Черные щиты

— Видно, осмелели после поражения прошлого нашей армии, — предположил Харах. — А узнав о разгроме под Флорией, могут обнаглеть еще больше.

— Король страшится союза Гассема и Омайи. Вы думаете, это возможно?

— Увы, да, — вздохнул Шаула. — Хотя цели у них слишком разные, так что не исключено, что они начнут драться друг с другом. И все-таки если они объединятся, то Чива тоже не останется в стороне, пожелает захватить наши южные земли, и тогда в войну будут втянуты уже четыре силы.

Гейл задумчиво помолчал, а затем воскликнул:

— Никак не могу поверить, что виной всему — мой молочный брат Гассем, над глупым тщеславием которого смеялись все младшие воины шессинов! Похоже, он не уймется, пока не втянет в войну весь мир.

— Смутные времена настают, — сказал Шаула. — История на редкость коварна. Все может оставаться неизменным в течение веков, а затем приходит великая личность, и все меняется. Изучая древние рукописи, я заметил, что такие деятели редко появляются в одиночку, обычно их бывает двое или трое, потому что у каждого всегда находятся достойные противники. Ты удивлен неожиданным взлетом Гассема? Ну а ты сам, мой друг Гейл? — Писец указал на оружие короля. — Когда я впервые встретил тебя, твоей единственной собственностью был вот этот меч, да шессинское копье. Сегодня ты вернулся во главе шеститысячной армии всадников. Ты правишь огромным королевством — оно не досталось тебе по наследству, ты создал его сам. Твои деяния уже стали легендой. Так что сейчас в мире есть уже двое людей, которые смогут полностью его изменить.

— Если бы принцесса Шаззад родилась мужчиной, она стала бы третьей, — заявил Харах.

— Насколько я могу судить по содержанию ее письма, она сильно изменилась с тех пор, как я был здесь в последний раз.

— Мне не ведомо, происходит ли это по воле звезд, богов, или по иным, земным причинам, однако сейчас как раз такое время, когда люди проявляют себя с самой неожиданно стороны — в особенности те, кто способностями превосходит простых смертных. К добру это или к худу, но мир меняется у нас на глазах!

Последующие несколько дней для Гейла оказались весьма насыщенными. В его честь задавали пиршества и приемы, также он посещал военные советы, осматривал жилье, предоставленное его воинам и следил, чтобы они не задирались с местными жителями. Вскоре он велел своим людям поставить шатры за крепостной стеной. Встревожила короля и загадочная болезнь, поразившая некоторых из его спутников, но, впрочем, вскоре недомогание прошло.

Также Гейл посетил верфь, где корабелы работали, выбиваясь из сил, дабы поскорее построить суда взамен погибших под Флорией. Проблемой оставалось также, где раздобыть гребцов: торговая гильдия не соглашалась отдать своих людей, опасаясь, что это послужит в ущерб интересам купцов.

В военных поселениях за городом Гейл следил, как недавно набранные рекруты обучаются военному делу под надзором младших офицеров.

— В Невве почти не осталось опытных солдат, — как-то пожаловался Гейлу Харах, взбираясь в седло. Моряк больше привык к корабельной палубе, нежели к верховой езде, и по-прежнему был скверным наездником, однако иначе было никак не попасть в лагерь, где проходил подготовку отряд рекрутов, набранных в деревнях.

— Ты только взгляни на этих увальней! Они держат копья как вилы!

— Ничего, научатся, — бодро возразил Гейл, надеясь в душе, что он не ошибается. — По крайней мере, они еще не успели изведать горечь поражения. Они не сомневаются в грядущей победе.

Однако, сам Гейл знал, что в бою этим бывшим крестьянам никогда не устоять против шессинов. Лишь его верховые лучники могли дать отпор беспощадному и великолепно обученному войску Гассема. Однако, если новобранцы хоть недолго сумеют удержать боевой порядок, этого окажется довольно.

