Страница 42 из 135
ПЯТНАДЦАТИЧАСОВОЕ ЯЙЦО
— Скажи-ка еще раз, что делают эти микрочипы, — спросила Серафина. Они находились в подсобке, которая отпочковалась от одного из железнодорожных тоннелей; на самом деле именно в тех изрисованных граффити покоях, где Змей Эдмондс и Ванна Доминго некогда выстояли против крыс размером с пуделя. Сейчас же Моррис возился со своими высокими технологиями под шестидесятиваттной лампочкой, тлевшей под слоем грязи на потолке. ДРУГ Белка сторожила снаружи — на случай, если появятся федералы.
— Они берут абстрактную информацию и на ее основе плетут личность с самосознанием, — ответил Моррис. — Похоже на технологию, с помощью которой создают шаблоны компьютерных личностей, но это уже следующее поколение, более разностороннее и мощное.
В руках он держал этакое яйцо Фаберже для нищих — самопал, сварганенный из содержимого карманов Тома Сойера. Старая бечевка, корешок билета, обертка от конфеты и бабочкино крыло плавали в твердой смолистой скорлупе вокруг желтка чистой Памяти — специальной подборки из Хранилища Африканского знания Серафины.
— Я не совсем уверен, как оно работает, — продолжал Моррис. Медленно-медленно он открыл крошечные отверстия в скорлупе и вставил туда похищенные микрочипы. — Следует ожидать некоего эффекта коллажа, будто импровизируешь сказку с помощью плюшевых игрушек и прочего, что валяется в спальне. Хотя в данном случае составляешь душу, а не историю.
— И оно действительно может думать? — спросил Двадцать Девять Названий.
— Ну-у. Это, возможно, преувеличение. То есть тест Тьюринга[129] они должны проходить на ура, но истинное самосознание — трудная задача. Технологию разрабатывала армия; они хотели построить полностью автоматический танк, взяли набор таких чипов, подсоединили их к системе управления «Бьюкенена М6». После чего в танк загрузили огромный объем информации по военной истории и тактике и разрешили придумать себе подсознание.
— Получилось?
— Видимо, не то, что планировалось. Подробностей я не знаю, но предполагаю, что танк обернулся против них — может, расстрелял всю трибуну с генералитетом. Исследовательскую программу поспешно свернули. На том бы все и остановилось, но «коричневые рубашки» Подразделения анти-антиамериканской деятельности как-то получили разрешение на использование этих микрочипов для разработки проекта собственного Большого Брата[130]. Вот эти направлялись в группу полевых работ ФБР в Силиконовой долине, но тут вмешался я.
— А эта личность, которую оно плетет? — поинтересовалась Серафина. — Это же будет не то же самое, что Электронегр, только без тела?
— Не знаю, — ответил Моррис. — Может, получится Электроафрика. Скрестим пальцы и посмотрим. Даже если это фигня полная, по крайней мере, у федералов будет поменьше железок для игрищ.
ДРУГ Бобер, сидевший на полу у ноги Серафины, дважды хлопнул хвостом.
— Мне это не нравится. Весь этот эксперимент мне кажется небезопасным. С искусственным интеллектом шалить нельзя, особенно — с похищенным искусственным интеллектом.
Моррис засунул в яйцо очередной чип.
— Слушай, Бобер, моей сиделкой ты не нанимался.
— Ты мог собираться включить эту функцию в мою программу, но забыть. Что лишь подтверждает мое мнение. Ты лезешь туда, куда лучше не лезть.
Серафина хотела что-то сказать, но промолчала. В этот миг Двадцать Девять Названий наклонился к Моррису, откинув капюшон своего медвежьего костюма. Увидев его розовое ухо, изысканное, округлое, чью мочку можно грызть несколько дней, Серафина залилась румянцем.
— Не переживай, — сказал Моррис. — Первым делом мы проведем полную психическую оценку, убедимся, что он дружественен к пользователю и вменяем. — Он вставил последний чип и нажал на впадинку в нижней части яйца. Оно пискнуло. — Вот. Пятнадцатичасовой период вынашивания. И у нас родится младенец… или что-нибудь.
Моррис поднял яйцо вверх, чтобы его все увидели. На пол рядом с ним плюхнулась ДРУГ Белка — но уже без батареек.
— Я возьму это яйцо, — сказал Максвелл.
