Потерявшиеся в России

- А вы что заканчивали, если не секрет? - просто спросил Владимир Сергеевич.

- Не секрет, - засмеялась Мила. - Химико-биологический факультет.

- Значит, коллеги, - обрадовался Владимир Сергеевич. - По первой специальности я тоже химик. Я даже успел защититься по химии, но меня взяла в плен экономика. Я закончил экономический факультет, сейчас готовлю док-торскую, а пока еще числюсь на этой кафедре. Так что, те-перь будем видеться часто. Кстати, я вас познакомлю с од-ним нашим преподавателем. Если подружитесь, а я уверен, что подружитесь, он как никто другой сможет помочь вам в научной работе. Вы же собираетесь заниматься научной работой?

- Вообще-то, конечно, собираюсь. Только я еще об этом не могу говорить так вот сразу. Я ведь всего работаю третий день. И потом, я еще только методист.

- Ну, ваши амбиции легко угадываются хотя бы пото-му, что вы уже включены в учебный процесс, как препода-ватель почасовик. Я уверен, что долго в методистах вы не задержитесь.

В глазах Владимира Сергеевича запрыгали лукавинки, которые Мила разглядела в первую минуту знакомства. Она почувствовала себя неловко оттого, что ее выворачи-вают наизнанку, озвучивая тайное, о котором она предпо-читала не говорить вслух, и уж, конечно, не делиться с кем-то во всеуслышание. Она покраснела и попыталась снова уткнуться в свое расписание, но он понял ее смуще-ние и поспешил откланяться.

- Ну, не буду вам мешать. Очень рад нашему знаком-ству. - Он одарил Милу открытой улыбкой, смешно под-мигнул и энергичной походкой вышел из деканата. В дека-нате больше никого не было, и Мила поняла, что разговор их остался между ними, и уверовала внутренним озарени-ем, что Владимир Сергеевич никогда бы не коснулся и не заговорил о ее тайных помыслах, если бы здесь присутст-вовал еще хотя бы один человек. Мила улыбнулась, ей ста-ло покойно, и она почувствовала себя уверенно от того, что приобрела, а в этом у нее не было сомнения, надежно-го покровителя в лице симпатичного преподавателя Шане-ва Владимира Сергеевича. 'Жаль только, что этот симпа-тичный преподаватель не знает, что он моя защита и по-кровитель', - усмехнулась Мила.

Миле как методисту чаще приходилось сидеть в дека-нате, но иногда она все же заскакивала в преподаватель-скую, потому что это все же была ее кафедра. Она быстро освоилась на факультете, познакомилась со всеми препо-давателями и чувствовала себя уверенно, ей было ком-фортно и, казалось, что она работает здесь давно, и она уже вспоминала о зернобобовом институте, как о недора-зумении в ее жизни. Еще больше сблизил ее с коллективом праздник, который раньше именовался праздником вели-кой Октябрьской Революции, а теперь Днем согласия и примирения. Какого согласия и с чем примирения, для Милы оставалось тайной за семью печатями, но, так или иначе, праздник был, и красное число в календаре остава-лось. Накануне к Миле подошла пожилая преподаватель химии Инна Васильевна Степина и с улыбкой спросила:

- Людмила Витальевна, а вы собираетесь у нас пропи-сываться?

Сначала Мила не поняла и растерялась, но, сообразив, что 'прописываться', это значит выставить угощение 'для своих' и официально быть принятой в коллектив, закивала головой:

- Да, конечно, - и соврала: - Я уже думала, только не знаю как.

- А вот послезавтра мы собираемся в преподаватель-ской немного отметить, заодно и вас пропишем.

Мила побежала к Семенычу, с которым ее познакомил Владимир Сергеевич. Ивана Семеновича все звали просто Семенычем. И это ему шло. Он был 'Семеныч'. К нему тянулись, к нему шли за советом, ему поверяли тайны, и он был чем-то вроде попа на кафедре, мог слушать, состра-дать и принимать на себя проблемы своих коллег. Однаж-ды Мила оказалась нечаянным свидетелем одной сцены. Она тихо сидела в углу кабинета химии и читала конспект лекций, которые ей дал Семеныч. В кабинет вошла препо-давательница, подсела к Семенычу и стала жаловаться на сына, что он отбился от рук, стал выпивать, в дом приво-дит каких-то сомнительных приятелей, не ночует. Как бы до беды не дошло. Семеныч сокрушенно качал головой, тяжело вздыхал, успокаивал мать, говоря, что, может быть, она все преувеличивает: парень молодой, а современная молодежь живет по-другому, не так как их поколение.

