Страница 35 из 72
Женщина, которая заглянула в приемную сегодня, поразила Светочку в самое сердце. Черное элегантное платье, черный воздушный шарф, утомленное страданием лицо. Печать горя облагораживала и заставляла трепетать окружающих.
— Мне хотелось, бы увидеть Пономаренко Инну, — тихо и безжизненно проронила женщина. Она поправила на голове невесомый шарф и тоскливо посмотрела на Светочку.
— А Пономаренко сейчас нет, — растерянно ответила Света. Ей хотелось вскочить, придвинуть прямо к двери стул и усадить женщину. Хотелось сказать что-то ласковое, ободряющее.
«Горе у нее, по всему видно, страдает женщина. Какое прекрасное платье, как ей идет», — без всякого перехода подумала Света.
— Я подожду, — вздохнула женщина.
— Конечно, конечно, — засуетилась Светочка, — могу предложить чай, кофе…
— Спасибо, спасибо, не беспокойтесь, я тихо посижу в уголке. — Женщина приложила к глазам платок.
«Молодая, а уже в трауре, умер у нее кто-то, наверное, — сделала заключение Светочка. — Где же носит Пономаренко? Ее такие люди ждут, а ее, как всегда, на работе нет!»
Света приготовила чай и даже поставила перед женщиной конфеты, которые предлагала только самым важным посетителям. Женщина сделала маленький глоток, горестно вздохнула и спросила:
— Что за человек Пономаренко?
— В каком смысле? — растерялась Светочка.
— Она добрый человек?
— Ну да, кажется, добрый. — Светочка внимательно посмотрела на посетительницу. К чему та клонит? Уж не засадила ли Инна Владимировна в тюрьму кого-нибудь из ее близких? Если так, то надо держать язык за зубами. Но ох как любопытно!
— Это хорошо, что добрый. Значит, должна меня понять. — Гостья сняла с головы ажурный шарфик и обдала Светочку облачком дорогих духов.
— У вас горе? — Светочка знала, что не должна задавать подобных вопросов, но сдержаться не могла.
— Пономаренко Инна Владимировна мужа у меня украла, — тихо сказала женщина и приложила платок к глазам. Глаза у нее были сухие-пресухие. «Очевидно, от нервности», — решила Света.
— Как это «украла»? — вырвалось у Светы.
— Счастливая вы, девушка, если не испытывали подобного унижения. Инна Владимировна змеей проползла в нашу счастливую семейную жизнь и отравила мужа.
— Как «отравила»? — Светочка застыла с открытым ртом.
— Вы еще дитя, дорогая моя. Бывают такие хищницы. Муж бросил меня, выгнал из дома, и все по милости госпожи Пономаренко.
— Ой, мамочка, страсти какие! — Светочка прижала руки к груди.
— Пришла с трудом, — продолжала женщина в трауре, — хотелось в глаза ей посмотреть. Да видно, не судьба, пойду оплакивать себя… Извините…
И тут в приемную заглянула «змея-отравительница», которая только что приехала и решила доложиться, что она уже на работе.
— Светочка, я в кабинете, — с лету сообщила она, совершенно не обращая никакого внимания на женщину в черном.
Ошалевшая Света только переводила глаза с Пономаренко на обманутую, изгнанную из семейного очага жену и обратно, на развеселую, энергичную журналистку.
— Свет, что-нибудь случилось? — Пономаренко почувствовала неладное. Слишком поведение секретарши-хохотушки отличалось от обычного.
Светочка вытянула руку в сторону посетительницы и промычала:
— Во-от. Вас ждут.
Та неожиданно обрела резвость и быстро отвернулась от Пономаренко к окну. Светочка услышала, как траурная леди прошипела:
— Вот дура!
Кого она имела в виду, Светочка не догадалась.
— Кто меня ждет? — Пономаренко прошла в глубь приемной.
Женщина куталась в шарф и старалась натянуть его по самые брови.
Тут в приемную ввалилось еще одно действующее лицо. Мужчина оттеснил журналистку, затормозил между двух женщин и растерянно развел руками:
— Ну вы, Инна, и шустрая! Только задумался, а вы шмыг мимо — и уже тут.
— Андрей, какими судьбами? — Пономаренко удивилась.
