Новый Вавилон

Я была тронута, честное слово. Меня переполняло раскаяние. Как я могла так ошибиться в славном вояке, даже фюрером его успела обозвать?! Хорошо хоть, про себя, и доблестный офицер этого не слышал.

Тем временем полковник, поймав мою ладонь, поднес к губам.

— Мое почтение, сеньорита Рита — произнес он проникновенно, заглядывая мне в глаза.

Вот тут-то и загремели выстрелы. Это оказалось так неожиданно, что я, стыдно признаться, окаменела. Боливийские солдаты тоже растерялись. Что же до полковника Фернандеса, то он так и остался стоять, щекоча мою ладонь своими дурацкими усами. Один дядя Жерар не сплоховал. Я даже не поняла, как ему это удалось. Но уже через секунду француз прикрывался боливийским командиром, как живым щитом. В правой руке дяди Жерара был пистолет системы Вальтера.

Откуда у него пистолет?! — поразилась я, не сразу сообразив — это Вальтер полковника, ловко извлеченный дядей Жераром из кобуры. Вот тебе и неуклюжий медведь-археолог…

— Сеньор полковник, прикажите своим людям бросить оружие! — процедил француз, но потрясенный боливиец лишь хлопал ртом, как выброшенный на берег тунец.

— Автоматы на песок! — рявкнул дядя Жерар. — Быстро!!

— Делайте, как он приказал, — слабым голосом продублировал полковник. Наконец-то он обрел способность говорить.

— Вот так-то лучше, — сказал француз, когда команда была выполнена. — Рита, подбери оружие! Эй, вы?! — скомандовал дядя Жерар солдатам. — Руки за головы и шаг назад!

Солдаты отступили. Я смогла беспрепятственно завладеть автоматами. Три из них забросила за спину, два приберегла для себя и дяди Жерара. Смахнула со «своего» МР-5 песок, сняла с предохранителя, передернула затвор.

— Молодец, — похвалил дядя Жерар. — Меня больше устроит АК-47, остальное оружие — разряди, и в воду. Ты же не хочешь надорваться, таская на себе столько железа…

— Вы совершаете большую ошибку, сеньоры, — хрипло предупредил полковник Фернандес. — Нападение на силы безопасности суверенной Боливии — тяжкое государственное преступление, и вам оно дорого обойдется. Не помогут и заграничные паспорта…

— Заткнитесь, милейший, — оборвал Фернандеса дядя Жерар. — Вы такой же полковник боливийской армии, как я… — он замешкался, подыскивая подходящее сравнение.

— Как вы — французский археолог?! — закончил за него боливиец.

— Я-то как раз археолог. А вы, месье Фернандес — или мафиози, или оборотень в погонах, что еще хуже, разумеется…

Размахнувшись, я швырнула, один за другим, все три автомата, как можно дальше в реку. Подняв брызги, они отправились на дно. Прощай, оружие, кажется, именно так когда-то написал сеньор Эрнесто Хемингуэй?

Вдали прогремела еще одна автоматная очередь. Стреляли за лесом, как раз там, куда отправился папа.

— Что будем делать теперь?! — спросила я, передав АК-47 Жерару. Он сунул «Вальтер» Фернандеса за пояс.

— Отправимся на выручку твоему отцу. Если еще не поздно. Только сначала запрем наших новых приятелей в одной из хибар. Кроме полковника, разумеется. Сеньор Фернандес, вы ведь не откажете нам в удовольствии, сопроводив нас в поселок? — с этими словами дядя Жерар легонько подтолкнул боливийца стволом. Лицо полковника стало пепельным.

Однако, нам не пришлось сажать мнимых солдат под замок, как и идти в поселок за папой. Мы не прошли и десяти шагов, как из-за деревьев выскочил красный открытый джип «Вранглер». Его водитель летел, сломя голову, машину подбрасывало на колдобинах и швыряло из стороны в сторону.

— Бог мой, да это же Мишель! — повесив автомат на ремень, дядя Жерар протер глаза. — Вот уж не думал, что у Михаэля Шумахера имеется тезка-двойник! Эй, Мишель, давай живо сюда!!

Через мгновение папа уже давил на тормоза. На песке внедорожник понесло юзом, и он едва не перевернулся, обдав нас смерчем из песка. Мы невольно отпрянули. Один из мнимых солдат, воспользовавшись сумятицей, попытался задать стрекача, но я пресекла побег, дав короткую предупредительную очередь ему прямо под ноги.