- И давно у него это началось? - спросил все же Се-меныч.

- Да как Борис Евгеньич из семьи ушел, так и поехало.

В конце концов, Семеныч обещал поговорить с ее сы-ном и выяснить, что там у него происходит:

- Только не надо в уныние впадать раньше времени. Ты, Нина Степановна, знаешь, что уныние - грех. Веньку твоего я знаю с тех пор, как он в школу пошел. Поговорю с ним по-отцовски. А Бог заповедовал почитать отца и мать.

Преподавательница ушла, а Семеныч все вздыхал и качал головой. Вошел Владимир Сергеевич и, заметив, что Семеныч расстроен, спросил:

- Семеныч, опять чужие заботы покоя не дают?

- Да вот понимаешь, беда у Нины Степановны какая. Сын от рук отбился совсем. Как отец их бросил, так все кувырком идет. Венька ее, ты же его тоже знаешь, попи-вать стал, дома не ночует.

- Печально. Нину Степановну жалко, конечно. С пар-нем, я думаю, нужно поговорить. Только, Семеныч, тебе себя не жалко?

- Не понимаю, - поднял удивленные глаза Семеныч. - Объясни.

- На тебя совершенно бессовестно валят все свои про-блемы. Ты же - приемник отрицательной энергии. Понят-но, что людям свойственно, хотя они часто делают это не-осознанно, разделить свою беду с кем-то еще. Таким обра-зом, они освобождаются от разрушающего их груза.

- Володя, насчет 'совершенно бессовестным образом' ты не прав. Ты же сам говоришь, что людям свойственно делиться своими бедами. Но ведь они делятся и своими ра-достями. В Евангелии сказано: 'Придите ко мне все труж-дающиеся и обремененные, и Я успокою вас'. Христос учит принимать чужое горе как свое.

- Но ты же не Христос.

- В каждом из нас живет Христос.

- Хороший ты человек, Семеныч, - искренне сказал Владимир Сергеевич. - Только и о себе не забывай. Помо-гать нужно тому, кто достоин помощи, а то на себя души не хватит.

- А ты можешь определить, кто достоин, а кто не дос-тоин? Тебе не кажется, что в этом есть корысть? Это вроде как на базаре мясо выбирать, свежее, несвежее. Иногда 'недостойный' может оказаться более достойным, чем 'достойный'. Судить людей просто. Мы часто делаем то, за что нас можно осудить, потому что все мы несовершен-ны. Но среди людей больше тех, кто старается совершать хорошие поступки... А про душу, в Евангелии сказано: 'кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее'.

- Ну, изначально никто не хочет быть сволочью, - со-гласился Владимир Сергеевич. - Только люди сами не знают, что им нужно...

В этом был весь Семеныч. Для него естественным было сочувствовать и сопереживать, и он меньше всего думал о какой-то разрушительной силе отрицательной энергии, действующей на него.

Мила чувствовала себя неловко оттого, что стала не-вольным свидетелем разговора, который ее не касался, хо-тя ничего особенного в этом разговоре не было. Тем не ме-нее, она не стала выдавать себя и сидела тихо, дожидаясь пока Владимир Сергеевич выйдет, и вздохнула с облегче-нием, когда через некоторое время кабинет покинул и Се-меныч...

- Семеныч, - обратилась к Ивану Семеновичу Мила. - Инна Васильевна сказала, что я должна прописаться. По-слезавтра праздник. А что мне нужно приносить?

- А, вот в чем дело, - засмеялся Семеныч. - Не бери в голову, это она так, для порядка. Все уже сбросились. С тебя не стали брать деньги, потому что ты новенькая, и к тебе еще не привыкли. Спеки какой-нибудь пирог, купи бутылочку вина. Оно и ладно, и достаточно будет.

Семеныч посмотрел на Милу своими добрыми карими глазами, приобнял за плечи и добавил:

- Все хорошо, дочка. Ты здесь ко двору. Тебя уже без прописки приняли.

В порыве благодарности Мила поцеловала Семеныча в щеку и веселая побежала к себе в деканат.

- Вот коза! - покачал головой Семеныч и с теплой улыбкой посмотрел ей вслед.