Страница 10 из 28
Вулфмейер таки оказался у Исходных Ворот. Его зацапал Старший Братец за изъятие рудных образчиков. Значит, в секторе 248-76 его не было и мы могли бы провести еще день в Кинге X, вкушая стряпню КейДжей и приводя в порядок отчетность.
Вспомнив про отчетность, я решила покончить с ней теперь же и запросила накладные Булта.
Пока мы были в Кинге X, он явно времени зря не терял – истратил все штрафы и сверх того. Я подумала, а не потому ли мы тащимся на юг, что он заловчил себя в финансовую яму.
Я проглядела список, изымая оружие и искусственные строительные материалы и стараясь понять, зачем ему понадобились три дюжины словарей и люстра.
– Что вы делаете? – спросил Эв, наклоняясь, чтобы заглянуть в журнал.
– Выискиваю контрабанду, – ответила я. – Булту не положено заказывать что-либо, могущее послужить потенциальным оружием. Имея дело с ним, под эту категорию стоило бы подвести и зонтики. Отсеять все возможности не так-то просто.
Он наклонился еще ниже:
– Вы помечаете их «нет в продаже».
– Угу. Если сказать ему, что для него эти предметы под запретом, он оштрафует нас за дискриминацию, а до него еще не дошло, что платить за товары, которых нет в продаже, он не обязан, и это мешает ему заказать что-нибудь взамен.
Эв, казалось, намеревался продолжить допрос, а потом я набрала топографическую карту и сказала:
– Расскажите мне что-нибудь еще про брачные ритуалы, в которых вы такой специалист. Есть виды, самцы у которых прельщают самок словарями?
Он ухмыльнулся:
– Такие мне пока не попадались. Впрочем, подношение даров входит в подавляющее число ритуальных ухаживаний и составляет значимую их часть, как, кстати, и у гомо сапиенса. Обручальное кольцо, традиционные шоколадные наборы и цветы.
– Норковые манто. Роскошные квартиры. Острова в море Тобо.
– Существует несколько теорий, объясняющих их смысл, – сказал Эв. Большинство экзосоциозоологов считает, что подношение даров доказывает способность самца захватить и защищать территорию. Некоторые экзосоциозоологи полагают, что вручение подарка символически воплощает половой акт.
– Как романтично! – сказала я.
– Один исследователь установил, что подношение такого подарка вызывало выделение феромонов у самки, а это, в свою очередь, приводило к химическим изменениям в самце, которые вели к следующему этапу брачного ритуала. Это накрепко запечатлено в мозгу. Сексуальные инстинкты много сильнее рационального мышления.
Вот почему женщины готовы убежать с первым же мужчиной, который им ухмыльнется, подумала я. И вот почему КейДжей разыгрывала из себя идиотку во время выгрузки. И тут же она вызвала меня по передатчику:
– База вызывает Финдридди. Включайся, Фин.
– В чем дело? – сказала я, снимая мик и подняв его так, чтобы она меня услышала.
– Тебе выговор, – сообщила она. – Касательно взаимоотношений между топографической экспедицией и коренными обитателями планеты. Всем членам экспедиции надлежит оказывать уважение древним и благородным культурам, коренным разумным обитателям и воздерживаться от террацентричных оценок.
Ну, это могло бы и подождать до нашего возвращения.
– Для чего ты, собственно, вышла на связь, КейДжей (как будто я не знала!)?
– Эвелин близко? Могу я с ним поговорить?
– Чуть погодя. Ты сделала снимки северо-западного сектора?
Последовала длинная пауза.
– Совсем забыла.
– То есть как забыла?
– Мои мысли были заняты другим. Ротор верта забарахлил.
– Как бы не так! Мысли у тебя были заняты Эвелином.
– Не понимаю, что ты волнуешься? Ведь сектор же нанесен на карту.
– Вот Эвелин, – сказала я, переключила ее, показала Эву нужную кнопку и оглянулась на Карсона.
Ему следовало узнать, что я обнаружила или чего не обнаружила, но они с Бултом так отстали, что кричать ему было бесполезно, а к тому же мне не требовалось, чтобы Булт сообразил, почему мы выбрали этот маршрут.
Если он уже не сообразил! Второй пролом давно остался позади, а он все еще вроде бы не собирался переправляться через Язык.
