Страница 21 из 55
пород, не похожих на повсеместно развитые здесь бесперспективные и
более молодые. Пришлось найти образец и еще раз внимательно его
рассмотреть: в единственном выходе на поверхность породы
рудонесущие, причем измененные интенсивно! И в сторону долины с
разломом уходят под наносы! Вдруг они и под ними, вплоть до
разлома? Подошел проконсультироваться к Виктору Александровичу.
Послушал меня, посмотрел на карте, где и чем я его
заморачиваю, подумал.
«Все правильно. Молодец, что единственное обнажение не
пропустил. Теперь нужно задать канавы, и положение перспективных
пород по ним уточнить, в первую очередь в сторону долины. Ну и везде
отобрать пробы», - посмотрел на меня, - «Завтра так и доложишь
главному геологу». Я покивал головой, вроде как хорошо, понял. А
старший геолог улыбнулся:
«Он тебя агитировать будет, к нам на работу распределиться!»
Приятно слышать.
Камералка затянулась до вечера, и не давала расслабляться. А
после нее пришли сомнения: вдруг завтра главный геолог не возьмет
меня в партию? Вдруг что-то случится и он передумает? Верить в
такое….Непроизвольно начинал подсчитывать часы, остававшиеся до
встречи с любимой. Так их много! В лучшем варианте - еще целая ночь
и почти день!
В отряде главный геолог появился к девяти. В камералке
собрались геологи и геофизики, Николай Федорович тоже пришел, без
приглашения подсел к шефу поближе. Наконец определился порядок
работы. Мне как всегда «повезло» показывать материалы первым.
Разложил портянку-милиметровку, и рассказал все, что вчера придумал.
Рассуждения мои главному геологу понравились, в том числе выводы о
возможной на участке руде – когда я пальце показал где бурить не
стоит, где очень даже стоит, а где можно попробовать, но для начала
заверочной скважиной уточнить мощность перекрывающих
возможную руду пород пустых. После чего услышал оценку своей
работы, высказанную в сторону Виктора Александровича:
59
«Карта отличная, на уровне толкового геолога. Через месяц-два
придут анализы проб, и можно намечать скважины. А тебе», -
обернулся в мою сторону, - «нарисовать парочку разрезов, поперек
главной структуры. Лучше это никто не сделает!» Я кивнул головой,
мол понял, а Виктор Александрович быстро положил перед главным
геологом ватман с первой в моей жизни геологической картой:
«Кое-что появилось и на этой площадке», - толкнул меня в бок,
давай мол, говори.
Рассказал свои измышления насчет единственного обнажения
перспективных пород, о пока недоизученном разломе под наносами, по
своей значимости возможно аналогичному только что просмотренной
на миллиметровке структуре. Еще раз заставил главного геолога
задуматься, потом попросить геофизические накладки.
Совмещали их с картой, разбирались в хитросплетении изолиний.
Глубинных массивов не выделялось, но единственное обнажение пород
перспективных лежало в центре небольшой гравиметрической
аномалии размером до нескольких сотен метров в диаметре, какие
обычно бывают над менее плотными или измененными породами,
залегающими неглубоко. То-есть, согласно этой аномалии,
перспективные породы в ее пределах перекрыты породами заведомо
пустыми небольшой мощности, и до них легко добраться скважинами.
Причем аномалия ограничивалась разломом в долине, а после него
характер поля существенно менялся, что свидетельствовало о крупных
по этому разлому подвижках.
«На данный момент неплохо. Но нужно доработать», - главный
геолог глянул на меня, - «и студент с этим не успеет», - повернулся к
Виктору Александровичу, - «он (то-есть я) вам наметит, где канавы
пройти, где скважины картировочные. Ну а сам не успеет - проследит
за ними кто-то другой, решишь кто». Виктор Александрович
промолчал, но от вздоха глубокого не сдержался. На этом душу мою
отпустили на покаяние, а Николай Федорович со своими
комментариями насчет мой работы не влез.
Дальше докладывали мои коллеги по геологическим съемкам –
молодой Слава, и солидный Антон Степанович, проработавшие в
партии уже несколько лет. Породы у них были те же, что и на моей
миллиметровке, но сложной, долгоживущей глубинной структурой
даже не пахло. И геофизические накладки серенькие, не на чем
остановить глаз. И резюме главного геолога было соответствующее:
«У тебя можно закругляться. Канавой вскроешь свою фитюльку
(так назвал единственный приличный разлом), и достаточно», - это он
Славе.
«У тебя сложнее», - это Антону Степановичу, - «подходящий
разлом в долине, придется картировочное бурение ставить», -
посмотрел на Лешку, и ткнул пальцем на меня, - « Только вначале к
нему картировку перетянем, как договаривались».
60
Дальше быстро отстрелялся Лешка, составлявший всего лишь
схему. Ее еще уточнять и уточнять, и в этом году довести до ума точно
не получится. Так что, от Лешки ничего особого главный геолог не
ждал.
«Работай дальше», - такую дал оценку, непонятно только, что это
означало: хорошо или плохо. Зато Николай Федорович любимца без
внимания не оставил:
«Сложный участок», - это насчет Лешкиной схемы, - «но парень
разобрался, разломы наметил. А это по картировке не у каждого
получится!» - только забыл сказать, что половина этой схемы сделана
мною. Главный геолог на его речугу не отреагировал. Предложил
общий перекур, а после него – экскурсию по интересным местам. Все
тут же потянули из палатки на свежий воздух. Главный геолог поманил
меня:
«Все, что возьмешь с собой, отнеси в машину. Шофера я
предупредил, что к чему, и в партию поедем сюда не возвращаясь», -
успокоил мою душу! И помахал рукой начальнику отряда, что-то хотел
сказать и ему. Я же рванул в палатку, засунул в чехол спальник,
переоделся в подходящую для партии и городка одежду. А заранее
приготовленные бутылки Пино-Франа давно были затарены в
брезентовый пробный мешок. Притащил все к Уазику, шофер помог
загрузить позади сидений.
Виктору Александровичу, Виталию и мне было предложено
заднее сидение Уазика; Слава, Антон Степанович, Лешка и Виктор
Андрианович забрались в кузов бортовой, к шоферу в кабину залез
Николай Федорович. Поехали.
«Командуй!» - обернулся ко мне главный геолог, и я показал
рукой: рулить к долине, с разломом под наносами, и единственным
выходом измененных перспективных пород.
Из обеих машин вылезли, к нужному месту подошли, я
пообъяснял что к чему. Главному геологу ситуация понравилась:
«Будем делать все, что наметили!» - это он Виктору
Александровичу. Разошлись по машинам, поехали к пятачку.
Здесь задержались надолго. Измененные породы, сложная
структура, понравились всем. Геологи застучали молотками, начали
образцы сравнивать, о чем то спорить, что то друг другу доказывать.
Пробежались вдоль структуры метров пятьсот, вернулись назад и
проехали на машинах дальше с пол километра, слезли, камни
поколотили.
«Все хорошо, все правильно. Будем проектировать бурение», -
выдал главный геолог окончательный вердикт, для меня приятный, и
обратился к молодому Славе, - «Вези к своему разлому, глянем, что у
тебя». Поехали, только теперь впереди была бортовая.
В принципе, можно было и не ехать. Так себе разломчик,
единственная плоскость скольжения с глинкой трения, ни тебе
61
осложнений, ни изменений, и вообще ничего интересного. Посмотреть
хватило пятнадцати минут.
«По домам», - последовала команда, и начали разбираться по
машинам. Поехали к дороге из отряда на партию.
«Для поисков бурением у вас намечается два участка», -