Сила Трех

— Что было, то быльем поросло.

— Нет. Она страдает, а у тебя сердце кровью обливается. Я следил за тобой. Ты защищаешь ее с пеной у рта. — Он поднял сумки и выпрямился. — То же самое у тебя с Нелл. Ты защищаешь тех, кто тебе дорог. А кто защищает тебя, Рипли?

— Я сама могу о себе позаботиться.

— Не сомневаюсь, но дело в том, что они защищают тебя, а ты не можешь этого пережить.

— Ты слишком мало меня знаешь, чтобы судить об этом.

— Я знаю тебя всю свою жизнь.

Мак хотел выйти, но Рипли остановила его.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я уже интересовался твоими снами. Когда-нибудь я расскажу тебе свои.

«Мои сны — его рук дело», — твердила себе спящая Рипли. Она сознавала, что это сон, но ничего не могла с собой поделать.

Она стояла на берегу, управляя бурей, грохотавшей, как взбесившийся поезд. И эта буря была ее гневом. Рядом были свет и тьма. Любовь и ее противоположность, напоминавшая волчью яму с кольями на дне.

С неба сорвалась стрела, серебряный наконечник которой расколол землю надвое. Вокруг царило безумие, и она наслаждалась его вкусом.

«Выбор за тобой. Ныне, и присно, и во веки веков», — звучало где-то внутри нее.

Сила рвалась наружу. И жгла.

Выбор — навеки. Она могла принять протянутую руку. Руку, которая была путем к свету. Или остаться во тьме и питать свою ненависть.

Она умирала с голоду…

Рипли проснулась в слезах. Эта страшная картина все еще стояла у нее перед глазами.

Рипли редко обращалась за советами — мешала гордость. Но этот сон заставил ее сдаться.

Она была готова все рассказать Заку. На брата можно было положиться: их дружба была такой же крепкой и прочной, как родственные узы. Но, в конце концов, Рипли пришлось признать, что она нуждается в совете женщины. Майя и Нелл для этого не годились. Они были слишком тесно связаны друг с другом.

Однако существовал один человек, близкий им всем. Ей можно было поверить свои мысли. А прислушиваться к ее советам было вовсе не обязательно.

Рипли пошла к Лулу.

Пришлось дождаться момента, когда Лулу вернется с работы, но еще не успеет разомлеть от домашнего уюта. Рипли медленно прошла по ухоженному газону, похлопала ресницами, привыкая к ярким краскам, которыми Лулу неизменно расписывала свой дом, постучала в заднюю дверь и с радостью убедилась, что выбрала время правильно.

Лулу сменила рабочий костюм на майку с надписью «Кофе, Шоколад, Мужчины — чем больше, тем лучше» и красные шлепанцы. Она держала в руке неоткупоренную бутылку вина и слегка хмурилась, как женщина, которую оторвали от важного дела.

— Чего тебе? — требовательно спросила она. Прием был не самый теплый, но ничего другого от Лулу ждать не приходилось.

— У тебя найдется минутка?

— Думаю, да. — Она отвернулась и зашлепала к буфету за штопором. — Выпьешь бокальчик?

— Не откажусь.

— Хорошо, что я не успела закурить самокрутку.

Рипли поморщилась:

— Брось, Лулу.

Лулу хихикнула и вынула пробку.

— Шучу. Тебя легко достать. Я не курила марихуану… — она мечтательно вздохнула, — уже двадцать шесть лет. Твой отец был первым и последним, кто застукал меня. Конфисковал бедное растение и весь мой запас. И сказал, чтобы я выбирала — либо травка, либо работа у бабушки Майи и присмотр за ребенком. А потом добавил, что у меня хватит ума сделать правильный выбор. Мне всегда нравился твой отец.

— Очень трогательная история, Лу. Аж слезу вышибает.

Лулу наполнила два бокала, села и положила ноги на кухонный стол.

— Что привело вас к моим дверям, помощник шерифа?

— Давай начнем со светской беседы. Это поможет мне собраться с мыслями и перейти к главному.

— Ну что ж, — Лулу сделала глоток, наслаждаясь окончанием трудового дня. — Как сексуальная жизнь?

— Это и есть то главное, к которому я хотела перейти.

— Никогда не думала, что доживу до того дня, когда Рип-Торопыжка придет ко мне говорить о сексе.

Рипли тут же почувствовала себя неуютно.

