Рифейские горы

- Я уже тогда вам ответила, мне не нужна свобода такой ценой. Я не позволю, чтоб от меня родился такой... такой...- Ирида не договорила, смолкла, не зная, какое слово подобрать,- гадёныш.- Нашлась-таки, что сказать.

Кэйдар невольно вздрогнул. Это слово его как хлыстом ожгло.

- Прекрасно! Другая вымносит наследника для меня с превеликой радостью. Ты не единственная, ты это знаешь.

- Тогда, может быть, меня наконец-то отпустят? Перестанут унижать?- Ирида рванулась обеими руками, смотрела мимо Кэйдара. Тот тоже поднялся, как будто уходить.

- И ты думаешь, я позволю тебе жить у меня бездельницей? Разрешу жить в своё удовольствие? Публичный дом - лучшее наказание для строптивых и вредных ра-бынь. Там у тебя таких, как я, будет десяток за ночь. Заодно и от живота помогут избавиться...

"Подлец! Подлец, гад и сволочь!"- Ирида смерила его таким взглядом, что большо-го труда не составило прочитать её мысли. Но Кэйдар в ответ лишь рассмеялся, к подобным взорам он уже привык за свою жизнь.

- Тебе решать! Ты же хотела этого: решать за себя сама!

Ирида опустила голову, молчала долго, а потом произнесла чуть слышно:

- Развяжите меня.

В этих словах слышалось согласие, и покорность. Кэйдар потянул кинжал из ножен на поясе. Какие-то двадцать минут назад он им же письма вскрывал, ломал печати, сейчас же легко переремзал ленты, намертво притягивающие руки виэлийки к подло-котникам кресла.

- Мне не нужны глупые выходки, но нужен здоровый наследник.- Протянул рабыне чашку с остывшей кашей. Прежде чем принять из его рук свой завтрак, Ирида бро-сила на Кэйдара долгий протестующий взгляд.

- Ну?

Опустила глаза, со вздохом взяла чашку в одну руку, ложку - в другую, зачерпнула разваренное на молоке просо. Кэйдар отвернулся к столу, скрывая довольную улыб-ку. Главное, - знать, на чтом надавить, и любой, будь он хоть каким упрямцем, сделает так, как захочешь. Порка - хорошее средство, но и она не со всеми и не всегда помо-гает.

А кормит её Альвита не особо, - перевёл глаза на стол. Конечно, свежие фрукты сохранить до весны большая проблема, но ведь даже изюма нет, нет компота из сушёных ягод и фруктов - основного питья простых крестьян. Одна лишь каша и вода, чуть подкрашенная вином.

Надо будет сказать, чтоб разнообразили стол. Наследник должен родиться здоро-вым и крепким...

Он стоял к наложнице спиной, задумался над своими мыслями и даже не услышал ни движения, ни шороха одежды - вообще ни звука! Но почувствовал зато прикос-новение к ножнам у пояса - обернулся стремительно.

Виэлийка уже была на ногах, стояла за спинкой кресла. Кэйдар изумлённо бровями дрогнул, повёл подбородком, невольно улыбаясь:

- Ты что?..

- Не подходите!- девчонка отступила ещё на шаг, так, чтоб кресло оставалось меж-ду ними, смотрела настороженно, следила каждое движение своего господина.

- Что за глупости? Что за выходки опять? Ведь ты пообещала...

- Я ничего никому не обещала! А уж вам-то - тем более!- она осторожно пятилась спиной к стене - не к двери, и это немного успокоило Кэйдара. Куда она денется отсюда? Главное - не дать ей в коридор выскочить. А то вдруг опять попытается с лестницы сигануть.

- Я не буду тебя наказывать, если ты вернёшься на место.- Кэйдар выбросил руку пальцами в сторону кресла, туда, где на подлокотнике одиноко примостилась полная чашка. "Паразитка! Она и ложки не съела... Обманщица! Ну, подожди!"- шагнул к виэлийке, обходя кресло.

- Я сказала, не подходите!- выкрикнула Ирида голосом, готовым сорваться на истеричный вопль. Упёрлась спиной в стену между углом и заколоченным окном. Только в эту минуту Кэйдар заметил в руке рабыни свой кинжал. "Нет! Быть такого не может! Чтобы дважды на одну и ту же уловку..." Вскинул руку - точно! Ножны пустые. Вот ведь дрянь и обманщица!

- Ну и что ты собираешься с ним делать? Это не детская игрушка...

- Не надо! Я знаю, чтом это такое.- Кинжал она держала, как все женщины: острием на себя. Ни опыта, ни умения - ничего! Одно лишь желание запугать.

