Я зарекалась любить

- Да уж, узнала о себе много нового, - сказала я и сделала большой глоток. Холодная жидкость обожгла мое горло, я съела оливку в надежде на облегчение, но его не было.

В стрессовой ситуации любой человек проявляется в своей истинной натуре. Короткие сроки поджимали мой проект, но я ни разу не позволила себе сорваться. В свой же адрес мне приходилось слышать многое. Причем оппоненты понимали, что нет моей вины в случившемся, но им просто требовалась собака для битья или козел, то есть коза отпущения, которую они находили почему-то в моем лице. Кира по вечерам успокаивала меня и сетовала на то, что я не могу дать отпор. И я в самом деле не могла. Выслушивая все в свой адрес, я принимала информацию слишком близко к сердцу, возвращалась к своему столу, пытаясь придумать универсальный способ, чтобы спасти ситуацию, проект, компанию, да и весь мир целиком. Владимир Николаевич всегда защищал меня, когда был свидетелем разбора полетов, но в его отсутствие я должна была справляться сама. А жаловаться я никогда не любила, поэтому мой непосредственный руководитель не имел представления о львиной доли грязи, которую мне приходило выслушивать в свою сторону.

- Пойду потанцую, - сказала я, сползая с барного стула. Слишком трудно было находиться рядом с ним, вдыхать его запах, слышать его бархатный голос. Я, как могла, грациозно отправилась в сторону танцпола, что в условиях алкогольного опьянения было довольно нелегким мероприятием. Сказывались еще и бесконечные недосыпания. Обычно я отсыпалась до обеда в выходные, но сегодня была пятница. Вечер. А это значит, что ресурс моей энергии был практически на нуле.

Я старалась из последних сил заставить свое тело двигаться, но через несколько минут моих безрезультатных попыток найти хоть какой-то ритм я поймала себя на мысли, что картинки передо мной двигаются слишком быстро, а вместо громкой музыки я слышу лишь отдаленный гулкий шум, как будто у меня заложило уши. Невероятная усталость навалилась на меня, подкашивая ноги. В тот момент у меня было лишь одно желание: оказаться в моей теплой большой постели, уткнуться носом в подушку и, забыв о всех кошмарах моей жизни, отдаться власти сладких и безмятежных сновидений. Но для этого было необходимо добраться до дома. До моего одинокого пустого дома.

Внезапно танцующий передо мной мужчина, делая шаг назад, толкнул меня, отчего я пошатнулась, отступая назад, но устояла. Люди танцевали настолько близко друг к другу, что оставаться в безопасности было тяжело, особенно учитывая мое состояние и высокие каблуки. Я почувствовала чьи-то руки у себя на талии, обернулась с целью выразить негодование, а затем возмущение, но смогла лишь вопросительно глядеть и хлопать ресницами - Иван прижимал меня к себе за талию, защищая от неуправляемой толпы. Он склонился к моему уху, я ощущала его горячее дыхание, и только через несколько секунд он проговорил:

- Давай я отвезу тебя домой?

Где-то на задворках моего сознания я возмущенно отказывалась, закидывая его вопросами о Валерии или, усиленно стараясь, играла роль неприступной, гордой девушки, но в реальности в тот момент посреди темного и громкого танцпола мне лишь хотелось остановить время, чтобы не переставать чувствовать его теплые объятия, его крепкие руки и любоваться его синими глазами, которые в темноте казались черными. Поэтому я лишь благодарно закивала, чертыхнушись про себя за слабохарактерность.

Иван помог мне надеть пальто, после чего взял за руку и повел к своей машине. Подобного жеста от него я никак не ожидала, но мне настолько не хотелось расставаться с его теплом, что в тот момент, когда он отпустил мою руку, чтобы открыть пассажирскую дверь передо мной, мне стало грустно, как будто волшебство закончилось, и машина определенно должна превратиться в тыкву. Ваня завел двигатель, и мы вырулили на полупустые улицы ночного Питера. Вслушиваясь в лирическую музыку радио, я невольно закрыла глаза, прячась от мерцания фонарей и, наслаждаясь моментом, поджала под себя ноги. Мне было тепло и уютно находиться рядом с ним, чувствовать его присутствие настолько близко.

