Возвращение домой

– Так в чём дело? – Спокойствие Свенссона действовало на всех угнетающе. За этим спокойствием скрывалась слепая ярость жестокого человека, запертого в ограниченном пространстве, лишённого возможности в полной мере использовать всю силу, какой его щедро одарила природа. – Ты почему‑то решил, что наши законы не для тебя, ниобианин? Или ты считаешь себя настолько умным, что собрался жить только себе в удовольствие? Ты забыл наше главное правило? Забыл, что начало исправления в дисциплине?

– Да ничего я не забыл!! – Меньше всего Джейк был настроен выслушивать дидактические наставления от Свенссона. В шахту – так в шахту! Нечего морали читать! Попался – сам виноват…

Свенссон моргнул чуть медленнее, лишь глаза прикрыл, и это движение послужило сигналом к началу наказания. И всё же первый удар – дубинкой по почкам – Джейк успел предугадать и даже закрылся согнутой в локте рукой. Но кто‑то другой опустил ему на затылок сцепленные в замок руки. Такой удар можно было сравнить с ударом молотом. Аж в глазах потемнело, и весь мир потерял вдруг ощущение реальности. Всё происходило как во сне. Не было ни злости, ни ярости – ничего, что сопровождает обычную драку. Да и можно ли было назвать это дракой?

Свенссон отвернулся, без особого интереса рассматривая обломок от рутериевой оболочки. Он не представлял никакой опасности. Да и не в этом было дело. Совсем не в этом. Это был удачный повод подпортить настроение Лионелли. Чтоб не бегал слишком со своим землячком. Не баламутил других… Но и сильно калечить тоже не стоит. Как бы ребята не перестарались…

– Всё! Хватит…

Резким рывком подбородка приказал: помогите подняться. Ниобианина подхватили, поставили на ноги, придерживали, не давая упасть.

– Ну, что, усвоил правило номер три, ниобианин? – Несмотря на жестокие побои, а подопечные Свенссона бить умели, ниобианин оставался в сознании. Вынослив, ничего не скажешь, а может, это только шок…

– Ты думаешь, я тебя пожалел, да? – Джейк смотрел на ухмыляющегося Свенссона исподлобья. Маньяк, настоящий маньяк. Он даже улыбался жутко. – Не‑е‑ет! Нисколечко! Моя бы воля – дубеть тебе в шахте… Но деньги за твою шкуру, пусть даже и подпорченную, мне будут куда больше в радость.

Джейк секунду смотрел в чёрные улыбающиеся зрачки улиссийца, но и секунды хватило, чтоб «прочитать» самые сокровенные мысли и желания этого человека…

…Горячее солнце, горячий песок, лазурное море и девушки в купальниках… Знаменитые пляжи Меркурианы… Именно о них Свенссон мечтал с пяти лет, с того, как в руки ему попал рекламный проспект с ниобианского лайнера… Сказка или рай? Свенссон и сам себе не признавался в своих тайных желаниях, но предчувствие больших денег делало детскую мечту навязчивой идеей.

– Там сейчас зима… Там холодно и дожди… Бархатный сезон уже кончился… Вы опоздали… – Он засмеялся, так же, нагло, с вызовом, глядя прямо в глаза. Потерял равновесие, откинувшись назад, подставляя для удара беззащитный подбородок. Этого одного удара ему и хватило.

– В камеру его… Да осторожнее же! – добавил уже тихо. – Он у нас на вес золота…

Отвернулся, хмыкнув, принялся разминать онемевшие костяшки пальцев, а из головы никак не шло: «Откуда он узнал?!.. Я же никому никогда?!.. И словом…»

Хмуря брови, ещё раз оглядел осколок рутериевой оболочки, отшвырнул его далеко в сторону. При виде искр на момент задумался, но только на момент, мысль так ни во что и не оформилась.

* * *

Часов Джейк не имел, с того самого случая. Время он и так чувствовал неплохо. Вот и сейчас понял сразу: ужин давно уже прошёл.

А как же отец? Он же будет ждать?

