"Баламуты"

- Мамк! Этот не пил?

Мать, знавшая, что за Николаем такого греха, чтоб он пил без дела, не водится, а когда нужно выпить, меньше всего у них спрашивал, удивленно посмотрела на дочку.

- Господь с тобой! Что ты это? - защитила она Николая.

- Ох, и дождется она у меня! - врастяг пообещал Николай, но при╛поднятое настроение и хорошее расположение духа перевесили, и он тут же забыл про Алкины слова.

Отогнав Илонку от инструмента, он стал подбирать "чижика-пыжика". Алка пошла на кухню помогать матери.

Валентин скромно сидел на диване рядом с пианино и чутко прислушивался к звону тарелок, вилок и ножей.

Ждали Витька, он погнал машину в гараж и вот-вот должен был подойти. Закуска уже давно стояла на столе, а его все не было.

Валентин томился и украдкой поглядывал на часы, выбивая нервную дробь ногой.

- Где его черти носят? - не выдержала Алка. - Картошка давно остыла. До вечера ждать что-ли? Может, ои совсем не придет. Давайте-ка, садитесь за стол.

Только сели, зазвонил звонок, и Алка впустила ухмыляющегося Витька.

- Ты подольше б еще ходил! - встретила его Алка выговором.

Витек был в дорогом бостоновой костюме, в коричневых, под цвет костюма, босоножках, которые закрывались брюками, расклешенными книзу. Воротник синей тенниски был выпущен на пиджак.

- Да пока помылся. Потом к своему прокурору заскочил.

- Клавке что-ли? - уточнила Алка, хотя прекрасно знала, о ком идет речь.

- А то к кому ж? - засмеялся Витек.

- К нам позвал?

- Придет, выручку сдаст и придет.

- Видал, как люди ходят? - стрельнула Алка глазами в Николая. - А ты сидишь охломон охломоном.

- Цыц, - добродушно прикрикнул на нее Николай. - Еще дома на себя костюм напяливать буду!

Он стал разливать водку. Мужикам налил в стаканы, жещинам, Алке с бабкой, в рюмки.

- Ну, давайте! - сказал он, подняв стакан.

- За покупку! - откликнулся Витек.

Они с Николаем выпили дружно, в два глотка. Валентин же цедил свою водку маленькими глотками. На лице его было написано отвращение, и в глазах застыла обида, как у человека, уставшего бороться со злом. Весь вид его словно говорил: "Век бы ее, мерзость, в рот не брать. Но что делать?"

Бабуля приняла рюмку, как дар божий, и довольная, что не обошли вниманием, выпила и, сунув в рот кружок вареной колбасы, стала пятиться задом к двери, кланяясь с преувеличенной, а оттого фальшивой, и уже чуть хмельной благодарностью.

Алка долго нюхала водку, морщилась, то отставляя рюмку, то поднося ко рту, и когда уже все вволю науговаривались, залпом выпила.

Закуска была отменная. Уже пошли свежие помидоры, и на столе стояла большая миска с салатом из свежих помидоров и огурцов со сметаной. Молодая целая картошка горкой лежала в глубокой тарелке, и от нее шел пар, приятно раздражая обоняние и возбуждая аппетит. Была нарезана буженина и вареная колбаса, которых в свободной продаже не найти, и дефицитные вещи, вкус которых не всякий мог вспомнить: сервилат и осетрина.

Некоторое время все молча водили скулами. Слышалось только легкое почавкивание и стеклянный стук вилок о тарелки.

Когда стук вилок стал реже, Николай налил по второй, потом по третьей. Вскоре от двух бутылок водки, стоявших на столе, оста╛лось одно воспоминание. Валентин цедил водку мелкими глотками, и рука уже почти не дрожала. Алка хотя и ломалась, и кривила лицо над каждой рюмкой, пила исправно и от мужиков не отставала. Она раскраснелась и, выполняя роль гостеприимной хозяйки, радушно потчевала мужчин.

- Вы что-то ничего не кушаете! - обиженно заметила она Вален╛тину, подкладывая ему в тарелку колбасу. - Глядите, как мой прохиндей уплетает.

Она засмеялась. "Прохиндей" с набитым ртом доказывал Витьку, что завгар, Глебов, "подлюга" и "сучий потрох".

- Спасибо! Я ем, ем, - чуть заплетаясь языком, поблагодарил Валентин и повел уже осоловевшими глазами в сторону Алки.

