Я зарекалась любить

========== Глава 27 ==========

- Эй, подруга, - услышала я сквозь сон женский голос, - ты, похоже, хорошо вчера повеселилась, раз улеглась спать в этом крутом платье.

Размытые обрывки воспоминаний начали заполонять мой мозг, я резко открыла глаза и села, осознавая, что не помню, чем закончился вечер. Оглядев испуганно себя и озираясь по сторонам, я поняла, что на мне было вчерашнее платье, которое теперь жутко давило в области груди из-за корсета, мои ботильоны аккуратно стояли близко друг к другу возле кровати, а пальто было повешено на спинку стула перед туалетным столиком. Кира смотрела на меня большими любопытными глазами и усиленно старалась скрыть улыбку.

- Я не помню, что вчера произошло, - проговорила я, разглядывая одеяло, которым была укрыта, пытаясь найти в уголках моего подсознания хоть какую-нибудь крупицу информации.

В ответ подруга чихнула. Только теперь я заметила ее болезненный вид: нос был красным, глаза слезились. Но это не мешало ей уже в открытую смеяться надо мной.

- Ты что, пила? – спросила она, белозубая улыбка осветила ее самодовольное лицо. - Я даже со своим ужасным насморком чувствую запах алкоголя!

Запаха я никакого не ощущала, но во рту было отвратительное ощущение, ужасно хотелось воды и почистить зубы. Нет. Сначала почистить зубы, а потом выпить воды, до того было отвратительно. И моя голова. Ужасно болела голова. Обессиленно я погрузила пальцы в волосы, обхватив голову, чтобы как-то унять головную боль.

- Я вчера выпила. Не помню сколько. Иван пришел со своей брюнеткой, – я перевела ладони с головы на лицо, пытаясь спрятать подступившие слезы. Я бы точно разревелась, но малейшая мимика отдавала трехкратным ударом маленьких молоточков по моим вискам. Я сделала глубокий вдох, закрыла глаза и опустила ладони на одеяло.

- А что потом? – улыбка исчезла с лица Киры.

- А потом я напилась и танцевала… - я говорила медленно, пытаясь вспомнить подробности. - А потом он предложил меня подвезти…

- А ты?

- А я согласилась… мы сели в его машину, - я невольно растягивала слова.

- Ну?

- Больше ничего не помню, - я испуганно посмотрела на подругу. – Он что? Меня отрубил чем-то?

Кира в ответ засмеялась и проговорила:

- Зная твои способности алкоголика, ты скорее всего уснула, и он принес тебя домой. Я пойду сделаю тебе кофе, а ты иди в душ, - она уже стояла в дверях, когда решила добавить: - И комнату проветри!

Я изумленно заморгала - в подобной ситуации мне никогда еще не доводилось оказываться. Но я решила подумать об этом позже, потому как временами мне казалось, что из-под косточек корсета уже сочилась кровь. Необходимо было его срочно снять.

Избавившись от этого болезненного предмета туалета, я почувствовала свободу и способность дышать. Конечно, крови никакой не было, но на коже оставались красные полосы, которые обещали пройти в течение дня. Осматривая себя, я увидела в отражении зеркала аккуратно сложенный листок белой бумаги, который лежал на моей прикроватной тумбочке рядом с кремом для рук под белыми наушниками. Открыв сложенную вдвое бумагу, я прочла:

« Я не смог тебя вчера разбудить.

Нам необходимо поговорить. Многое изменилось за прошедшие две недели. Буду ждать тебя в ресторане «Бригантина» на Невском в шесть сегодня вечером. Надеюсь, ты придешь.

Иван"

Слова были аккуратно написаны мелким почерком строго параллельно линии обрыва. Я не была сильна в графологии, но даже мои скудные познания позволяли оценить владельца витиеватого росчерка заглавных букв как наблюдательного и хладнокровного, а отвесный обрыв окончания слов говорил об осторожности и критическом отношении к своим поступкам. Из-за головной боли было тяжело сконцентрироваться, мне пришлось перечитать записку еще раз. Направляясь в ванную, я никак не могла избавиться от тяготящего меня вопроса.

Смутные чувства охватили меня: зачем он хочет встретиться? Капли горячей воды капали на мои волосы. Я стояла в ванне, оперевшись руками на кафельную бирюзовую плитку на стене, и пыталась привести свои мысли в порядок. Это должна была быть точно не рабочая встреча, иначе она бы протекала в будний день в каком-нибудь бизнес-центре, а не в хорошем ресторане в центре города. Но какой смысл нам общаться на личные темы? Все обсуждения были окончены две недели назад. Сама мысль находиться наедине с ним в ресторане, смотреть на него, чувствовать его запах, ощущать его демоническую силу, испытывать все то, что со мной происходит в его присутствии, и не обладать им, была мне невыносима. Я слишком много страдала последнее время, чтобы позволить еще больше навредить себе. Если бы я только могла выбросить его из головы или хотя бы не видеть его каждый день. Какой–то бесконечный круг мазохистских страданий, из которого не выпутаться.

Я направила струю воды себе на лицо, пытаясь смыть подступившие слезы. На кухне меня ждала Кира, и мне не хотелось выслушивать от нее жалостливую тираду причитаний о том, что нельзя доверять мужчинам. Ее ежедневная словесная порка лишала меня последних сил. Она была всегда рядом последние две недели, несмотря на бурно развивающиеся любовные отношения в ее жизни.

Я уже стояла на кухне, когда услышала ее резкий голос, отдающийся ударами барабанных палочек по моим вискам. Душ позволил мне освежиться, но тяжесть моих мыслей по-прежнему не давала мне покоя.

- Кофе готов! - прокричала Кира, стоя спиной ко мне.

Я со стоном предостерегающе подняла руку в просьбе не кричать. Голова не проходила. Кира резко обернулась и тихо сказала:

- А-а-а, ты уже здесь. Извини, садись! – я послушно села, наблюдая как она наливает кофе из турки в мою большую желтую кружку.

- Как ты себя чувствуешь? – спросила я, взглянув на ее болезненный вид.

- Врач прописал антибиотики, слишком сильная инфекция, - проговорила она, присаживаясь рядом. – Что ты думаешь делать?

- Иван оставил записку, - Кира удивленно подняла брови, я сразу продолжила: - Предлагает встретиться сегодня вечером и что-то обсудить.

- А ты что? – Кира хлебнула зеленый чай.

- Я не пойду, - отрицательно покачала я головой, опустив глаза в кружку.

- Почему? – удивленно спросила Кира и с грохотом опустила свою кружку на стол.

- Какой смысл? Ничего достойного он мне точно не предложит, и даже если я соглашусь на его унизительные условия, рано или поздно он меня бросит, тогда будет еще хуже, чем сейчас.

- А вдруг он изменился?

- Ага, а свою брюнетку он для моральной поддержки привел, - похоронным голосом отозвалась я, потирая виски. Боль не унималась. Кира тут же встала и достала мне две таблетки обезболивающего.

- Спасибо, - проговорила я, запивая лекарство кофе. - Зарекалась ведь пить.

- Ты много чего зарекалась делать, - с ухмылкой ответила подруга.