Страница 33 из 38
Он принялся объяснять, что должен будет вызвать милицию, они запротоколируют, что мать бросила ребенка. И даже если Анна вернется, малыш все - равно останется у них, пока не вынесется решение, что его могут забрать близкие родственники: отец и, получается, тетя.
- Это дело не быстрое, пройдет не один месяц. Придет комиссия, будет смотреть условия проживания…
Мужчина (девушка мельком глянула на табличку – Прытков Николай Валентинович) продолжал говорить, не замечая, что Алла внутри себя принимает очень важное решение, пытается перевернуть ситуацию так, чтобы преломить проблему. Или хотя бы сделать ее менее острой, хотя бы для маленького человечка.
- Простите, - перебила новоиспеченная тетя, - можно и по-другому. Без милиции, без комиссий.
Николай Валентинович удивленно приподнял бровь.
- Вы исправляете сейчас в документах «Анна» на «Алла». Я иду в палату. И, - девушка сглотнула, необходимо было сделать кодовую точку, - Кирилка, - все, пути назад быть не может, она уже дала имя! – становится моим сыном. Анне он был не нужен, у нее другая дорога! А малыш не должен страдать!
- Это не по закону, - прошептал мужчина, но рука его уже тянулась за ручкой.
- Зато по-человечески, - так же тихо ответила Аленка.
Еще до утреннего кормления она была в палате. В больничном халате, с беленьким платочком на голове. Только плоский абсолютно животик отличал ее от всех других мамочек. Зоя и Люба косились в сторону девушки, но вопросов не задавали.
Когда принесли малышей, Алла взяла Кирилла очень осторожно, невольно прильнула щекой к его головенке. Маковка пахла так вкусно, что невольные слезы защекотали горло.
- Родной мой, - приговаривала, кормя из бутылочки, - маленький, Кирилка. Мы все выдержим! Мы с тобой и дедушкой знаешь, как будем жить! Лучше всех! Только ты не болей…
Малыш косился на новую маму из-под золотистых ресниц, и будто недоумевал, а где же его титя со сладким молочком, почему это его кормят по-другому. Быстро высосав бутылочку, он и не подумал заснуть. Алла умилялась над его деловым видом, над тем, как он изучает ее лицо. И понимала, что всю ее душу насквозь пронизала любовь. От Кирилла сладко пахло молоком, детством, чем-то страшно близким. Когда пришло время расставаться, девушка даже расстроилась.
- Ну, давай, Журавлева, давай, - ворчливо говорила медсестра. – Тебя, как подменили сегодня. И гляди-ка, пеленки поменяла. Я ж показывала, как пеленать надо. Что так слабо завернула?
- Ему же не удобно, - попробовала защититься Алла.
- Надо, так, как надо, - женщина забрала мальчика, положила его на каталку к соседкам и увезла.
Аленка вышла в комнату гигиены. Ополоснула холодной водой горящие щеки, потом увидела пристальный взгляд через зеркало, и оглянулась. На нее смотрела белокурая худощавая незнакомка. Она, как обратила внимание девушка, чем-то походила на нее и сестру, только была постарше, и как-то хищнее что ли, даже не опытнее, а матерее.
- Передумала все-таки? – молвила, растягивая слова, хищница. – Или не решилась? Кишка тонка. Могла бы и предупредить.
- Вы решили, что я – Анна? – грудную клетку разбивал молот сердца; это был единственный шанс, узнать, где сестра, и Алла не собиралась его упускать.
- А то – нет? – хмыкнула незнакомка. – Склерозом мне пока рано страдать. Где вещи-то мои?
- Я не Анна. Я ее сестра. И мне бы очень хотелось узнать, куда она делась?
Анжела метнулась к выходу. Но Аленка была ловчее, и крепко схватила ее за запястье. Обе девушки тяжело сверлили друг друга взглядами, как бойцы на ринге. В молчании прошло минуты две, хорошо, что никто не зашел в это время. Не выдержав морального прессинга, первой сдалась, как ни странно, старшая.
- Отпусти руку, больно! – она потерла покрасневшую кожу. – Я вечером дала Аньке свою одежду и ключи. Сказала адрес. Просила позвонить мне, когда придет. А она – молчит! Тут захожу, вижу знакомую рожу, что я должна была подумать?