- Отдай его! Просто брось мне под ноги!- коротко и властно приказал Кэйдар.- И я не буду тебя наказывать. Забуду - обещаю! Ты же всё равно сбежать не сможешь. И мне ничего сделать не сможешь. Так что давай без глупостей.

Она стояла так, что Кэйдар мог видеть её всю с головы до ног. Босая, в простом платье из грубой некрашеной ткани, без пояса, без всяких украшений, а на плечах даже не бронза застёжек, - простые узлы. Открытые руки, выступающие ключицы. Похудела сильно, озлобилась, но красивой быть не перестала. Наоборот! Этот про-тест и упорство делали её ещё более притягательной. Притягательной, несмотря на заметно округлившийся живот, выступающий вперёд.

- Отдай мне кинжал! Обещаю: тебя никто больше не обидит. Ты получишь нор-мальную одежду. Будешь гулять, когда и сколько захочешь. Будешь есть, что хо-чешь. Только отдай!- Кэйдар сделал ещё один шаг, уверенный, что виэлийка сама бросится ему навстречу, внутренне приготовился к броску с кинжалом: чуть выста-вил правую руку, закрываясь локтем левой. Неопытный, но отчаявшийся человек иногда способен на неожиданности.

Виэлийка никак не отозвалась на его слова, только вздохнула глубоко, будто ре-шимости набираясь, выбросила вдруг повыше руку с кинжалом.

- Нет!!! Нет!! Не надо!..- Кэйдар догадался моментально, ЧТОм сейчас будет, прыг-нул вперёд. Но не успел. Кинжал вошёл в живот. Правда, не очень глубоко: Кэйдар перехватил руку, рывком дёрнул рукоятку на себя. Закричал так громко, как никогда ещё не кричал.- Врача!!! Врача сюда!

Отец-Создатель! Зачем?! Вот ведь дурочка!

Подхватил обмякшее, бесчувственное тело, бережно и осторожно задавив ладонью и тканью скомканного платья пульсирующую кровью рану, уложил виэлийку на пол, зашептал в отчаянии:

- Зачем? Зачем же так-то?..

Альвита появилась на пороге стояла, ухватившись ослабевшими пальцами за двер-ной косяк.

- Мать-Кормилица! Это что ж такое, господин? Опять, что ли?

- Врача, Альвита!! Врача немедленно!- крикнул ей Кэйдар.

* * *

Лил аккуратно вытирал руки очень мягким полотенцем, хорошо впитывающим воду.

Кэйдар стоял чуть в стороне, ждал спокойно, пока врач начнёт говорить первым. Ждал, хотя внутренне издёргался весь. Мучился, метался, пока шла операция, но сейчас старался сохранить на лице спокойное выражение господского хладнокровия.

- Она оказалась не так глубока, как мне подумалось вначале. Я всё хорошо обрабо-тал, аккуратно зашил, но шрам останется. Извините, но лучше уже не получится...

- А как ребёнок?- перебил Лила Кэйдар.

- Вам повезло, господин. Ребёнок жив и здоров,- Лил улыбнулся,- уже толкается.

- Толкается?- Кэйдар опешил.- Как это?

- У вас столько детей было и есть, господин, вам, что, ни разу не доводилось по-держать ладонь на животе будущей матери?- Лил усмехнулся мягко, но это не поме-шало Кэйдару уловить упрёк в его словах.

- Мне приносили их уже после родов.- Ответил Кэйдар, недовольно прикусывая нижнюю губу, похолодел взглядом.

- Она - очень слабенькая девушка. Так похудела за эти пять месяцев. Уж не знаю, как роды перенесёт. Если, конечно, после всего этого не случится выкидыш. Сейчас только время покажет... А упрямства ей не занимать, должна выкарабкаться. Тща-тельнейший уход, хороший сон, сытная еда и никакого беспокойства. Пусть спит как можно больше.

Кэйдар молчал, но видно было, слушает внимательно каждое слово. Лил добавил, уже перед самым уходом:

- Вам и вправду повезло, господин. Вам и вашему ребёнку... Если бы удар был нанесён чуть пониже и обеими руками... Но она такая слабая, одни кости...

Я буду приходить на осмотр почаще, раза два в день. И сегодня зайду, ближе к вечеру. Сейчас она спит, и это к лучшему. Проснётся - всё забудет. Успокоится.- Опять улыбнулся.

* * *

- Она буквально с час, как пришла в себя.- Сообщила Альвита, ответив на привет-ствие Лила коротким кивком головы, только длинные серьги - дорогие, из золота, с зелёным камнем, - качнулись, преломляя солнечный лучик.- Отказывается есть, никого не хочет видеть. Плачет. Даже пыталась сорвать повязку: пришлось привя-зать за руки к кровати...