Страница 25 из 71
— Да разберемся, разберемся, — недовольно отозвалась Татьяна Максимовна и засмеялась, поняв, что недовольство тут ни к чему.
Как-то сказал Лаптеву директор соседнего совхоза, с которым соревновались новоселовцы:
— По легкому пути идешь, Иван Ефимович! Что делаешь? Собираешь отовсюду лучших специалистов, лучшие кадры, мозговой центр создаешь.
Мозговой центр, придумает же! И что значит, собираешь отовсюду? Управляющими он назначил своих же совхозников.
Директор говорил дружески, вроде бы даже шутливо. Во всяком случае, хотел показать, что шутливо: я, дескать, понимаю, солидарен с тобой, молодец-мошенник! Но это больше всего оскорбляло Ивана Ефимовича.
У Лаптева были хорошие помощники. Такого, как Мухтаров, не надо учить и воспитывать; тих, незаметен вроде бы, а все агрономы и управляющие с почтением к нему. Не ругается, а лишь качает головой: «Ай, я-яй, а еще называешься управляющим, ты же там хозяин!»
Во время уборки хлебов Лаптев выезжал в область на совещание. Вернулся в совхоз, и Мухтаров ему говорит:
— Комбайнеры жаловались: не вовремя доставляют горячую пищу. Я проверил. Теперь доставляют вовремя. Теперь комбайнеры, трактористы и шоферы завтракают, обедают и ужинают бесплатно.
— Как, как?
— Им дают пищу бесплатно. Сколько хочешь, столько кушай. — Поднял на Лаптева темные, колючие глаза. — Жаловались комбайнеры. И я решил… выдавать пищу бесплатно. Супы, котлеты, компоты, хлеб — все, даже мед, масло и яйца даем бесплатно. Затраты эти будут покрываться за счет фонда директора. До конца уборки осталось дня два-три, пусть кушают на здоровье! Не так уж много средств пойдет!
Конечно, Мухтаров не должен был делать все это без ведома директора, и он чувствовал, что переборщил и, видимо, потому смущенно вздыхал.
— Бесплатно кормите и того очковтирателя-плотника?.. Ну того, который расходовал на каждый полевой домик по четыре кубометра теса? Его на период уборки шофером поставили.
— О нем вчера Нарбутовских звонила. Сказала: «Забирайте его, я не буду этого человека держать у себя ни минуты». Татьяна скажет, как отрубит. Сильная женщина. Раньше, когда свинаркой была, дерзила, а сейчас нет… Вызовешь, в минуту придет.
— Минута в минуту…
— Да! Слов немного, — хорошо. На четвертой ферме было чэпэ. Там комбайнер вышел пьяный на работу. Не допустили, конечно. Я сказал, чтобы у него высчитали за бесплатные завтраки, обеды и ужины. Я знаю, я не имел права… фонд директора…
Зря он оправдывался. Это нововведение понравилось Лаптеву; пускай механизаторы питаются бесплатно и в посевную, и в уборочную.
Осенью Мухтаров ездил в отпуск на Алтай и купил там несколько десятков породистых хряков, сообщив Лаптеву об этом, как о деле уже решенном. Сумма значительная, и Мухтаров не зоотехник, за животноводство вроде бы прямой ответственности не несет, но Иван Ефимович и тут не сказал ничего против, только попросил:
— В другой раз позвоните или пошлите телеграмму. На всякий случай… Договорились?
Был доволен он и секретарем парткома. Весна многие годы жил в городе. А родился в деревне. И молодость его прошла в деревне. Работал техником на заводе, был секретарем цеховой парторганизации. Дисциплина, закалка рабочая, что надо…
Он же был и секретарем парторганизации в цехе. Только одна щербинка: слишком громкоголосый. На собраниях — ничего, даже хорошо, а в других случаях плоховато: говорит с одним — десять слышат…
Однажды Птицын при Лаптеве и Весне вызвал по телефону кого-то из областного управления сельского хозяйства: «Ты зазнался, дорогой мой. Даже старых друзей забываешь. Скоро я буду в отпуске, тогда поговорим… Как чувствует себя Римма Петровна?.. Готовь армянский коньячок…» Говорил долго и чувствовалось, что его устали слушать, а Птицын все напирал: «Подожди! Я тебе говорю, подожди!..»
