Страница 42 из 76
Не знаю, что именно под покровом ночи выгружали в Пуэрто-Лимоне с нашего парохода, вряд ли удобрения или рассаду, скорее, контрабандный виски. Пока туда-сюда сновали мускулистые докеры, за которыми присматривали уголовной наружности штатские с винтовками, пассажиры благоразумно отсиживались в каютах, делая вид, что их сие не касается. Как говорит Гуру, чья мудрость поистине не знает границ, тише едешь — шире морда. Есть у него в арсенале сочных прибауток и такой вот недвусмысленный перл…
Буквально на следующий день нас ждал Панамский канал, одно из самых известных технологических сооружений планеты. Каскад бесчисленных плотин, шлюзов и каналов общей длиной в шестьдесят с хвостиком миль, соединяющих два великих океана, Тихий и Атлантику. Правда, наш капитан сразу же взял гораздо мористее, и Генри не удалось толком рассмотреть устье канала даже в бинокль. Гуру, в кои веки поднявшись на верхнюю палубу, буркнул, что это, мол, даже к лучшему.
— Почему? — удивился я.
— Канал, хотя и считается международным, охраняется империалистической военщиной, — нахмурился Вывих. — Ссадят с парохода к херам…
Гуру не стал развивать эту мысль, а я не настаивал. Но все же рассказал Генри, что, не будь канала, не видать Панаме независимости, как собственных ушей, поскольку ее территория была насильственно вычленена из Колумбии, чей парламент угораздило воспротивиться американскому консорциуму, взявшемуся достраивать канал после французов. Колумбию немедленно переехали катком. Грянула цветная революция и…
— Значит, французы не сумели его прорыть? — спросил мой мальчик разочарованно. Проведя в Париже всю жизнь, он, естественно, воспринимал Францию как родину…
— Они и не пытались, мой юный друг, — усмехнулся Гуру. — Просто делали вид, что роют. Даже учредили по такому случаю Акционерную компанию. Напечатали акции и сбыли с рук, срубив море разливанное бабла, Кали им в дышло…
— Ничего себе… — Генри был под впечатлением. Наверняка его наставники из парижской школы не рассказывали своим воспитанникам ничего такого. Я поморщился, подумав, что сын и дальше преспокойно обошелся бы без этой информации.
— Кое-какие работы все же велись, — продолжал Гуру, поманив перстом стюарда, чтобы притащил стакан текилы. — Для отвода глаз. Но, им помешала болотная лихорадка. Малярия — проклятие здешних мест. Она поголовно выкосила землекопов, собрав богатую жатву в отсутствии медиков. Впрочем, еще больше работяг с самого начала были мертвыми душами, совсем как у писателя Николая Гоголя. То есть, существовали исключительно на бумаге, числясь в ведомостях выдачи зарплат, которые, тем не менее, исправно получали. Вот чудо, да? Воровство — тоже недуг, легко перерастающий в пандемию и почти не поддающийся лечению, как и другие социальные болезни…
— Пги таком диагнозе в самый газ — ампутация гук! — подключился к разговору Триглистер. Ему, видите ли, тоже приспичило глотнуть свежего воздуху. Я смерил бухгалтера негодующим взглядом, тоже мне, нашелся врачеватель общественных недугов, все-то ему ампутации подавай…
— Не прокатит твой рецепт, Мишаня, — Гуру приобнял счетовода за плечи.
— Это еще почему? — осведомился тот, делая вялые попытки высвободиться.
— По кочану, садовая твоя башка. Где ты, дурик, видел, чтобы лепру ланцетом лечили?!
— Мы, магксисты, вылечим, — глядя куда-то в море, заверил Триглистер. — Пгосто ланцет побольше возьмем…
— Ага, держите карман шире…
— Контггеволюционные газговогчики заводите, Гугу, — холодно предупредил счетовод. — Некгасиво…
— Лопух ты очкастый, — ухмыльнулся Вывих, продолжая стискивать Триглистера в объятиях. — Из говна конфеты не слепишь. Этот непреложный факт и товарищ Махатма Ленин понимал, когда вам трижды учиться велел, и товарищ Дзержинский понимает. Иначе, какого бы хера я тут с вами забыл? Людишек перекраивать надо, а не шмотки засцаные, в которые они рядятся, усек? И, мы их перекроим, тут я тебе слово советского буддиста, мля, даю, а могу и Вишну поклясться, если попросишь…
— Не надо, — сказал товарищ Триглистер, отстраняясь.
