Хмель и Клондайк

Огонь в печурке под котлом уже едва трепетал; я проверил температуру воды и начал засыпать в неё молотый солод. Пока перетаскал без малого два центнера — аж упрел. После этого приладил на место крышку и запустил стоявший в углу электрогенератор, выхлопные газы от которого уходили по прокинутому через отдушину резиновому шлангу на улицу. Обошёлся генератор совсем недешево, да и солярка денег стоила, зато не приходилось надрываться, размешивая затор вручную и самолично качать помпу, перекачивая сусло. Да и вытяжка лишней вовсе не была.

Механизация!

Генератор негромко заурчал и сразу вздрогнул электродвигатель, начали вращаться опущенные внутрь бака лопасти.

Всё, процесс пошёл; теперь остаётся только за температурой следить. Впрочем, технология отработана, вмешиваться, скорее всего, не придётся.

Закинув угля в топку под варочным котлом, я засёк время и начал вытаскивать из подвала пустые алюминиевые фляги. Воду приходилось заказывать из‑под Старой Мельницы, источникам внутри городских стен я не доверял. И сам собственный продукт употребляю, и людей отравить не хочется. За такое и к стенке поставить могут. Здесь в санэпидстанции чистые звери работают.

Пока возился с флягами и подметал разлетевшуюся всюду при помоле солода пыль, уже и время подошло. Я поднялся в бар, по–прежнему пустой, уселся за стойку и окликнул помощника:

— Вань, пора фильтровать и дробнину выгребать. Сам справишься?

— Не вопрос, — подтвердил тот. — Хмель сразу засыпать или подождать, пока закипит?

— Сыпь сразу, пакеты на столе лежат. Там подписано.

— Хорошо.

Помощник спустился в подвал, а я сходил в холодную комнату с продуктами, сделал себе пару бутербродов и вернулся за стойку. Но только с кухоньки раздался свист закипевшего чайника, как вновь распахнулась входная дверь. Вот и позавтракал.

Высокий плечистый мужчина средних лет стянул с головы шапку, пригладил ладонью короткие русые волосы с проседью и шумно потянул носом воздух.

— Слав, опять варишь? — спросил Николай Гордеев, он же Клондайк, он же мой сосед и совладелец особняка.

Я принюхался к давно ставшему привычным запаху и рассмеялся:

— Завтра перловку для стаута жечь буду.

— Завтра меня в Форте не будет, — махнул рукой Николай. — Так что жги, Слав, не стесняйся никого. Дом только не спали.

— Да уж постараюсь, — пообещал я и спросил: — Завтракать будешь?

— Нет, — качнул головой сосед, — я чего зашёл: отъеду на пару дней, лады? Объявление повешу, чтобы к тебе обращались насчет время там назначить или что. Хорошо?

— Да не вопрос. Пусть заходят, мне же клиентов больше. А если звонить будут, — кивнул я на дисковый телефонный аппарат на другом краю стойки, — в баре всегда кто‑нибудь есть. Ответят, своих предупрежу.

— Вот и ладненько! — Николай пожал мне на прощание руку и отправился по делам.

Тогда я со спокойной совестью налил себе чая и позавтракал, а потом в бар поднялся взмыленный Иван.

— Сделал, — сообщил он.

— Всё, остаёшься на хозяйстве, — объявил я, — как с пивом закончу, поеду за продуктами.

— Список не забудь! — напомнил помощник и протянул исписанный убористым почерком поварихи листок.

Я сунул перечень в один из многочисленных карманов штанов и спустился в подвал. Запах внизу изменился, стал более острым, теперь в нём явственно проступал аромат хмеля. Сусло закипело, и вытяжка с возросшей нагрузкой справлялась вовсе не лучшим образом. Стало жарко.

Расстегнув ворот фланелевой рубашки, я засек время и отодвинул засов угольного люка. Распахнул его — в лицо посыпался снег.

Чёрт! Не сообразил почистить с улицы.

В подвал клубами пара ворвался морозный воздух; я не стал возвращаться за курткой и по узенькой деревянной лесенке выбрался во двор. Отпер каретный сарай, выбрав нужный ключ на связке, уловил непонятное давление, мысленно проговорил кодовую фразу — и охранное заклинание уснуло, снятое до следующего раза.

Не терплю всей этой чертовщины, но лучше на нормальную охрану потратиться, чем после грабителей порядок наводить. Магия иной раз весьма и весьма жизнь упрощает; если не сказать — продляет.

В каретном сарае стоял мой железный конь — неброской серой расцветки УАЗ «буханка» с глухой кабиной, вместо окон в задней части которой были бойницы, закрытые железными шторками на манер инкассаторских машин. Я завёл двигатель, подогнал автомобиль задом к угольному люку и оставил прогреваться. Сам спустился вниз, ухватил пакет из‑под мусора с дробниной и поволок его наверх.

Дроблённый солод после затирания — это та же самая каша, но людям её не предложишь, а вот свиньям или уткам — в самый раз. Этим и пользуюсь.

В подвале я накинул короткую тёплую куртку, ухватил следующий мешок и поволок его во двор. Пока носил в машину дробнину, подошло время добавления второй порции хмеля. Всыпал содержимое одного из пакетов в кипящее сусло и поднялся в бар.

— Ваня! — окликнул помощника, который в одиночестве скучал за барной стойкой. — Через пятнадцать минут надо будет последний хмель засыпать. Сделаешь или мне задержаться?

— Сделаю. Если что, тётя Маша с посетителями подстрахует.

— Она подошла уже?

— У себя, — кивнул Иван. — Потом ещё пятнадцать минут дать покипеть и перекачивать в баки?

— Да. И дрожжи залить не забудь. Только проверь, чтобы температура в норме была. А котёл не трогай, сам его вечером вымою. На тебе двор, снег убери.

— Хорошо, сделаю, — пообещал Грачев и не удержался от скептической ухмылки, когда я достал из‑под стойки жезл «свинцовых ос».

Нет, иронию помощника вызвало вовсе не наличие в баре оружия само по себе — наличие оружия он одобрял целиком и полностью, — смущал Грачева мой выбор. Сам бы он предпочёл держать под стойкой дробовик, но позиция Дружины в этом отношении была непоколебима: никакого огнестрельного оружия в пределах городских стен. Либо сдавай в Арсенал у ворот, либо ставь чародейскую пломбу, которая при попытке высвободить спусковой крючок пометит и ружьё и его владельца так, что любой колдун почует остаточный фон даже с сотни метров. И здравствуй — штрафной отряд…

— Клондайк, вон, лицензию себе оформил, — многозначительно произнёс Иван, начиная давным–давно опостылевший мне разговор.

Наш сосед и в самом деле помимо торговой лицензии через знакомых оформил — читай, купил, — разрешение на ношение оружия. Мог бы последовать его примеру и я, но делать этого не стал. Просто не хотел влезать в долги. Ты мне, я — тебе; у нас только так.

К тому же лично меня жезл «свинцовых ос» устраивал целиком и полностью. От старых гнутых чародеями Братства палок давно осталось одно лишь название, мой жезл напоминал короткую, всего сантиметров сорок длиной, винтовку. Деревянное ложе в компоновке булл–пап, удобный приклад, стальной ствол, быстросъёмная банка с шарами, присутствовала даже планка Пикатини и переключатель огня с автоматического на одиночный.

В чём подвох? Без подвоха не обошлось: сертифицированные для продажи в Форте магическое оружие и амулеты обладали одной немаловажной особенностью — они не срабатывали против обладателей служебных блях, посему дружинники могли не опасаться поймать затылком свинцовый шар калибра .375.

Я же с Дружиной воевать не собирался, так помощнику и заявил. Он только плечами пожал и остался при своём мнении.

— Дробовик надёжней.

Спорить я не стал и вышел на задний двор, прихватив «Шершень», как называлась эта модель жезла.

Зачем оружие? Странный вопрос. Когда задворки дома выходят на заброшенный район, где в подвалах, того и гляди, заведётся какая‑нибудь нечисть, или того хуже — найдут убежище бродяги, без оружия чувствуешь себя не в своей тарелке. Да и некоторые вполне приличные люди по–хорошему не понимают. А у меня бизнес, мне накладки ни к чему.

Именно поэтому я положил «Шершень» на пассажирское сиденье, проверил на месте ли на совесть заточенная малая пехотная лопатка и только после этого принялся отскрёбать от инея лобовое стекло. Потом выгнал УАЗ на улицу и, выдернув ключ из замка зажигания, сходил закрыть ворота.