Страница 12 из 34
– Три дня назад, – сказал я, глядя ему в глаза, – я получил ультиматум. Не буду вдаваться в подробности. Результатом отказа может быть война, препятствовать которой нам не удастся. Возможно, мы будем вынуждены покинуть перешеек или вообще оставить вашу планету.
– Мне будет крайне не хватать вашего общества, господин посол, – с печалью в голосе проговорил президент.
Я едва удержался от гневной отповеди. Он даже не понимал, что война будет означать для него самого, не говоря о своих согражданах.
– Если начнется война, Саулия будет уничтожена, – жестко сказал я. – Население истреблено. Возможно, в первые же несколько дней.
– При всем к вам уважении, господин посол, – сокрушенно покачал головой Плайн Второй, – вы ошибаетесь. Вам, впрочем, простительно, вы ведь не местный. Давайте я объясню. Саулийцев в десять раз больше, чем северян, на каждого их солдата придется десять наших граждан. Это во-первых. Во-вторых, территория Саулии в шесть раз больше. И, в-третьих, у нас гораздо более развитая промышленность. Им никогда не одолеть нас, господин посол.
– Как же вы не поймете! – сказал я с досадой. – От вашей хваленой армии ничего не останется после первого же массированного удара. От вашей промышленности – тоже. Вы производите автомобили, а Нарсия – танки. Вы – пассажирские аэробусы, а они – бомбардировщики. Вы – атомные электростанции, а они – баллистические ракеты средней дальности.
– Ракеты у нас тоже есть. – Благодушная улыбка сошла у президента с лица. Мои слова явно взяли его за живое.
– У вас недостаточно ракет. И никудышная система противовоздушной обороны. Но это не самое главное. Они будут первыми, понимаете? Первыми нанесут ядерный удар. В худшем случае вы успеете ответить. В лучшем – нет.
– Почему в лучшем? – озадаченно спросил президент.
– Потому что если не успеете, уничтожена будет только Саулия. А если успеете, то обе страны. И тогда уцелевшие откатятся в развитии на сотни лет назад. Только их, уцелевших, будет не много.
– Вы рисуете слишком мрачную картину. – Благодушная улыбка появилась вновь. – Позвольте сказать напрямик. Мы никогда не согласимся на иммиграцию поселенцев из вашего мира, господин посол. Саулия – независимая страна, была таковой всегда и будет вечно. Северяне множество раз воевали с нами. Восемнадцать конфликтов за последние пять веков. И ни разу не преуспели. Мы их не боимся.
– Ядерной бомбардировки, значит, не боитесь тоже?
– Они не рискнут на ядерную. Им прекрасно известно, что у нас есть чем ответить.
Я поднялся. Он просто не понимал. Не хотел понимать. Разговор был бессмыслен.
– Его совершенство диктатор Борс, – предпринял я последнюю попытку, – несколько отличается от своих предшественников. Он – очень рисковый человек. Когда речь идет о нем, рассуждения «они не рискнут» не работают.
– Что ж, – пожал плечами Плайн Второй. – Вам виднее, вы знакомы с этим мерзавцем лично. Не смею задерживать вас, господин посол.
Апельсин солнца лениво катился по голубому шелку неба. В Саулии сиеста. Я смотрела на спящего Леона и таяла от нежности. Затем поднялась, нашла на полу шпильки и собрала волосы. Наклонилась над Леоном и долго-долго вдыхала его сон.
– Лайла… – открыл глаза Леон.
– М-м-м?.. – Я провела носом по его плечу.
– До чего приятно просыпаться в такой компании.
– Только просыпаться? – Я шутливо нахмурилась. – А засыпать?..
– Виноват. Оговорился.
Мы расхохотались. Отсмеявшись, Леон поднялся с постели.
– Я проверю почту, милая.
– Хорошо.
Леон прилетел в Саулию неделю назад. Полдня он провел за церемониями и у президента. За те несколько часов, до сиесты, я успела известись от нетерпения. А потом шмыгнула к нему в комнату. Снова я чувствовала себя кусочком податливой мягкой глины, с которой мой скульптор может делать что угодно. Снова я кричала во весь голос, чувствуя Леона внутри, и стискивала потайные мышцы, чтобы стать уже, теснее для него. Снова была счастливейшей из женщин.