— А ну, стоять!! — завопила я, в волнении автоматически перейдя на иврит. Бедолага, естественно, не понял ни слова. И все равно — замер, как вкопанный.

— Ну ты даешь, Мишель! — воскликнул дядя Жерар, хлопая отца по плечу. — Грозился раздобыть запчасти к подвесному мотору, а припер целый джип! Лихо завернуто, ценю! Мы впряжем его в лодки и покатим с ветерком!

Полагаю, то было нервное. На папу было страшно смотреть, рот — в крови, рассеченная бровь, гематома на лбу, ссаженная кожа на кулаках. Но, по тому, как легко Мишель выскочил из «Вранглера», я поняла — он отделался пустяками. И — вздохнула с облегчением.

— Сейчас они будут здесь! — крикнул Мишель.

— Кто?! — выдохнули мы с Жориком синхронно.

— А вот такие точно гаврики! — отец ткнул пальцем в сбившихся в кучку солдат.

— Тогда отчаливаем! — скомандовал Жорик. — Мишель, заводи балалайку! Рита?! Следи за опушкой в оба! Кто нос высунет, стреляй! Теперь вы, — он обернулся к солдатам. — Вдоль берега — бегом марш! Тебя, Фернандес, тоже касается! Бегом, я кому сказал?!!

Боливийцы, не заставив себя уговаривать, припустив по песку во все лопатки.

— Зачем ты их отпустил?! — возмутился Мишель, неистово дергая рукоятку стартера. Mercury отказывался запускаться, папа взмок от волнения и физических усилий!

— Что за концлагерные замашки, месье Адамов?! — чуть ли не весело воскликнул Жорик. — Мне следовало перестрелять безоружных военнопленных как куропаток?! У нас так не принято! Мы свято чтим Женевскую конвенцию…

— Они послужили бы нам щитом! — подала голос я, не отрываясь от опушки джунглей, которую изучала через прорезь прицела.

— И вы туда же, Ваше Высочество?! Да будет вам известно, принцесса, заложничество — одно из тягчайших воинских преступлений…

У нас за спиной взревел лодочный мотор, Мишель взял верх над железом.

— Рита, уходим!! — крикнул дядя Жерар и, пока я стремглав неслась к лодке, опустился на колено и вскинул автомат.

Папа уже отчалил, так что мне довелось запрыгивать в уходящий поезд на ходу. Сгоряча вода показалась обжигающе холодной, и я вскрикнула от неожиданности. А когда, задыхаясь, перевалилась через резиновый борт, сухо закашлял автомат Калашникова. Жора дал первую очередь по опушке. Выждал с полминуты и снова надавил на курок. Устроившись на сидении, я вскинула свой автомат. От леса к берегу приближались несколько машин, два пикапа на базе японских внедорожников и грузовичок повышенной проходимости покрупнее, показавшийся мне неустойчивым из-за высоких вездеходных колес. В кабинах и кузовах сидели люди в хаки, всего человек пятнадцать-двадцать, то есть, чуть больше взвода. Жорик снова выстрелил, пули вздыбили фонтанчики песка прямо перед носом головной машины. Стрелок повел стволом вверх, и я заметила, как тут же посыпалась никелированная облицовка радиатора. Затем через искореженную решетку вырвалось голубоватое облако раскаленного антифриза. Автомобиль рыскнул влево, но, к сожалению, не перевернулся. В следующее мгновение машины миновали опушку и сразу же рассыпались по полю согласно всем правилам военной науки. Кузова расцвели вспышками выстрелов, солдаты открыли ответный огонь. К счастью, стрелять прицельно с бортов автомобилей, несущихся на приличной скорости по пересеченной местности, было затруднительно, а то бы нам — точно каюк. Огонь оказался таким плотным, что пули зашлепали по воде как в тропический ливень. Кажется, в России такой дождь зовут грибным, это когда на небе сияет Солнце, а возмутитель спокойствия — небольшая такая локальная тучка, которой приспичило отлить прямо вам на макушку.

Оставив в покое пикап с поврежденным радиатором, что, конечно, нисколько не помешало бы машине преодолеть разделявшее нас расстояние, дядя Жора перенес огонь на грузовичок, выпустив в него остаток обоймы. Пока он выщелкивал опустошенный магазин, меняя новым, я успела крикнуть ему, чтобы уходил, пока не сделалось поздно. Настало самое время сматывать удочки, как иногда выражался Мишель.