ДРУГ Бобер был быстр, но и Максвелл не медлил. Он отвел назад Ногу, как перед пенальти, и пнул ДРУГа Бобра так, что все схемы зверушки перемкнуло.
— Я возьму это яйцо, — повторил Максвелл. Он нацелился на Двадцать Девять Названий, который искал у себя под шкурой зайчика. — Боец, тебе оттуда лучше ничего тяжелее хлопьев пыли не доставать. Руки вверх!
Все подняли руки.
— Слушайте, — попытался убедить его Моррис, — вы же не хотите возиться с… — но Максвелл жестом велел ему замолчать. Он выбросил из кармана несколько книжек и засунул туда яйцо. И лишь после этого уставился на Серафину.
— Сейчас посмотрим, — сказал Максвелл, — как тебе понравится, когда у тебя что-нибудь украдут. Что-то важное, что-то, может, даже любимое, чужой человек извлечет хирургическим путем. Посмотрим, будет ли тебе весело.
Все еще грозя пистолетом, он попятился. На ближайшем пути запыхтел черно-желтый Локомотив Техобслуживания; Максвелл уцепился за перила и запрыгнул на поезд. И Локомотив его увез.
— Ох ты ж, — сказал Моррис, опуская руки.
— Он украл мою Африку, — сказала Серафина.
— Может, удастся выследить его и ее вернуть, — сказал Двадцать Девять Названий. — Ты знаешь, кто это?
— Иногда он приходит в библиотеку. Я не знаю, как его зовут.
— А умеет ли он обращаться с компьютером? — Моррис потер подбородок — он что-то просчитывал. — У него пистолет, так что вряд ли он интеллектуал, да?
— Не знаю, — ответила Серафина. — Как ты думаешь, может ли он разбить яйцо?
— Я больше боюсь, что он подключит его к компьютеру с выходом в сеть, предварительно не проверив. Наша подборка африканы… Я нарочно исключил самые мятежные речи Луиса Фаррахана, но там по-прежнему биография Туссена-Лувертюра[131] и история зулусов. Если это вылезет, есть крохотная вероятность проблем, понимаешь?
— Ох, — сказала Серафина.
— Ох, — сказал Двадцать Девять Названий.
Размазанный по стене ДРУГ Бобер прошипел:
— Я говорил, ш-ш-ш… говорил, ш-ш-ш… говорил, ш-ш-ш…
9
У нашей старинной подруги Айн Рэнд есть мнение и по вопросу загрязнения. Однажды в мае 1971 года в воскресенье после обеда она предстала перед телеаудиторией всей страны и осудила экологию, назвав ее движением против жизни, против человека и против разума. Помимо прочего, она заявила, что это отчаянная попытка уничтожить, что осталось от капиталистической системы.
Я уже не помню, какими именно словами она это выразила, но моя перегруженная память в сочетании с ее отношением к экологическому движению подсказывают нечто подобное:
— Все те из вас, кому ньет двадсати девьяти, кажды раз при видье дымовой труби обьязаны падать на кольени… Загрьязненье — это символ тщеловечески достижьени. Без текнологии и загрьязнении тщеловек до сих пор бы жил в каменном вьеке… Ми заковани между воющими природой и тьекнологиями, между безмозглыми камньями и деревьями и безгранитщним гьенийем тщеловетщеской мисли…Джером Тучилли, «Обычно все начинается с Айн Рэнд»[132]
Безопасность не продается.Ли Якокка[133], «отец „форда-пинто“»
2008: ПРОТЕСТ ПРОТИВ СВАЛКИ В НИГЕРИИ
Смерть Кристиана Гомеса стала последствием гранта, выданного компанией «Форд Мотор».
Между 1966 и 1980 годами «Форд» произвел больше 20 миллионов автомобилей и грузовиков с неисправной коробкой передач, способной самопроизвольно переключаться с «парковки» на «задний ход». Если автомобиль оставить на склоне в режиме парковки или на холостом ходу, он мог в любой момент покатиться назад, смертельно удивляя водителя, нагнувшегося выгрузить пакеты из багажника, или карапуза, который в неподходящий момент решил переползти через дорогу. Беглые «форды», переключающиеся с парковки на задний ход, стали причиной сотен смертей и тысяч увечий, но продолжали ездить по дорогам, поскольку администрация компании не считала, что подобная ситуация требовала пойти на те убытки, которые возникли бы в связи с отзывом автомобилей.