Потерявшиеся в России

- Это ты, конечно, молодец, - похвалил Виталий Юрь-евич. - Но, согласись, от трезвого тебя твоя Алка не ушла бы. А ведь у вас дочь - невеста.

- Ладно, Виталий Юрьевич, разберемся. - Юрка криво усмехнулся. - Ты скажи, что тебе надо сделать?

- Да заштукатурить бы стены внутри. Так все сделано, а стены голые.

- Если сказать честно, не люблю я это дело. Занудст-во, а не работа. Особенно окна и двери обходить. А у тебя их там полно. Вот сварить бы чего, или крышу покрыть - это мне в кайф. А штукатурка, копка - западло.

- Юра, на тебя только и надежда, - льстиво заговорила Ольга Алексеевна. - Ты скажи, сколько?

- Столько у вас не будет. В городе за квадратный метр по пять тыщ берут.

- Я буду помогать, - пообещал Виталий Юрьевич.

- Да чем ты, Виталий Юрьевич, поможешь, - скепти-чески усмехнулся Юрка.

- Ну, раствор мешать, подавать.

- Ладно, - отмахнулся Юрка. - Не надо мне ничего мешать. Возьмусь, потому как люди хорошие. Бесплатно, конечно, не могу: с калыма и живу, но за сто тыщ сделаю. Только, чтоб пока работаю, был чай для чифира. Листовой, а не труха. Теперь, выпить, но не много, перед обедом. Ну, и, само собой, хавка, поесть, то есть.

Ударили по рукам, договорились о сроке и распроща-лись...

На другой день Колька заявился ни свет, ни заря. Они спали, когда с улицы раздался его пропитый, хриплый го-лос:

- Хозяин! Есть дома кто?

- Минуточку, сейчас выйду! - подал голос Виталий Юрьевич и стал торопливо одеваться.

- Что-то ты рано, - сказал он Кольке, открывая калит-ку, которую на ночь запирали на задвижку.

- Да я в пять часов проснулся. Не могу спать и все, - пожаловался Колька и, понизив голос, зашептал:

- Юрьич, ты говорил, у тебя на даче есть. Похмели. Трясет всего. Вчера после тебя чего-то расчувствовался, выпил сначала чуть, а потом не заметил, как нажрался.

- Виталий Юрьевич провел Кольку на кухню, достал полулитровую бутылку самогона, который он специально для дачи покупал у соседки, что обходилось дешевле, чем водка, и поставил на стол. Потом поставил на стол соленые огурцы, сало, хлеб и вчерашнюю картошку, сваренную в мундире.

- Не, Юрьич, убирай, - замахал руками Колька. - С утра ничего не лезет. Я потом. Вот разве что соленый огур-чик.

Колька налил две трети граненого стакана самогона, залпом выпил, передернулся по-собачьи, завел глаза под потолок, нюхнул, а потом откусил огурец. С минуту он си-дел, прислушиваясь к себе, и заговорил, и голос его уже был почти нормальный.

- Все, прячь, - показал он на водку. - Теперь, если только в обед. Ты давай мне лопату. Где у тебя что? Тру-бы, цемент.

- А что ж Татьяна не пришла? - поинтересовалась Ольга Алексеевна. Она уже оделась, причесалась и спусти-лась к мужчинам.

- Так это я в самую рань, не спится. А она позже по-дойдет. Здрасте, Ольга Алексеевна, - запоздало поздоро-вался Колька.

До двенадцати часов Николай с помощью бура поста-вил все столбы и даже вбил их кувалдой в землю, выров-няв так, что они стояли свечками. Осталось только засы-пать лунки щебенкой и залить раствором цемента.

Ольга Алексеевна уже возились с Татьяной с обедом.

За обедом Виталий Юрьевич спросил:

- Коль, это правда, что вы с Татьяной дом продаете?

- Юрка сказал? - поднял голову Колька.

- А что, это секрет какой? - уклонился от ответа Ви-талий Юрьевич.

- Да какой секрет? - отозвалась Татьяна. - Зачем нам на два дома жить? Мы продадим один. Мой же на отшибе, в Грачевке. Чем два плохих, лучше один хороший сделать. Этот деревянный обложим кирпичом, покроем шифером. Потом заведем хозяйство: курей, поросеночка купим. Гля-дишь, и заживем по-человечески.

- Ну, если так, то разумно. Лишь бы деньги на пустое не разошлись, - поддержал Виталий Юрьевич и деликатно добавил: - Проесть-то все можно.

- Как можно, Юрьич! - Николай обиженно захлопал глазами.