========== Глава 26 ( от автора) ==========

Он смотрел на нее и не мог поверить своему счастью. Сейчас, в полумраке, находясь настолько близко к ней, он может так самозабвенно ею любоваться, в то время как Анна мирно спала на пассажирском сидении, свернувшись калачиком. Последние две недели были тяжелым испытанием для него. Еще никогда и никто не занимал так много места в его сердце, в его мыслях. Он привык только брать от условной связи с женщинами всегда то, что хотел, честно обсуждая условия взаимоотношений. Но в одночасье весь его мир, устойчиво циничный и бескомпромиссный, рухнул под натиском ее больших серых глаз, ее чувства юмора и гиперответственности по отношению к себе, к работе, к окружающим. Она оказалась первой, кто сумел устоять перед ним, отказать, робко попросив большего, чем просто секс, чем повергла его в шок. Будучи эгоистом, он не понимал, как можно получать удовольствие от общения с женщинами вне постели. О чем вообще разговаривать? Но сейчас в обществе этой спящей красавицы ему хотелось остановить время.

Анна спала вполоборота повернутая к нему, поджав свои длинные красивые ноги. Слегка поднявшаяся юбка оголила кружево чулок, увидев которое, Иван сделал глубокий вдох. Больше всего ему сейчас хотелось прикоснуться к ней, быть как можно ближе, зарыться пальцами в эту копну каштановых кудрей и вдохнуть ее запах, чтобы больше с ней никогда не расставаться. Но он не мог. Он боялся. Он понимал, что недостоин этого счастья. Прожив свою еще молодую жизнь, он разрушал любые зарождавшиеся отношения, и сейчас он боялся все испортить и потерять такую последнюю горстку счастья, как возможность ею любоваться. Волосы красивым блестящим каскадом падали на ее плечи и грудь; на лице отображалось умиротворение и спокойствие; она тихо дышала, запахнув пальто и обхватив себя руками, как будто пыталась согреться и защититься. Защитить свое сердце, свою душу от новых страданий и потрясений, которые ей невозможно было не получить, просто находясь рядом с ним, дыша с ним одним воздухом.

- Анна, - позвал он ее, вкладывая в ее имя всю любовь и нежность, на которые было способно его каменное и циничное сердце.

В ответ не послышалось никакой реакции, словно спящую красавицу разбудить одним голосом было невозможно. Он робко коснулся ее руки и ощутил грубую шероховатую поверхность ее драпового пальто, отчего в нем проснулось непреодолимое желание прикоснуться к ее коже, почувствовать тепло и мягкость ее миниатюрной ладони, как тогда впервые, когда он помог ей подняться перед отелем в Таиланде. Он вспомнил, как ему посчастливилось обнять ее за талию, когда она поскользнулась на ступеньках. От этих воспоминаний о ее неловкости он улыбнулся сам себе и поймал себя на мысли, что хочет всегда ее ловить, спасать, поднимать, носить на руках. Он нерешительно и медленно склонился к ней, ощущая запах ее вишневного бальзама, задержал свой взгляд на ее красивых губах и поцеловал ее. Это было робкое прикосновение губ, отягощенное страхом и тревогой разбудить ее своими действиями, тем самым усугубляя и без того непростые отношения. От этой мысли он отстранился от нее и тихо повторил:

- Анна.

Но в ответ она лишь затрепетала ресницами и отвернулась от него к окну, из-за чего ее ключи выпали из кармана пальто и с металлическим звоном упали к ногам.

Он припарковался перед ее подъездом. Везти Анну к себе домой было непозволительной роскошью - судя по ее отстраненному хладнокровию, проснуться в его кровати ей не хотелось, но и будить ее было бесполезно. По крупицам собирая все свое самообладание, он вышел из машины, обошел капот и открыл пассажирскую дверь. Подняв связку ключей, он положил их к себе в карман кожаной куртки и аккуратно поднял Анну на руки, не веря своей удаче и этой невероятной возможности прижать к себе ее хрупкое красивое тело и уткнуться носом в ее дурманящие волосы, на которые он обратил внимание еще тогда, когда увидел ее впервые под водой, тонущей в синих водах Андаманского моря.