Пожалуй, время для пылевой бури, подумала я, поглядывая на небо. К тому же в первый день Карсон всегда «за» – а вдруг подвернется что-то такое и она потребуется. Но сейчас Карсон был увлечен беседой с Бултом. Возможно, убеждал его, что пора перебраться через Язык.
– И мне вас не хватает, КейДжей, – сказал Эв.
Конечно, я сама могла бы ее поднять, наведя камеру на что-либо более или менее подозрительное, только на горизонте даже дымки не было. До Стены от нас тут было около полукма, а возле нее обычно играют ветерки, но сегодня воздух был неподвижен, как дорожник.
– Поглядите! – сказал Эв, и я подумала, что он все еще разговаривает с КейДжей, но он добавил: – Фин, что это? – И указал на челночка, который летел на нас.
– Цсиллира, – ответила я. – Мы их называем челночками.
– Почему? – спросил он, глядя, как пичужка пролетела у меня над головой и устремилась к двум другим пони.
Я не стала отвечать. Челночок покружил возле головы Карсона и полетел назад к нам, взмахивая тупыми розовыми крылышками с таким усердием, будто от этого зависела его жизнь. Он описал спираль вокруг шляпы Эва и направился назад к Карсону.
– А! – сказал Эв, оборачиваясь и наблюдая, как челночок, изо всей мочи работая крылышками, повторяет прежние виражи. – И долго он так может?
– Очень долго. Как-то один вот так же сопровождал нас у Бирюзового озера кмов пятьдесят. Карсон подсчитал, что пролетел он не меньше семисот кмов.
Эв начал задавать вопросы для своего журнала.
– А как переводится его название с бутерийского? – спросил он меня.
– «Широкая глина», – сказала я. – И не спрашивайте, какой в этом прячется смысл. Может быть, они строят гнезда из глины. Но только тут нигде глины нет.
И пыли, подумала я и вернулась к размышлениям о пылевой буре. Будь Булт с Карсоном впереди, я бы вынула ногу из стремени и проволокла ее по земле, чтобы поднять пыль, но попробуй я что-нибудь такое сейчас, и Булт меня засечет, а Эв перестанет расспрашивать про челночков и поинтересуется, что это я такое делаю.
Я оглянулась на Карсона и помахала, надеясь, что он сообразит что-то предпринять, но он так увлекся разговором с Бултом, что ничего не заметил. Челночок на десятом круге задел его шляпу, но он и этого не заметил.
– Посмотрите! – воскликнул Эв.
Я обернулась. Он привстал в седле, тыча пальцем в сторону Стены. Я ничего не увидела, а значит, и сканы ничего не обнаружат.
– Где? – сказала я.
– Вон там, – ответил он, тыча пальцем.
Наконец я поняла, на что он указывает. За кустом круглолиста, точно обросшая мехом куча пони, лежала брюквища.
Я не думала, что у скана хватит разреша, чтобы она вышла, но я сказала «ничего не вижу», чтобы оттянуть время, а сама сфокусировала камеру влево от нее – на всякий случай.
– Вон там! – не отступал Эв. – Оно…
Я перебила его прежде, чем он сказал что-то определенное.
– Дерьмо мое! – закричала я. – Включайте экранирование. Это же… – И ударила по отключке.
– Что это? – сказал Эв, хватаясь за нож.
– Что? – сказала я, запирая отключку на двенадцать минут.
– Да то! – крикнул Эв, махая рукой в направлении брюквищи. – Эта коричневая тварь.
– Ах, это! – сказала я. – Это брюквища. Она не опасна. Травоядная. Когда не ест, то валяется. А я ее и не заметила. – Я поставила таймер на десять минут.
– Так на что же вы смотрели? – спросил он, тревожно оглядывая горизонт.
– Погода! – сказала я. – Возле Стены часто разыгрываются пылевые припадки, и с передатчиками творится черт-те что. – Я три-четыре раза нажала на кнопку передачи, а потом утопила ее. – КейДжей, ты меня слышишь? Вызываю базу, база, отвечайте. – Я покачала головой. – Не работает. Я этого и боялась.
– Я никакой пыли не вижу.
– Да они шириной не больше метра, – ответила я, – и почти невидимы, если не находятся прямо перед вами. – Я наугад нажала еще пару-другую кнопок. – Надо предупредить Карсона.