- Идем к Николаю Валентиновичу, или кто там будет! Расскажешь все!
- Нет, уж! – Анжела опустила голову. – Я адрес тебе скажу. Меня в это дело не впутывай. Это у вас свое, семейное, я человек – крайний.
Через полчаса адрес, по которому ушла Анна был известен и врачу, и отцу. Алла терпеливо ждала известий. Ожидание скрашивал Кирюша. Молотил по воздуху своими кулачками, метился пальчиком в рот, скашивал глазенки к носу. Тетя-мама наблюдала за этими нехитрыми играми. Кормить, естественно, пришлось опять из бутылочки. Зоя с Любой вопросов так и не задавали. Видимо, решили, что просто молоко пропало. Сама Аленка с ними общаться не рвалась, чтобы не возникли ненужные подозрения.
Сведения об Анне поступили только в пять вечера. Прытков Николай Валентинович вызвал девушку к себе в кабинет. Когда она вошла и села на предложенный стул, долго молчал, прятал взгляд.
- У меня плохие новости, - решился, наконец.
- Я не буду вас казнить, - посеревшими губами произнесла Алена.
- Понимаю, - очень серьезно покачал головой врач. – Хотя так было бы, наверное, легче. Анна в очень тяжелом состоянии в реанимации. Ваш отец с ней.
- Осложнения после родов?
- Нет. Ножевые ранения.
Отец нашел дочь по названному адресу. В квартире Анжелы было все перевернуто, Анна лежала на полу без сознания в луже своей крови. Еще бы час – и ее бы просто не спасли. Алла тяжело переваривала эти новости. Встала со стула, подошла к окну.
- Мне нужно знать, кто дал вам адрес?
Именно в этот момент из дверей роддома вышла разодетая Анжела в сопровождении элегантного мужчины. Было видно, что он уже не молод. Они подошли к машине. Им навстречу вышел водитель и распахнул двери. Нечаянная знакомая вдруг оглянулась на окна, будто почувствовала, что за ней наблюдают. Но ее спутник коротко подтолкнул ее. Машина тронулась и уехала. Алла заметила госномера.
- Боюсь, что это уже не возможно, - ежась от внезапного холодка по коже, ответила девушка. – Оставим все без изменений, если можно. Я – мать Кирилла, рожала его без мужа. А Анна…
Она заплакала беззвучно. Почему-то появилась чудовищная уверенность, что сестру спасти не получится, что все уже бесповоротно. Что где-то там, на небесах уже подписали приговор, и даже привели его к исполнению. Алла почувствовала, что Николай Валентинович по-дружески обнял ее за вздрагивающие плечи.
- Так Кирилку жалко. Все грудное молоко сосут, а он из бутылочки, - в голову лезли совсем посторонние мысли, мозг отказывался принимать случившееся, хотелось чего-то другого.
- Знаете, бытует мнение, что молоко может появиться даже у нерожавшей женщины, если она некоторое время будет давать малышу грудь, - поддержал разговор врач. – Сам с этим не сталкивался. Но все возможно.
- Знаете, в нашей семье – палиндром.
- Это как? А роза упала на лапу Азора?
- Мы все постоянно возвращаемся в точку, с которой история повторяется, - Алла начала рассказывать, все что знала про историю своей семьи, про трагические смерти бабушки, мамы после рождения мальчиков; поведала все, не заметив, как бежит время, потом вдруг очнулась, взглянула на висевшие часы. – Ой, вам, наверное, надо идти домой?
- Надо, - кивнул врач. – Знаете, а ведь есть еще перепалиндромы, когда в одну сторону одно, в другую – противоположное. Только, чтобы его составить надо очень постараться и захотеть сойти с накатанной колеи.
Эпилог. Я иду с мечем судия.
2010 год.
Анна. Живет в Германии. Носит вожделенную фамилию Штульц. Уже пять лет безуспешно проходит лечение в дорогих клиниках. После ранения в квартире Анжелы возникли осложнения и у нее никак не получается забеременеть. Герман требует наследника. Анна в курсе, что у него две дочери на стороне, и единственная возможность остаться богатой женой – родить мужу сына.
Алла. Работает переводчиком в зарубежной фирме. Ее муж – Прытков Николай Валентинович – открыл свою частную консультацию. У них еще двое детей – дочь Елена и сын Женя, кроме Кирилла.