— О господи, Лу, все уже давно забыли эту кличку!

Лулу усмехнулась:

— А я нет. Меня всегда восхищала твоя прямота. Что, прелесть моя, проблема с мужчиной?

— Вроде того. Но…

— Симпатичный доктор философии. — Лулу почмокала губами. — Конечно, не совсем в твоем вкусе. Неторопливый, задумчивый и сладкий. Но не такой сладкий, чтобы от него заболели зубы. Просто вкусный. Будь я на тридцать лет моложе…

— Да, да, ты сама бы попробовала его на вкус. — Помрачневшая Рипли подперла подбородок кулаками.

— Не язви. Наконец-то ты поняла, что мужчины с головой на плечах тоже могут быть сексуальными. Приятно слышать. Ну, и каков он в постели?

— Мы еще там не были.

Лулу ничуть не удивилась. Это признание только подтверждало ее наблюдения. Она поставила бокал и выпятила губы.

— Так я и думала. Похоже, он пугает тебя.

— Я его не боюсь! — Подобные заявления всегда заставляли Рипли вставать на дыбы. Особенно если они были правдой. — Просто я пытаюсь быть осторожной и не хочу торопиться. Все слишком сложно.

Лулу сложила пальцы домиком.

— Кузнечик, наконец-то я слышу речь взрослого и мудрого человека.

Рипли невольно улыбнулась:

— Кто из нас язвит?

— Молчи и внимай, — важно произнесла Лулу. — Мудрость состоит в том, что сложность сексу только на пользу.

— Почему?

— Потому. Поживешь с мое, узнаешь сама.

— Он мне нравится. По-настоящему нравится.

— И что в этом плохого?

— Ничего. Просто я хотела бы, чтобы все вышло легко, без дрожи и мыслей о том, что все это очень…

— Важно.

Из легких Рипли с шумом вырвался воздух.

— Да. Важно. Но вся беда в том, что он тоже это знает. А если так, значит, когда все случится, я перестану быть… ну… хозяйкой самой себе.

Лулу молча потягивала вино и ждала продолжения.

— Это звучит глупо, правда? — Рипли почувствовала странное облегчение. — Но тут я, ей-богу, обошлась бы без тебя.

— Есть что-то еще?

— Да. Майя хочет позволить ему присутствовать при пятничном ритуале! — выпалила Рипли. — А где Майя, там и Нелл. Но Майя делает это только потому, что вчера она расстроилась. В гроте… ну, ты знаешь. Ее просто скрутило. И хотя она быстро взяла себя в руки, это на нее сильно подействовало. Она пытается доказать, что может справиться с чем угодно.

— Ну, с этим она справится, — спокойно сказала Лулу. — Не поцапайся вы много лет назад, ты бы знала, с чем она может справиться.

— Поступить по-другому я не могла.

— Ладно, проехали… Сейчас важнее другое. Что ты собираешься делать?

— Не знаю. Понятия не имею.

— Хочешь, чтобы я дала тебе совет? Рипли подняла бокал.

— Мне бы хотелось знать, что ты обо всем этом думаешь. Лу, это выводит меня из себя. Во мне что-то шевелится… ко мне возвращается… черт побери, не знаю, как объяснить. Я хотела избавиться от этого навсегда. И избавилась. Построила плотину. А сейчас в этой плотине образовались дыры, и я не могу их заткнуть.

— Ты всегда чувствовала себя неуютно. Но кто тебе сказал, что должно быть иначе?

— Может быть, я как раз и боялась того, что мне станет слишком уютно. У меня нет самоконтроля Майи и сострадания Нелл. Ничего нет.

«Круги, — думала Лулу. — Они вечно ходят по кругу».

— Нет, есть. У тебя есть страсть, врожденное знание того, что хорошо, а что плохо, и стремление убедиться в своей правоте. Вот почему для круга нужны трое, Рипли. Вы отдаете этому самое лучшее, что в вас есть.

— Или самое худшее. — Чего она и боялась. Боялась больше всего на свете. — Если хочешь знать, именно так и случилось триста лет назад.

— Прошлое изменить нельзя, но будущее можно. А вот спрятаться от этого будущего нельзя. Мне сдается, что ты и так слишком долго скрывалась.

— Я никогда не скрывалась. Я не трусиха. Даже после того случая с Ремингтоном я сумела вернуться и сохранить статус-кво. Но когда появился Мак, все посыпалось у меня из рук.