил с кресла.
– Вы? Что вы можете предоставить? Вы же ничего не знаете… – резко выкрикнул он.
Пуаро обвел взглядом собравшихся.
– Мадам и месье! Я буду говорить. Слушайте! Я, Эркюль Пуаро, утверждаю, что человек, зашедший в аптеку и купивший стрихнин в шесть вечера понедельника, не мог быть Альфредом Инглторпом, поскольку в шесть вечера того дня мистер Инглторп провожал домой миссис Рэйкс с соседней фермы. Я могу предоставить вам не менее пяти свидетелей, которые присягнут в том, что видели их вместе как в шесть часов, так и немного позже. И, как вам, возможно, известно, монастырская ферма, где живет миссис Рэйкс, находится по меньшей мере в двух с половиной милях от деревни. И данное алиби не вызывает абсолютно никаких сомнений!
Глава 8
Новые подозрения
В гостиной воцарилось оцепенелое безмолвие. Джепп, удивленный менее всех нас, первым нарушил молчание.
– Вот это да! – воскликнул он. – Просто великолепно! Это бесспорно, мистер Пуаро? Полагаю, вам известны все эти свидетели?
– Вуаля! Я составил для вас их список с именами и адресами. Конечно, вам придется встретиться с ними. Но вы узнаете все, что требуется.
– Ничуть не сомневаюсь. – Джепп понизил голос. – Очень вам признателен. Хороши бы мы были, арестовав невиновного… – Он глянул на Инглторпа. – Но, простите мое любопытство, сэр, почему же вы сами не сказали этого прямо на дознании?
– Я скажу вам, – вмешался Пуаро. – Ходили некоторые слухи…
– Злонамеренные и совершенно ложные! – не выдержав, возмущенно выпалил Альфред Инглторп.
– И мистеру Инглторпу крайне не хотелось вновь давать повод для столь скандальных слухов. Я прав?
– Совершенно правы, – согласился Альфред. – Мою бедную Эмили еще даже не предали земле, так разве удивительно, что мне решительно не хотелось давать повод для новых ложных слухов?
– Между нами говоря, сэр, – заметил Джепп, – я скорее предпочел бы любые слухи, чем арест по обвинению в убийстве. И смею думать, что ваша бедная супруга предпочла бы то же самое. И если бы не вмешательство нашего знаменитого мистера Пуаро, то вы как пить дать уже сидели бы под арестом!
– Безусловно, я вел себя глупо, – проворчал Инглторп, – но вы не представляете, инспектор, как мне докучали этими клеветническими слухами, – добавил он, стрельнув злобным взглядом в Эвелин Говард.
– Теперь, сэр, – оживленно сказал Джепп, повернувшись к Джону, – я хотел бы, если не возражаете, осмотреть спальню вашей покойной матушки, после чего нам придется немного побеседовать со слугами. Но вам не о чем беспокоиться, меня любезно согласился проводить месье Пуаро.
Когда все разошлись, бельгиец знаком пригласил меня следовать за ним наверх. На втором этаже он взял меня за руку и увлек в сторону.
– Немедленно идите к другому крылу. Встаньте там прямо возле обитой сукном двери и ждите меня, – прошептал он и, оставив меня, быстро вернулся к детективам.
Следуя его указаниям, я занял пост возле этой обитой сукном двери, тщетно пытаясь понять, что скрывается за его поручением. Чего ради мне надо стоять тут на страже? Я задумчиво поглядывал на тянущийся от двери коридор. И тогда у меня возникла одна идея. В этом коридоре находились комнаты остальных членов семьи, за исключением Синтии Мэрдок. Возможно, дело именно в этом. Надо ли мне будет доложить потом, кто входил сюда или выходил отсюда? Я честно стоял на посту. Время шло. Никто не появлялся. Ничего не происходило.
Только минут через двадцать ко мне присоединился Пуаро.
– Вы никуда не отходили?
– Нет, я торчал здесь, как столб. Ничего не произошло.
– Вот как! – Я не понял, доволен он или разочарован. – Значит, вы совсем ничего не видели?
– Нет.
– Но, возможно, вы что-то слышали? Какой-то глухой шум или грохот, к примеру, mon ami?
– Нет, ничего подобного.