Сытые и ублаженные, Николай с Витьком закурили, а Алка стала собирать грязные тарелки, чтобы привести стол в порядок.

Валентин, воспользовавшись перерывом, пошел в зал и сел за пианино. Он взял, как в магазине, несколько аккордов, а потом стал играть. Сразу выпорхнула из кухни Алка и, довольная, закрути╛лась по комнате, то поправляя салфетку, то передвигая вазу на столе.

- "Листья желтые над городом кружатся, тихим шорохом к нам под ноги ложатся, - запел Валентин. - Никуда от них не спрятаться, не скрыться".

- "Листья желтые, скажите, что вам снится?" - замурлыкала Алка вслед за Валентином.

- "А я играю на гармошке", - вдруг раненым быком взревел Витек, и на шее у него запрыгали жилы. Валентин сбился, но быстро перестроился. Алка первая пронзительно взвизгнула вслед за Витьком частушечным голосом:

- К сожаленью, день рожденья только раз в году, й-их!

Пели азартно. Николай забегал вперед, забывая про музыку, которая была сама по себе, и Валентин никак не мог подладиться в тон песне.

- Давай позовем Генку с Веркой, Сырцовых! - сказал Николай Алке, когда допели песню до конца.

- Зови, - согласилась Алка. - Гулять так гулять!

- Поди-ка сюда! - поманил жену на кухню Николай.

- Водка-то осталась? - опросил он шепотом.

- Одна бутылка.

- Что одной делать? Надо сходить.

- Ну, и сходи!

- Дак уж восемь времени-то! Водку не дают.

- Подойди к Зойке, скажи, Алка просила.

Сырцевы ждать себя не заставили. Генка пошел, как был, в синих тренировочных штанах, только на майку надел белую рубашку, и ноги сунул в туфли с бульдожьими носами на платформе. Верка тоже было хотела идти в длинном атласном халате, но передумала и надела гофрированную юбку с водолазкой, а сверху накинула пончо. Туфли надевать не стала и оставила на ногах комнатные тапочки.

- А мы думаем, где это балдеж идет? Аж на пятом этаже слышно, - смеясь, сказала Верка, когда Алка открыла двери на звонок.- По какому случаю?

- А что ж, гулять так гулять! - с бесшабашной удалью откликнулась Алка и потащила гостей в зал.

- Ну, вы даете! - покачала головой Верка, уставившись на тем╛ную полировку пианино и любуясь золотым орнаментом на лицевой сто╛роне.

- Валя, сыграйте нам что-нибудь такое, повеселей! - попро╛сила Алка, вежливо поджимая губы. Валентин послушно взял несколько аккордов - без этого он не начинал ни одной песни - и заи╛грал цыганочку.

Николай обернулся скоро. На лестничной площадке он догнал Клавдию, и они вошли в квартиру вместе.

Клавдия, едва вошла, сразу поманила Алку на кухню, где выложи╛ла из хозяйственной сумки палку копченой колбасы и коробку зефира.

- Убери, убери! - замахала руками Алка. - У меня этого добра - пруд пруди, сама знаешь.

- Ничего, ничего! Съестся, вон компания какая! - заупорствовала Клавдия, но Алка сунула колбасу назад в сумку.

- Ну, хоть зефир возьми.

- Разве что зефир, - согласилась Алка.

В кухню заглянул Витек. Он подкрался сзади к Клавдии и ухва╛тил ее за бока. Та взвизгнула поросенком и стала отбиваться от му╛жа, стараясь расцепить его руки и призывая Алку на помощь.

Витек отпустил ее

- Вот змей, паразит! Напугал, аж сердце закололо, - набро╛силась на мужа Клавдия и, со всей силы опустив крепкую ладонь ему на спину, засмеялась.

Снова сели за стол и снова выпили. Алка, поломавшись, а Клавдия отчаянно, словно бросаясь в омут, зажмурив глаза и разом под одобрительный гул мужчин. Верка, не допив, отставила свой стакан, но от нее не отставали, пока она не выпила до дна.

- Ну-ка, зло не оставляй! - серьезно сказала Клавдия, и Верке ничего не оставалось, как допить.

Закусывая, Верка водила глазами по Брянской полированной стен╛ке, которая стояла как раз напротив. Полки, предназначенные для книг, были заставлены хрусталем. Хрусталя было много: ажурные вазы и вазочки, стаканы и бокалы, фужеры и рюмки - все горело, переливалось и играло алмазными бликами.