Вскинулся одним рывком – и осел со стоном. Больно. Очень больно. Хоть и сам виноват, а обидно. Обидно до соплей. Из‑за чего били‑то? Из‑за куска металлолома? Да такого добра здесь – куда ни глянь. Тоже мне, любители порядка…

Джейк поморщился, неожиданно вспомнив, подтянул к груди левую ногу. Он прямо в туфлях лежал на койке, там, куда его кинули. Хорошо, что догадался в первый раз и спрятал один кусочек понадёжнее, в носок. Никто не заметил, даже при обыске. Жаль только, что тот, конфискованный, был побольше. А этот совсем маленький, чуть продолговатый и плоский, с шершавыми, царапающими пальцы краешками на свежих изломах. Стоил ли он всех страданий?

Джейк вздохнул, рёбра ещё помнили недавние побои, заныли, жалуясь. Но болели не только рёбра. Всё тело болело так, будто его в стиральной машине прокрутили. Ничего себе, сравнение, но состояние было точь‑в‑точь.

Осторожно прощупал подбородок. Удар был что надо, но кости, вроде, целые, и зубы – на месте. А вот синяк, наверное, будет добрый, уже губы опухли, прикасаешься, а они онемевшие.

Чёртов Свенссон. Легко бить беззащитного. Порядок тебе подай и дисциплину. Ну, хорошо, ещё посмотрим, что дальше будет.

Джейк откинул подушку, оттянул простынь. Шов матраса из пластиковой оболочки голыми руками не надорвать, но Джейк расковырял его острым краем рутериевого обломка. Спрятал его в мягкую набивку, расправил простынь, вернул на место подушку и только потом снова лёг.

Всё! Всё, хватит пока. Ни думать, ни планировать ничего на будущее. Только отдыхать. Закрыл глаза, наслаждаясь покоем. Хорошо так, когда не шевелишься, даже почти не больно.

А отца вот жаль… Он будет ждать, ломать голову и мучиться. Уметь бы «связываться» с ним мысленно, как это получается с мамой, всё было бы тогда в порядке, а то он сейчас, точно, места себе не находит…

Джейк заснул, не особо задумываясь над тем, что именно сон был для него единственным лекарством, способным вернуть здоровье.

* * *

– Ну, что у нас опять за номер? – Джейк, хоть и находился в полусонном состоянии, голос Лионелли узнал сразу. Медленно открыл глаза, про себя посылая гостя к чёрту. Никого не хотелось ни видеть, ни слышать. Хотелось одного – спать!

– Мне доложили, ты не появился вчера за ужином, тебя не отправляли на работы. Как это понимать? Опять бунтуешь? Я же предупреждал…

Джейк хоть и лежал к нему спиной, укрывшись одеялом чуть ли не с головой, но по голосу слышал, как нервничает Лионелли, слышал, как он ходит туда‑сюда перед решёткой. А тут вдруг остановился, осторожно коснулся плеча Джейка.

– Ну, что опять случилось?

– И почему что‑то обязательно должно было случиться? – тут уж Джейк не выдержал, резко повернулся к нему навстречу. Лионелли аж отпрянул, растерянно заморгал. – Имею я право, не есть тогда, когда не хочу? Не гулять тогда, когда не хочется? Или даже в этом здесь следуют по заведённому порядку?

– Опять подрался? – Вопрос Лионелли оказался настолько простым и естественным, что Джейк немного и сам растерялся. А улиссиец пристально разглядывал его лицо, видел разом и уродливое пятно очень свежего синяка на подбородке и подсохшую ссадину немного выше, на левой скуле, и злые глаза, глядящие хмуро и совсем неприветливо.

– Мне никто не сказал, что вы опять подрались… Может, тебя и правду изолировать?.. Осталось каких‑то два‑три дня… Потерпишь…

– Да никто ни с кем не дрался. Я сам во всём виноват… Да и вообще… – Джейк отвернулся, давая понять, что говорить про это у него нет никакого желания. – Я сам нарушил ваши правила…

– Но ведь Свенссона предупреждали: тебя не трогать ни при каких обстоятельствах…

– Товар бережёте, – Джейк понимающе хмыкнул. – Понятное дело…

Он подтянул повыше тонкое лёгкое одеяло, пытаясь прикрыть плечи, неосознанно защищаясь от людей, посягающих на его независимость.

– Дело не только в деньгах. Так принято, и уже давно. Обмен должен быть равноценным. Человек должен быть живым и здоровым…

– Какая мне разница, каким я должен быть? – Джейк всё‑таки не сдержался, выкрикнул громко и зло. – Вы же сами понимаете, меня казнят сразу же. – И тут вдруг добавил уже шёпотом: – Как можно, зная ЭТО, проявлять эту чёртову заботливость?! Вам самому не противно?