– Возможно ли? Ах, как досадно получилось! Я, знаете ли, оказался на редкость неуклюжим. Просто случайная небрежность… – Я с трудом представлял, что Пуаро может быть небрежным случайно. – Как-то неосторожно взмахнул левой рукой, а прикроватный столик вдруг перевернулся!
Он выглядел очень подавленным и по-детски огорченным, и я поспешил утешить его.
– Не расстраивайтесь, дружище. Пустяки! Вы слишком разволновались после триумфа в гостиной. Признаться, вам удалось удивить всех нас. Должно быть, не все так просто, как мы думали, в связи Инглторпа с этой миссис Рэйкс, раз он так упорно отмалчивался… Каковы дальнейшие планы? А где, кстати, наши ищейки из Скотленд-Ярда?
– Отправились допрашивать слуг. Я предоставил им все наши доказательства. Хотя Джепп разочаровал меня. Он действует бессистемно!
– Привет! А вот и доктор Бауэрштайн. По-моему, вы правы насчет этого типа, Пуаро. Мне он тоже не нравится.
– Он умен, – задумчиво заметил бельгиец.
– О да, чертовски умен! Должен сказать, я позлорадствовал, увидев его во вторник в ужасном состоянии. Вы не представляете, какое это было зрелище! – и я описал злосчастное падение доктора. – Он выглядел как настоящее пугало! Весь в грязи с ног до головы.
– Значит, вы видели его тогда?
– Еще бы. Конечно, он не хотел заходить… это случилось как раз после ужина… но мистер Инглторп настоял.
– Что? – возмущенно воскликнул Пуаро, схватив меня за плечи. – Разве Бауэрштайн побывал здесь во вторник вечером? В этом доме? И вы даже не упомянули мне об этом? Ну почему же вы не сказали мне? Почему? Почему?
Казалось, что он пришел в безумное отчаяние.
– Но, дорогой мой Пуаро, – запротестовал я, – мне и в голову не пришло, что это может заинтересовать вас. Я не думал, что такой пустяк стоит вашего внимания.
– Пустяк?.. Да это же имеет важнейшее значение! Итак, наш доктор побывал здесь во вторник вечером… и в ночь убийства. Гастингс, неужели вы не понимаете? Это же меняет все… все!
Мне еще не приходилось видеть его таким расстроенным. Отцепившись от меня, он машинально переставил пару подсвечников, продолжая бормотать себе под нос:
– Да, это меняет все дело… меняет все…
Внезапно он, видимо, принял какое-то решение.
– Allons-y![35] – воскликнул он. – Нам надо действовать незамедлительно. Где мистер Кавендиш?
Узнав, что Джон в курительной комнате, он направился прямиком туда.
– Мистер Кавендиш, у меня появилось важное дело в Тэдминстере. Новая улика. Могу я воспользоваться вашим автомобилем?
– Да, пожалуйста. Вы хотите ехать прямо сейчас?
– Если позволите.
Джон позвонил в колокольчик и приказал вывести машину. Через десять минут мы уже выехали из парка и мчались по шоссе к Тэдминстеру.
– Простите, Пуаро, – смиренно произнес я, – может, вы объясните мне, почему это так важно?
– В общем, mon ami, вы уже сами о многом догадались. Естественно, вы осознали, что теперь, когда мистера Инглторпа мы исключили, ситуация в расследовании сильно изменилась. Перед нами встала совершенно новая проблема. Нам известно теперь, что точно есть один человек, который не мог купить отраву. Мы отбросили сфабрикованные улики. Теперь пора найти реальные. Я установил, что любой из домочадцев, за исключением миссис Кавендиш, игравшей с вами в теннис, мог сыграть роль мистера Инглторпа в понедельник вечером. В то же время у нас есть его утверждение, согласно которому он оставил чашку кофе на столе в холле. В ходе дознания никто не придал данному обстоятельству особого значения, но теперь оно обрело совсем иной смысл. Мы должны выяснить, кто именно в итоге отнес кофе миссис Инглторп или кто побывал в холле, пока кофе находился там. Судя по вашим рассказам, только двоих мы можем с уверенностью исключить – миссис Кавендиш и мадемуазель Синтию.
34
Ладно! (фр.)
35
За дело! (фр.)