- А как же дочка? - повернулась к Татьяне Ольга Алексеевна. - Сейчас она пока в городе, а в случае чего... ведь мало что может случиться.

- Я ей свой дом отписал, - важно сказал Николай. - Помру, все ее будет.

Помолчали. Татьяна сосредоточенно и аккуратно, подставляя под ложку хлеб, хлебала суп из пакетов. Нико-лай без аппетита, даже с некоторой брезгливостью, выпил стакан самогона, съел несколько ложек супа, отставил та-релку и пошел во двор курить.

- Коль, поешь, - попыталась остановить его Ольга Алексеевна. - Откуда силе браться, если ты не ешь ничего?

- Сейчас, Ольга Алексеевна, только покурю, - пообе-щал Николай.

- Коль - спросил Виталий Юрьевич, когда тот вернул-ся за стол. - Вот ты воевал в Чечне...

- Не воевал... я служил в Чечне, но нас вывели оттуда в 1991 году... хотя накушался я там по горло, - криво ус-мехнулся Николай.

- Ну, все равно. Раз там служил, значит, не понаслыш-ке знаешь ситуацию... Мне интересно знать твое мнение. Ты слышал, что опять в Чечне делается? Похищают жур-налистов. Уже после войны, накануне выборов нового пре-зидента Чечни, там были убиты шесть женщин, представи-тельниц Международного Красного Креста. А теперь, по-сле того как президентом стал Масхадов, обстановка стала еще хуже.

- Давить их надо, как крыс - вот и все мое мнение, - глаза Николая зло сверкнули и сузились.

- Так что же, новая война в Чечне?

- Значит война, - согласился Николай. - Юрьич, сплошное предательство. Оставили в Чечне оружие, кото-рое досталось 'за здорово живешь' чеченским мужикам. А когда я служил в Краснодаре, у нас, помню, солдата вые... - Николай покосился в сторону Таисии Ивановны, - простите, вздрючили за шесть не расстрелянных на стрельбище патронов, которые нашли у него в тумбочке... А зачем наших отозвали, когда мы их загнали в горы? Да тогда бы и конец войне. А уж если мы схлестнулись в этой Чечне с бандитами, то нужно было оставаться там до конца и отомстить. Ты знаешь, Юрьич, что они делали, гады, с нашими в 1991 году? Видел бы ты, как они резали наших солдат и как издевались над русскими. Говорили: 'Рус-ские, не уезжайте: нам нужны рабы'.

- Так я знаю, что и наши с мирным населением не це-ремонились, - возразил Виталий Юрьевич.

- Так это мирное население по ночам нам в спины па-лило.

- А ты знаешь, что одна русская, жена чеченца, сказа-ла? 'Не можем мы выдавать наших, даже если они воюют. Здесь так не принято'. Может быть, мы просто не знаем или не хотим знать их обычаи, их культуру, и пытаемся решить все вопросы с позиции силы?

- Это все только умные слова, - криво усмехнулся Ни-колай. - Чечня - это Россия. А раз Россия - сидите и не рыпайтесь.

- Вот я про то и говорю. Ты считаешь чеченцев злы-ми, они, мол, относятся плохо к русским. Только мы не помним, как Сталин в 1944 году одним махом выселил че-ченцев с их родной земли.

- При Сталине чеченцы сидели бы тихо как мыши, - буркнул Николай себе под нос. - А теперь они обнагле-ли... Налей-ка мне, Юрьич, еще чуток, да я пойду столбы доделаю...

Уже вечерело, когда Виталий Юрьевич с Ольгой Алексеевной собрались домой. Они пошли не по дороге, а по берегу, вдоль речки. По берегам стеной стояли ракиты. Стволами они кланялись речке, касаясь ветками воды. В этой неширокой быстрой речушке водилась всякая рыба вплоть до щук, и рыбаки с удочками в любое время дня стояли в воде в своих глубоководных до бедер сапогах. До мосточка - справа, а после него - слева тянулись дачки, и Виталий Юрьевич с женой любили рассматривать домики, которые до одного знали, сравнивали их со своим домом и радовались или удивлялись, если какой-то домик приобре-тал новое очертание, когда в него добавлялась новая де-таль вроде веранды или трубы, что означало появление в доме камина или печки. Восторг Ольги Алексеевны вызы-вали вновь посаженные цветы, и она тут же давала себе слово посадить у себя такие же.

- А сколько лет Татьяне? - спросила вдруг Ольга Алексеевна.

- Не знаю, - пожал плечами Виталий Юрьевич. Знаю, что она на десять лет старше Николая. А ему где-то два-дцать семь. А что?