Возвращение домой

У НАС У ТРОИХ НЕТ ИНДИКАТОРОВ!!!

Джейк от такой неожиданной вспышки озарения даже остановился на месте. «И ведь точно! У Кордуэлла индикатора нет и никогда не было! У Алмаара его тоже нет! По крайней мере, он сам так говорил. У меня его тоже – нет! Благодаря помощи этого же самого Алмаара… У нас троих! Интересно, – это совпадение или за этим что‑то кроется?.. А как, кстати, у четвёртого, у Моретти, с индикатором?.. Что бы всё это могло значить?..»

– Эй, Тайлер! Где ты там застрял? – громкий окрик Кордуэлла сумел вернуть в реальный мир. Какая‑то птица, всполошённая резким голосом, со стрекотом сорвалась с ветки дерева, пронеслась над головой Джейка, шелестя крыльями. Он бегом догнал Кордуэлла, пошёл за ним, ступая след в след. Но странная, такая навязчивая мысль не давала покоя, прицепилась намертво. А насколько он знал самого себя – это уже худо. Значит, сам разум чувствует в этом факте что‑то важное, перебирает эту деталь и так и сяк, крутит, куда бы её пристроить и как её объяснить. Значит, важен этот факт, очень важен… Но чем?

Они прошли километров десять, если не больше, когда Дюпрейн, наконец‑то, объявил привал.

Джейк и Кордуэлл, которого, как выяснилось при дальнейшем знакомстве, звали Ричардом, или просто Диком, вышли к месту сбора последними. Лес уже успел смениться на что‑то совсем новое, с узнаваемыми Джейком деревьями и кустарниками, с высокой травой и яркими, но вполне земными цветами. Ребята – Моретти и Алмаар – сидели прямо на земле, на примятой траве и оба довольно равнодушно слушали капитана. Тот, явно нервничая и злясь, метался по утоптанному пяточку среди деревьев, и что‑то говорил, жестикулируя рукой, в которой держал фляжку. Джейк опустился на корточки, прислонившись спиной и рюкзаком к стволу дерева. Кордуэлл примостился чуть в стороне. При их появлении Дюпрейн неожиданно остановился, оглядел их обоих и внезапно спросил:

– Кто орал?

– Я, господин капитан. – Чуть слышно ответил Дик Кордуэлл, виновато глядя себе под ноги. Он не сразу понял, в чём его вина, но заранее приготовился к взбучке.

– Вы что, на прогулке? – и взбучка последовала незамедлительно, сразу же, без задержки. – Сколько вам можно объяснять? Мы вышли на территорию сионийцев! Меньше, чем в километре от нас, посёлок гриффитов. А вы продолжаете вести себя, словно мы не в тылу врага, а у себя на полигоне! Почему вы настолько беспечны?..

– Виноват, господин капитан. – Рядовой покраснел от смущения, смотрел всё также в землю и терзал «молнию» на боковом кармане брюк, как раз под коленом.

– Виноват! Конечно, виноват! – Дюпрейн снова зашагал, пытаясь успокоить нервы и унять душившее его негодование; вода во фляжке громко плескалась в такт его шагам. – Идёте с рядовым Тайлером, как парочка старых друзей на прогулке! Беседуете! Вам и дела нет ни до чего другого! Да?

Алмаар презрительно хмыкнул, и Джейк, до этого смотревший на Дюпрейна, резко перевёл на него глаза. Ухмылочка на лице Яниса сменилась смешком не менее презрительным и злорадным. Скотина! Вот ведь скотина! Хотя чего от него другого ждать? Он уже дважды успел показать Джейку своё истинное лицо. Такое вряд ли прощается… Вот он и злорадствует по любому поводу. Сволочь! Радуется, когда мне от капитана достаётся, у самого‑то возможности ударить побольнее пока нет… Подлец!

– Впереди самый ответственный и сложный участок, а вы – вы все, кстати, – Дюпрейн резко повернулся и посмотрел на Алмаара сверху вниз, тот сразу окаменел лицом, – ещё больше расслабились, вместо того, чтобы сконцентрироваться на выполнении поставленной задачи… От графика мы уже отстаём и, несмотря на все мои усилия, продолжаем отставать ещё больше. И почему? Потому, что приказы мои не выполняются! Отношение к операции у вас у всех наплевательское. Никакой осторожности! Никакой дисциплины! Сплошное ребячество!