Андрея она видела только один раз, когда спасали Серпантинова. Бравый начальник охраны тогда им здорово помог, но с тех пор Инна и думать о нем забыла. Что его заставило дежурить у входа и караулить ее появление, непонятно.
— Вот незадача! — Андрей махнул рукой и бросился к женщине в черном. — Люд, ну прости ты меня. Не уследил. Только задумался, а она тут как тут — и в лифт. Я по лестнице бежал, взмок весь. Не успел!
— Да замолчи, идиот! — в сердцах крикнула брошенная жена.
— Люда? — еще больше удивилась Пономаренко. — А вы что здесь делаете?
Вместо ответа, Люда бочком-бочком, прячась за спину Андрея, продвигалась к выходу. Это было похоже на бегство.
— Явилась не запылилась, — напоследок со злостью бросила она и выскользнула за дверь.
— Эх, бабы! — добавил Андрей. — Вы уж извините меня, Инна, за комедию. Ромке только ничего не говорите, засмеет. Хорошо? Лады?
Андрей, качая головой и размахивая руками, тоже сбежал из приемной.
Светочка рухнула на стул, не переставая удивляться:
— Такая элегантная женщина и такая аферистка! Подумать только, такое красивое платье, а шарфик какой — супер, и такая стерва!
— Светочка, ты хоть не раскисай! Что здесь произошло?
— Представляете, она явилась, сухие глаза терла, будто рыдания ее душат, и заявила, что вы змея-отравительница и украли у нее мужа.
— Очень логично, — оценила ход Пономаренко. — А ты уши развесила, всему поверила и уже была готова бежать к душенькам-подруженькам, поделиться сногсшибательной новостью. Да, расчет верный. К моему приходу вся редакция была бы в курсе…
— Инночка Владимировна, я же не такая трепачка, извините!
— Знаю я вас! Побежала бы только к Тамарочке, верстальщице, так?
— Ну, разве только к Тамарочке….
— Этого достаточно, чтоб за моей спиной полгорода шушукалось!
— Ну, простите меня, дуру. Ругает меня Виктор Петрович за доверчивость, ругает, а я такая тюха. Поверила этой аферистке, этой авантюристке, простите. Вы же кристально чистая женщина, вы просто не способны на такое коварство…
Светочка остановилась на полуслове. Дверь в приемную отворилась, и в нее вошел мужчина. Красивый, холеный, одетый с иголочки, с букетом. Ах, это был не букет, а настоящая икебана.
«Какой мужчина, — мелькнуло у Светочки, — зря я сегодня не надела свою французскую блузочку».
— Инночка, наконец-то ты появилась, — произнесла голливудская мечта.
— Серпантинов! У меня к тебе серьезный разговор. — Пономаренко с места в карьер бросилась выяснять отношения. — Твоя жена явилась сюда…
— Понял, понял, я встретил ее на выходе и уже все уладил.
Светочка, бедная Светочка! На нее без слез нельзя было смотреть. Она совершенно ничего не соображала.
— Можешь уходить следом за нею! — Пономаренко скатывалась к обыкновенным женским капризам.
— Солнышко, это тебе. — Серпантинов выставил впереди себя, словно щит, прекрасный букет.
— Пойдем в мой кабинет, — спохватилась Инна, — там поговорим.
На зависть Светочке, мужчина безропотно согласился. Пономаренко на выходе обернулась и с улыбкой сказала секретарше:
— Впрочем, кажется, к Тамарочке ты сбегать можешь.
Светочка не нашлась что ответить.
Родные звездочки на небе выручали как могли. Дождика не обещали, и на том спасибо. Потому что торчать на улице под моросящим дождем удовольствие сомнительное. Два человека замерли в подворотне и таращились на пустынную улицу.
— Ты уверен, что он появится?
— А куда ему деваться!
— И сколько нам тут торчать?
— Самому надоело.
— Вот и прислал бы сюда своих ребят, а то заладил: «Возьмем без свидетелей», теперь стены обтираем.
— Не ворчи, Роман. С ребятами пришлось бы все формальности соблюдать, а нам, как я понимаю, надо не только его взять, но и быстренько выбить признание.
— Да уж хотелось бы, чтобы Шпунтик добровольно рассказал, что знает.
— Тогда затихни и терпи. Должен он где-то ночевать?
— Я тоже не прочь поспать. Давай по очереди дежурить…