— А ведь это болтовня с расчетом, — сказал потом Весна Лаптеву. — «Вот как мы близки к начальству»…
И в другой раз… Птицын, начищенный, наглаженный, говорил Весне слащавым голосом о том, что надо бороться с дурными манерами и неучтивостью новоселовских парней.
Весна с бесстрастным лицом выслушал его и прошумел:
— Да, с такой хреновиной надо кончать…
Эта грубоватая фраза, произнесенная с намерением задеть Птицына, рассмешила Лаптева, и он спросил не без желания оградить секретаря парткома от неприятностей:
— Что у вас за библия?
— План работы моего предшественника. Ловкач! — Весна хохотнул коротко и сердито: — «Начать работу по организации совхозного кабинета политпросвещения». Заметьте, начать! Этот вопрос расчленен на пять пунктов: дескать, смотрите, как мы основательно за дело беремся. Писали два года назад. Все мои старания найти какие-либо следы хотя бы одного из пунктов ничего не дали. А дело это очень нужное. Я читал… в колхозе «Россия» Курганской области давно уже создан кабинет политического просвещения. Отдельный дом из четырех комнат. Библиотека. Штатные работники. У них там больше двадцати школ и кружков по повышению политических и экономических знаний. Учатся и коммунисты и беспартийные. Не только колхозники, но и рабочие и служащие, проживающие на территории колхоза. Хозяйство это самое лучшее в Зауралье. Почему бы и нам не организовать такой кабинет политпросвещения? Я был в райкоме. Там согласны. А потому, — Весна подал Лаптеву лист бумаги, — прошу подписать. Отдайте под кабинет политпросвещения особнячок Утюмова.
Семья Утюмова переехала в город, и квартира пока пустовала.
— Но это же квартира!
Весна по-детски дернул плечом.
— Деньжонок надо на ремонт, Иван Ефимович. В докладной все написано. А план работы кабинета политпросвещения обсудим послезавтра на парткоме…
…Нет, Мухтарова и Весну, да и новых управляющих фермами не надо подталкивать. Хуже с Дубровской. С отличием окончила институт, дело знает, неленива, но какая-то нерешительная… Часто приходила к Лаптеву: «Посоветуйте…», «А как вы сами думаете?» Отвечает правильно. «Ну, — улыбается Лаптев, — вы и без меня все прекрасно решаете. Действуйте!»
Вместе с тем в Дубровской сильно развито чувство нового.
— Труд рабочего мы стали учитывать точнее. Дополнительную оплату установили большую. Но все это, как бы сказать-то… в зародышевом состоянии. Нет, не то! Все это по-настоящему еще не налажено. Спустим директиву и — конец. А директива-то не живая, не гибкая. Конечно, теперь свинарка знает, каково ее задание на месяц и на день; знает, сколько должна получить привеса и при каких нормах, сколько заработает, если выполнит нормы. И все другие рабочие получают задания. Но!.. Расценки и нормы не должны быть застывшими. Условия на разных фермах разные. Где-то свинарник новый, хорошо механизированный, а где-то развалюха. И земля не одинаковая. Конфигурация, размеры полей тоже разные. На одном лугу много травы, на другом мало. Все это надо учитывать при определении норм и расценок. Их следует периодически пересматривать, так как условия, от которых они зависят, все время изменяются. В нормальную погоду — одно, в засуху — другое. Хлеба полегли, и нормы комбайнерам, естественно, следует снизить. Надо, чтобы на фермах ежемесячно составляли краткий отчет о работе каждого совхозника. То есть подводить итоги. По каждому рабочему и по ферме в целом. Взвесить, подсчитать решительно все затраты, вплоть до стоимости медикаментов и величины амортизационных отчислений, определить, во сколько обошелся центнер привеса. Так у свинарок. У людей других профессий — свое.
«Какое у нее умное лицо! Эта девонька себя еще покажет, дай срок».
— Вы можете сказать, что подобной практики, такого подробного анализа итогов работы еще нет нигде в совхозах…
— Зачем говорить, — засмеялся Лаптев. — Только дело вот в чем… Наши управляющие и бригадиры едва ли смогут по-настоящему провести такой анализ… Без вас им не обойтись. Что вы скажете на этот счет?
Она усмехнулась:
— Ваши вопросы похожи на экзаменационные.
— Ну зачем же!.. Все же что думает Чапай?