Джейк невольно перевёл взгляд на Моретти, опять вспомнив про индикатор. Это волновало его куда больше, чем те нотации, которыми их потчевал капитан Дюпрейн. Моретти, кажется, тоже мало слушал капитана, сидел какой‑то вялый и безучастный. Вокруг него крутись оводы, так здесь называли больших кровососущих мух, ужасно прилипчивых и больно кусающихся. Моретти наблюдал за ними из‑под полуопущенных век тёмными и очень внимательными глазами. Иногда его рука – чаще всего правая – взлетала в молниеносном движении, и в кулак попадало одно – реже два – насекомых. Он давил их с громким хрустом и с явным наслаждением, и снова замирал, подкарауливая новую жертву.

Интересное же он нашёл себе развлечение! Тем более что эти оводы, как специально крутись исключительно вокруг него. Интересно, что же их так привлекало? Может быть, запах своих же загубленных собратьев, а, может, Моретти был особенным в их пятёрке?

– Конечно, нам её здесь аттракционов не хватало! – Дюпрейн смотрел на Моретти пылающими от негодования глазами, – Ловкачей и эквилибристов! Прекратить, рядовой Моретти!

Тут Алмаар уже не выдержал, засмеялся в согнутую в локте руку, зажмурился.

– Ну вот, уже и благодарные зрители появились! – произнёс Дюпрейн тихо, зло, сквозь зубы, серьёзно и зловеще. – Веселитесь! – а потом вдруг рявкнул во весь голос:

– Встать!!!

Они вскочили все четверо, замерли по стойке «смирно» кто где сидел. Даже Алмаар разом посерьёзнел.

– Издеваться над собой я не позволю! – чуть слышно прошептал Дюпрейн на одном выдохе. – И над приказом – тоже!

Они стояли, не шевелясь и не дыша, замерли, боясь пошевелиться: капитан впервые был в такой ярости, в таком гневе, и любое неосторожное движение или хоть одно слово могли привести к ещё большей вспышке. Но что могло быть страшнее нынешней реакции капитана? Стоит ли ещё испытывать его терпение и искушать судьбу? Нет, не стоит…

– Вот, поведёшь группу сам! – Дюпрейн подал карту Джейку. – И следи постоянно за компасом! Потеряешь – пристрелю!..А теперь бегом, ребятки! И быстро!!!..

Джейк первым сорвался с места, остальные потянулись следом. Капитан сам замыкал группу, бежал последним, чуть не наступал Моретти на пятки. «Ничего, я из вас дурь выбью! Вот когда устанете, желание шутить быстро пропадёт!..»

Карта удобно лежала в ладони, и Джейк на бегу сверялся с курсом. Магнитная стрелочка в правом верхнем углу экрана светилась рубином, а зелёная искра перемещалась по ниточке проложенного курса. Это они двигались, отмеченные компьютером. Больше тридцати километров, почти сорок, оставалось до реки, до Чайны, синей ленты на экране карты. Интересно, смогут ли они добраться сегодня до реки? Смогут, успеют ли пересечь её? Хотя… Такими темпами вполне возможно.

Джейк бежал легко, усталости не чувствовал, а ведь отдохнуть не получилось. Дюпрейн взъелся и вот… Разминаемся теперь, как в своё время перед завтраком. Хорошо ещё, что лес не такой, как был в первый день. Похож на ниобианский, на тот, что рос в парке в центре Ниобаты. Крупных лиан почти нет, и цветы в основном маленькие, как колокольчики, – не орхидеи. И не так сыро под ногами, и папоротник стал мелким, чуть выше колена, и растёт только в низинах, под самыми деревьями, в тени.

Бежали они долго, очень долго, но капитан разрешения на шаг не давал и не давал приказа на отдых. Джейк сбавил темп, сократил длину шага после того, как почувствовал, ребята за спиной стали отставать, но тут же донёсся громкий срывающийся окрик Дюпрейна:

– Передний! Не сбавлять! Остальные – подтянись! Быстро! Быстро!

«Вот чёрт! Он сам когда‑нибудь устаёт?!!» – Джейк опять прибавил шаг, скорее по привычке глянул на карту: с маршрута они не сбились. Это хорошо! Перевести пройденный путь в километры по масштабу он не успел: за спиной раздался громкий голос Дюпрейна:

– Бегом, рядовой Алмаар! Встать!

Кордуэлл остановился, и Джейк обернулся. Они переглянулись, и Дик пожал плечами. Через его плечо Джейк увидел Моретти, тот тоже стоял, и рядом с ним – Дюпрейн. А где же Алмаар? Ведь он же выше их двоих, его было бы видно отсюда? Куда он запропастился? Тут Моретти нетерпеливо и осторожно переступил на месте, отошёл чуть‑чуть в сторону, и они увидели Алмаара. Он сидел на земле, глядя на Дюпрейна снизу, а тот быстро говорил ему, резко размахивая рукой: