Страница 3 из 12
И с места на место скитаться впотьмах,
Внушая другим отвращенье и страх.
Способен охотник за мною кружить,
Но он не решится со мною дружить.
Хватает отваги следить и убить,
Но кто же осмелится волка любить?
За что я наказан жестокой судьбой
И рано ли, поздно, пойду на убой?
Враждой без пощады отравлены дни
За то, что я, волк, не такой как они.
Я стал неугоден за то, что не раб,
Свободен как ветер и духом не слаб,
Живу без ошейника, без поводка,
И шерсти моей не касалась рука.
Не ползал на брюхе, из миски не ел
Я всеми отвергнут, но всё ещё цел.
Лишь пороха людям на волка не жаль
Но я не печалюсь, чужда мне печаль,
Мораль прописная, свод общих идей.
Я знаю: собаки добрее людей.
Мой милый племянник в союзе с врагом
На службу пошел, сторожит его дом
Пёс входит.
Да вот и он сам! Как дела, честный Шпиц?
12
13
Пёс
Охочусь на зайца под пение птиц.
Так вот где проводишь ты летний досуг!
Я часто бываю здесь, в нашем лесу
Один и с хозяином, мы с ним друзья,
Хоть я и боюсь нарезного ружья.
Волк
Ты всё ещё служишь отцу Красной Шапочки?
Пёс
Виляю хвостом, приношу ему тапочки,
Дитя меня мучит, я мучаю кошку,
И каждый при деле. Живем понемножку.
За брошенным камнем я прыгаю в воду,
Рычу на чужих, не давая проходу,
И жизнью доволен, в желудке не пусто.
Волк
Ну что же, всё это – большое искусство!
Пёс
И вот ещё новость: уже три недели
Гроссмутер не может подняться с постели,
В беде её, ясное дело, не бросят,
Эльсбет ей готовит, а внучка приносит,
Мне больше костей достаётся теперь,
Но смерть уж стучится в старухину дверь.
И землю и дом унаследует зять,
Чтоб вскоре пропить, промотать, проиграть.
На беды людей я смотрю, как философ,
Хватает своих нерешенных вопросов.
Булыжник вчера прикатила девчонка –
Откуда-то силы взялись у ребенка! –
Такие вот глыбы ворочал ледник,
Когда надвигался на наш материк.
Она мне командует: Шпиц, принеси!
А я отвечаю: «Хозяйка, мерси,
Но я его пошевелить не могу!»
Нет, жизни такой не видать и врагу!
С чего это хвост мой завился кольцом?
С того, что весь день я кручусь колесом.
А дочка с мамашей и с пьяным отцом
Хохочут и дразнят меня глупым псом.
Волк
13
14
Сочувствую, друг м ой. По совести признаться
Я б не рискнул с тобою поменяться.
У каждого из нас своя судьба,
Ты добровольно выбрал жизнь раба,
Побои и отсутствие свободы,
И так готов прожить не дни, а годы!
Прости, коль скоро я своею речью
Нанес тебе моральное увечье.
Пёс
В теории ты рассуждаешь правильно
Не извиняйся. Я прощаю крайности,
Тем более, что взял давно за правило
Не применять теорию к реальности.
Волк
Что говорить! Ты знаешь, что по чём,
В людской среде стал тёртым калачом
И выдашь им меня без сожаленья.
Пёс
Я не пойду на это преступленье!
Ведь мы – друзья. Скажи, как мог
Ты бросить мне такой упрёк?!
Когда б ты был добрей, мой Волк,
То из тебя бы вышел толк.
Волк
Осталась в прошлом доброта,
Теперь уж музыка не та.
Я вспоминаю со слезами
Как будто было всё вчера
Себя с наивными глазами,
С желаньем пользы и добра.
Я все способности, все силы
Стремился людям посвятить,
Хотел служить им до могилы
И на руках у них почить.
Ах, утро жизни было ясно,
Я род людской боготворил
И начиналось всё прекрасно,
Как я тебе уж говорил.
Пёс
Готов я слушать от зари и до зари.