Президент не очень-то утруждал Леона, и все дни были наши, только на двоих. Касания, стоны, влажные пальцы, нежность, облака нежности, озера нежности, океаны… Прогулка на кораблике по проливу, фруктовая роща, ресторанчики Стеклянного квартала, где живут музыканты и художники…
Леон выключил компьютер, откинулся на спинку кресла и зажмурился. Я встревожилась.
– Что-то случилось?
Леон отнял руки от лица и посмотрел на меня внимательно.
– Собирайся, Лайла. Я увожу тебя. Завтра.
Директива с Земли предписывала эвакуировать воинский контингент в течение трех недель. Там наконец додумались оценить обстановку и признали ее слишком опасной. К нашему прибытию подготовка к эвакуации шла уже полным ходом.
– Что за девица? – скользнув по Лайле небрежным взглядом, осведомился полковник.
– Моя жена.
Полковник закашлялся.
– Она в курсе.
– Тогда попросите оставить нас вдвоем.
– Поскучай без меня немного, милая, – сказал я Лайле. – Я попрошу Джордана, он покажет тебе, как мы тут живем.
– Смелый вы человек, – сказал полковник, когда мы остались одни. – Отчаянный. Воистину рыцарский поступок.
Отвечать я не стал. «Рыцарский» в переводе с эзопова языка на разговорный означало «глупый». Или даже идиотский. Женщина другой расы, как сказал бы его совершенство. С несовместимым геномом. Деликатная, одухотворенная, нежная, смотрящая на меня как на полубога. Что я с ней теперь буду делать?.. Я ведь даже не могу сказать, что люблю ее.
К чертям! Я ее вытащил. Рыцарский, глупый, идиотский – этот поступок был правильным. Может быть, самым правильным за всю мою жизнь.
– Не жалко остальных? – глядя в сторону, спросил полковник.
– А вам? – парировал я.
– Мне – да. Когда пришла директива с Земли, я отдал команду на запуск.
– Что?! – спросил я ошеломленно. – На какой запуск?
– На запуск ракеты, естественно. За минуту до старта я приказ отменил.
– Вас судили бы, – пробормотал я растерянно. – Вас бы приговорили за это к расстрелу.
– На расстрел я согласился бы с радостью, – криво усмехнулся полковник. – Не в нем дело, полпред. Мне, знаете ли, пришло в голову, что я не вправе умертвить полмиллиона человек. Даже если их смерть спасет полмиллиарда.
С минуту мы молчали.
– У нас есть две недели, – прервал наконец паузу полковник. – Вернее, у вас. За это время можно было бы сделать многое.
– Что вы имеете в виду?
– Вы не поняли? Извольте, я растолкую. Две недели достаточно, чтобы убрать эту сволочь, его северное совершенство.
– В каком смысле? – спросил я оторопело.
– Удавить. Пристрелить или зарезать вряд ли удастся, там же, по вашим словам, обыскивают. У вас есть человек, который вполне может это проделать по вашей просьбе. Вернее, которая. Она, я слыхал, в неплохой физической форме.
Я поперхнулся. Джордан. Исполнительный, дружелюбный, услужливый сукин сын. Постукивающий на меня в свободное от дружелюбия и услужливости время.
– Вы считаете, я готов послать Эрту на смерть? Даже если предположить, что она согласится?
– Нет, – проговорил полковник медленно. – Не считаю. Увы. Свой рыцарский поступок вы уже совершили.
– Отпусти-и-и! – визжала Брегис. Я придавила паршивку к полу коленом и удерживала за руки.
– Объясняю для идиоток. Нечего трепать мое имя вместе с именем посланника. Ты поняла? – Я сильнее прижала коленом.
– Поняла, – выдохнула в ответ Брегис.
Началось с того, что Брегис обронила в коридоре: «Бедная Эрта».
– Так ей, сучке, и надо, – возразила Дарин. – Посланник удрал, а ее с собой забрать забыл. Зато как задавалась…
Я услышала эти слова, стоя за дверью своей комнаты, утром, перед выходом в аудиенц-зал. Из комнаты я не вышла – вылетела – и начала с Дарин. Сшибла ее с ног подсечкой и приложила мордой об пол. Потом взялась за Брегис.