***
Следующая наша остановка была в Каракасе, потрясающей красоты городе, раскинувшемся у самого подножия Карибских Анд. Будущую столицу Венесуэлы основали испанские конкистадоры на месте индейского поселка, который они сожгли дотла, предварительно поголовно перерезав обитателей. Изначально город назвали в честь святого Якова — Сантьяго-де-Леон-де-Каракас, где последнее имя было всем, что осталось от туземной деревушки. Как ни странно, прижилось и уцелело именно оно. В городе, а мы провели в нем несколько дней, еще виднелись следы страшного землетрясения, случившегося в 1900-м году, после него столицу фактически довелось отстраивать заново.
Когда справа по курсу показались берега Британской Гвианы, Вывих, а за ним и Триглистер, страшно забеспокоились.
— Что не так? — удивился я.
— Вы еще спгашиваете?! — воскликнул Триглистер, снова вырядившийся мариачи с чехлом из-под Томми-гана наперевес. — Ничего такого особенного еще не случилось, как вам навегное хочется! Пока! Но очень даже запгосто может, поскольку тут повсюду снуют цепные псы бгитанского импегиализма, котогым любого из нас интегниговать лет на согок без суда и следствия — говным счетом ничего не стоит! Пустячок на постном масле…
— Да на кой черт вы им сдались, не пойму?! — признаться, новый раунд игры в сыщиков-разбойников, затеянной ими на полном серьезе, порядком действовал мне на нервы.
Услыхав такую отповедь, Триглистер воздел свои крошечные ручки к Вывиху, будто тот был божеством, способным вразумить меня, ниспослав благодать. Или метнув молнию, это уж по обстоятельствам.
— Опасность гораздо больше, чем вы себе воображаете, — буркнул Гуру враждебно. — Этот участок пути — самый опасный из всех, храни нас Индра от напастей! В Гвиане агентов Intelligence Service — как грязи в еврейском Мертвом море! Гайана с Суринамом — недалеко ушли, они именуются голландскими и французскими владениями чисто для понту. Уайт-холл просто передал их под юрисдикцию Нидерланд и Франции, ничем не рискуя, поскольку эти страны — британские шавки со старого континента. Впрочем, перед кем я бисер мечу, вы ж, мля — бывший английский офицер, значит — в курсе дела, как политика делается. Вот снимут, блядь, с парохода, и в кутузку, как агентов Коминтерна…
— Вы с Триглистером имеете отношение к Коминтерну? — прищурился я. Наши спутники быстро переглянулись. Как по мне, чисто по-воровски…
— Это вы им потом доказывать будете, агент вы там или нет, когда на дыбе подвесят и паяльной лампой по пяточкам — хуяк! И не надо мне глазки строить, сэр! В 1917-м товарища Троцкого как раз по такой схеме обкатали в Галифаксе, и не поморщились, когда он плыл из Нью-Йорка в Россию. Хотя у него все ксивы были в полном порядке, ему их сам президент Вудро Вильсон справил, Шива б лучше не сделал! И, хоть бы буй, сунули в концлагерь для немецких военнопленных, пересрать не успел…
— Товарищу Тгоцкому стгах незнаком, — поджал губы Триглистер.
— Ага, верно, — кинул Вывих. — Ты Меер только гляди, при Педерсе такую муйню не спори, а то он от твоего Троцкого — без ума, прям кирпичами срет от восторга…
Щеки счетовода запылали.
— Я всегда думал, британские спецслужбы потакали марксистам, чтобы те сковырнули с трона Романовых… — заметил я мимоходом.
— Непгавильно вы думали! — еще сильнее зарделся Триглистер. — Англичане кгышевали масонов из Вгеменного пгавительства геакционега Кегенского. Всяческие кадеты, пгогеессисты, октябгисты и аналогичная контггеволюционная сволочь, под чьим водительством Госсии было уготовано занять место сыгьевого пгидатка — вот на кого делали ставку в Лондоне! И обосгались по полной пгоггамме…
— Где Ключ Иштар, сэр? — неожиданно перебил Вывих.
— В чемодане, где же еще ему быть? — удивился я.
— Давайте-ка сюда…
— Зачем? — не понял я.
— Побудет у меня, пока не минует опасность.
— Вы шутите, Гуру?