Прошу покорнейше, рассказ свой повтори.
14
15
Волк
Когда ты жил, как раб, у Ганса,
Я захотел полезным быть,
И, глядя на тебя, пытался
Собачью службу изучить.
Мечтал служить не ради шутки,
Но видя в этом высший долг,
И вскоре поселился в будке,
Чего не должен делать волк.
Всё то, что делает собака,
Я повторял по мере сил
И чувствовал себя двояко,
Но утешался тем, однако,
Что пользу людям приносил.
Признайся честно, ведаешь ли ты,
Сколь сладко исполнение мечты?
Пёс
Постой, − как будто заячий скачок…
Волк
Молчи и слушай дальше, дурачок!
Мне ничего не надо лично,
Я душу исчерпал до дна,
Моя история трагична
И эгоизма лишена.
Но в сердце места нет надежде,
В ней месть царит, а не покой
Теперь уж я не тот, что прежде
И ненавижу род людской.
Всех тех, кого считал друзьями,
И тех, кого любил как брат,
Я разорвать готов когтями
И растерзать зубами рад.
В лесу я встретился с волчицей,
С царицей дивной волчьих снов,
Страсть одаряла нас сторицей
И сотрясала до основ.
Её пленительное тело,
Её божественную стать,
Ум, не имеющий предела
Я не сумею описать.
Мой слабый слог тут не годится,
Здесь книга целая нужна
«Элиза или же волчица,
Какою быть она должна».
15
16
Пёс
Побереги восторги. Я боюсь,
Что сам в твою красавицу влюблюсь.
Волк
Медовый месяц не кончался.
Мы с нею были как в огне,
То я в лес к милой отлучался,
То из лесу она ко мне.
Печальней не найти сюжета:
Она уснула как-то раз
И не успела до рассвета
Убраться с человечьих глаз.
Жестоким было наказанье,
Крестьяне с криком: «Будешь знать!»
Мою Элизу, перл созданья,
Цепями стали избивать.
Окровавлённая, она бежала в лес
И след её с тех пор, увы, исчез.
О, бедная моя волчица!
Пёс
Да тут любой ожесточится!
Волк
Задам вопрос, раз мы здесь виз-а-ви:
Скажи, что знают люди о любви?
Всегда желая чувства истребить,
Способны ли они всерьез любить?
Я смог своё отчаянье смирить,
Хоть это мне далось не без труда
И продолжал по-прежнему служить
Но тут явилась новая беда.
Приход волчицы вызвал подозренье,
И словно обострил людское зренье,
Крестьяне постепенно взяли в толк,
Что служит не собака им, а волк.
Вопросы крови и породы
Сильнее нравственной природы.
Хозяин знал, как я был предан,
Но − так ведётся у людей −
Однажды был я подло предан,
Посажен на цепь, как злодей.
Той самой цепью, что Элизу били,
Теперь они меня закабалили.
Как будто я убийца или вор,
А ночью я услышал разговор –
16
17
Судьба моя печальная решалась –
И понял: людям недоступна жалость.
Я слышал: «Волка надо заковать,
Так, чтобы мог с трудом хвостом вилять
И выбить зубы острым долотом
Чтоб выгодно продать его потом
Бродячим циркачам. Пусть бродит, как урод,
С медведем в паре веселит народ».
Пёс
Хозяин твой, однако, был шутник…
Волк
Его услышав, не сдержал я рык,
От ярости рванулся до небес
И цепь порвав, бежал в ближайший лес.
С тех пор узнал я тысячи невзгод,
Не прерываясь н а день, круглый год
Идет охота, только мрак лесной
Мешал врагам расправиться со мной,
Свистели пули, ждал меня капкан,
Собаки изорвали мой кафтан,
Не знает в мире ни одна душа,
Насколько волчья доля хороша.
Мой дом теперь – непроходимый лес,
Я в нем залег – и до поры исчез.
Во мраке леса, местью обуян,
Лечил я раны и ответный план
Вынашивал. Решил творить я зло,
Зло как искусство и как ремесло.