Как-то вечером Гейлу пришлось высидеть до конца на очередном бесконечном военном совете. Военачальники по очереди произносили нудные речи, пытаясь вознести себя до небес, принизить соперников и снять с себя всякую ответственность за происходящее. Ближе к концу совета появился гонец, вручивший королю какое-то послание. Пока тот читал, собравшиеся тревожно наблюдали за правителем.

— Увы, — промолвил, наконец, Пашар, — наши худшие опасения подтвердились. Из Флории доносят, что брат короля Оланда, Амос, прибыл в город с большой свитой. Теперь я убежден, что Омайя заключила союз с дикарями против Неввы.

Впрочем, на советников эта весть не произвела особого впечатления. Раздосадованный Гейл негромко сказал королю:

— Вели этим болванам разойтись прочь, и пусть сюда придут Шаула с капитаном Харахом.

Правитель с усталым видом исполнил его просьбу. Вскоре в зал с поклоном вошли те, кого желал видеть Гейл. Из шкатулки Шаула извлек карты, а Гейл выдвинул на середину зала большой стол. Затем по его приказу слуги зажгли лампы, и они с писцом разложили карты, придавив края свитков чернильницами, кубками и любыми тяжелыми предметами, что попадались под руку.

Гейл обернулся к Пашару.

— Я хочу как можно скорее отправиться в бой, пока загадочный недуг не поразил еще больше моих людей. Но твои советники затягивают дело. Давайте лучше сами попытаемся принять решение.

Король насупил брови.

— Ты прав, они и впрямь слишком много болтают. Может быть, мои советники подкуплены врагом?

— Друг мой Пашар, я искренне надеюсь, что все эти люди преданы тебе всем сердцем. Но я не осмелился бы это утверждать. Впрочем, не имеет значения. Займемся лучше делом.

И четверо мужчин с тревожным видом склонились над разложенными на столе картами.

Глава пятнадцатая

Как ни удивительно, но король Гассем не возражал против того, чтобы принцесса Шаззад присутствовала на его военных советах. Несмотря на то, что ее приковывали к стене, молодая женщина с интересом следила за происходящим. Теперь бронзовые браслеты никогда не покидали лодыжек Шаззад, поскольку уже несколько раз она пыталась спастись бегством. Однажды она сумела перерезать веревки копьем, которое кто-то из воинов по неосторожности бросил в комнате, затем она выпрыгнула из окна и бросилась на конюшню, но, к несчастью, там не оказалось ни одного кабо. Так же безуспешно закончились и все прочие попытки. Теперь рубцы от ударов плетки покрывали все тело принцессы, — такое наказание назначала ей всякий раз Лерисса. Шаззад страдала, но утешалась тем, что по крайней мере, в отличие от других пленников, ее пока не пытали каленой бронзой и не ломали пальцы на руках и ногах.

Помимо короля с королевой, в военных советах также принимали участие старшие командиры. Собирались они под открытым небом, поскольку шессины не любили душных помещений.

На последнем совете присутствовал брат омайского короля Аймос с двумя десятками офицеров. На этих людях были диковинные шаровары и шерстяные накидки, а также узорчатые сандалии. Они отпускали длинные волосы и связывали их в узел на затылке, а также носили длинные усы, — шессины, лишенные растительности на лице, немало потешались над этим, ибо считали усы и бороду признаком истинных дикарей.

Даже если омайцы и удивились, увидев пленницу, прикованную к стене, они не решились задавать Гассему никаких вопросов. Впрочем, их привели сюда слишком важные заботы, чтобы обращать внимание на рабов.

Говорили омайцы медленно, ведь их наречие сильно отличалось от языка островитян. Вот почему Денияз всегда держалась на советах рядом с королевой, чтобы, если понадобится, перевести ей, о чем говорят чужеземцы.

— Мой брат, досточтимый владыка Омайи Оланд, — торжественно провозгласил Аймос, — пришел в ярость от предательских деяний короля Пашара Невванского, который вновь попытался захватить земли, исконно принадлежащие нашей державе.

— Ясно, — кивнул Гассем. — А что, Пашар и прежде нападал на вашу страну?

— Нет, — отозвался ошарашенный Аймос. — То был один из его предшественников.