Возвращение домой

* * *

Они сидели рядом, ели в молчании, но каждый, видимо, думал об одном и том же. Виктор не выдержал первым:

– Да‑а, раньше он был куда осторожнее… Удивляюсь, как его сразу не расстреляли! Такое уже было с ним однажды… Наверное, Свенссон не в курсе…

Опять помолчали. Джейк поднял голову, – в который уже раз по счёту! – оглядел зал. Медленно. Каждого из сидящих за столами. Нет, Алмаара среди них не было. На ужин он не вышел. Отлёживался, как волк после ранения.

– Почему он такой, пап? Он, что, думает, я его к собственному отцу ревновать буду?

Виктор плечами пожал, будто не знал ответа на этот вопрос, а потом всё же заговорил, медленно помешивая ложкой в супе:

– Пока тебя не было, мы неплохо с ним ладили. Он, конечно, парень ерепенистый и скрытный, но, бывало, кое‑что рассказывал про себя… Он одинокий, Джейк… Может, от излишней гордости. Может, всему виной привычка…

К нему ведь лепится всякая шпана… В надежде на покровительство и защиту… Бесполезно, как видишь. До других ему дела нет. Ему нужно общение равных…

У меня вас двое, и он уверен, что ты мне более ценен. Ты же мой ребёнок… А кто он после этого? Нет, жизнь на вторых ролях его вряд ли устроит…

– Но ведь одному жить ещё хуже! – воскликнул Джейк, бросая ложку. – С ума можно сойти от такой жизни!..

Виктор опять плечами пожал, поднося ложку с супом к губам, добавил раздумчиво:

– Да, нам с тобой легче, мы вдвоём… Наконец‑то вдвоём! Впервые я никуда не еду, а ты не в увольнении на два‑три дня… – Он тепло улыбнулся, но Джейк не смотрел на него, и взгляд его был направлен куда‑то в сторону, он обдумывал услышанное. Серьёзный, взрослый, задумчивый, аж сердце щемило при мысли о том, какой он стал незнакомый, даже немного чужой.

– Лионелли говорил, встречи с родственниками здесь запрещены. Что будет, если про нас узнают? – Джейк перевёл взгляд на отца, и Виктор снова пожал в ответ плечами.

– Не думаю, что в наших условиях это возможно. Маловероятно… Это нам с тобой повезло…

– Так ты не знаешь, пап, да?

– Про что?

– Мама, она тоже здесь была. Тебе, что, не говорили?

– Глория?! Здесь?! – Виктор поперхнулся, закашлялся, закрыл рот рукой, отталкивая тарелку от себя. – Ты не шутишь?

– Какие тут шутки? – Джейк смотрел на него без всякой улыбки. Он не шутил. С того разговора днём он вообще перестал улыбаться, взгляд его оставался страдающим взглядом разочаровавшегося в жизни человека. Ему теперь не до шуток, не то настроение. – Корабль с Гриффита с эвакуированными захватили, так же, как меня, как тебя, как всех здесь. Женщин держали отдельно. Ты и вправду мог не знать… Я и сам узнал совсем недавно… от Гаргаты… Перед самым своим отъездом…

Пэрри, как всегда не вовремя, подполз откуда‑то сбоку, намеренно притормозил, прислушиваясь к их разговору. Он весь ужин глаз не сводил со своего соседа, видел, что беседа его с пилотом приобрела очень оживлённую форму. Не мешало бы выяснить, о чём речь.

– Иди! Иди ты отсюда! – прикрикнул на него Джейк. – Без тебя тошно…

Последние слова добавил уже вполголоса, скорее для себя самого.

– И тебя он раздражает… – Виктор усмехнулся, меняя тему разговора.

– Дело не в раздражении. Но этот дружок – того! – Джейк постучал указательным пальцем по крышке стола, а потом пояснил: – Дятел! С ним осторожнее надо…

– А я и не знал… Да и многие, наверно, не в курсе…

– Я таких как‑то сразу вижу… – Джейк поднялся, стал собирать тарелки на один поднос. – Пойдём, пап!.. Я сам отнесу…

* * *

Небольшой ноздреватый кусочек какого‑то металлического сплава отлетел от удара по нему носком туфли. Ударился о стену – сыпанули яркие горячие искры. Джейк аж остановился, опешив. Вот это да! Это же рутерий! В кораблестроении без него никуда. Понятно, что ещё можно найти в ангаре после ремонта камеры реактивной тяги.

Джейк украдкой глянул через плечо, сторож, знакомый старик, на чьей совести, собственно, и была уборка ангара, отвлёкся, говорил о чём‑то с мастером, вытиравшим руки промасленной ветошью. Ни один из них не смотрел в сторону Джейка. Спрятать находку было делом одной секунды.

Зачем? Для чего? С какой целью?

Джейк и сам бы сейчас не ответил, но какой‑то смутный план в его голове уже родился. Надо будет только обдумать всё на досуге.

Щётка на длинной ручке снова зашаркала по полу. Длинные пластиковые волокна впитывали пыль. Её было так много, что щётку приходилось промывать каждые три минуты. Однообразная бесконечная работа, обычно она утомляла к концу дня, но сейчас Джейк ничего этого не замечал. Он даже принялся напевать себе что‑то под нос чуть слышно. Рутерий ощутимо леденил кожу в том месте, где они соприкасались. У этого металла высокая теплопроводность и большая температура плавления, просто огромная. Поэтому им отделывают камеры, где происходит сгорание ракетного топлива.

Осмелев, Джейк второй кусочек спрятал в карман брюк. В прошлый раз его почему‑то не обыскивали, может, и сейчас пронесёт.

Закончив с уборкой, двинулся с ведром и щёткой на выход, внутренне радуясь проделанной работе. Огромный ангар, куда запросто закатывали «Аргус» при текущем осмотре, был чист, как операционная. Ни пылиночки. Завтра утром здесь опять разведут такое… На три дня уборки…

Джейк вздохнул. Кто, кроме него самого, мог оценить всю тяжесть сделанного за один день? Никто!

Отдал ведро и щётку сторожу, тот понёс своё добро в подсобку, даже взглядом не поблагодарил. Да и Бог с ним. Подумаешь…

Хотелось только одного: поесть – и в камеру, отдыхать… Интересно, отпустили ли уже отца? Хоть за ужином бы встретиться… Как он там? Как Алмаар? Оклемался ли?

…Его остановили у входных ворот коротким внятным приказом:

– Руки!

Джейк покорно поднял руки, позволяя себя обыскивать. Про рутерий он в этот момент даже не подумал, слишком увлёкся мыслями о предстоящей встрече с отцом.

Улиссиец, обычно беспечный и равнодушный ко всему, что происходило вокруг, теперь с завидной старательностью выворачивал все карманы. Причину такой резкой перемены Джейк определил правильно: Свенссон стоял чуть в стороне, наблюдал за происходящим, а сам будто ждал кого‑то.

Выдержки Джейку хватило, он даже бровью не повёл, когда дежурный извлёк на свет запрещённый предмет. Конечно, из него невозможно сделать заточку, им не сможешь никого поранить, это просто продолговатая, выщербленная с одной стороны пластинка рутерия. Но это был металл, а вынос металлических деталей карался строжайшим образом.

– Это как понимать?! – взвизгнул улиссиец. Он больше Джейка испугался такого грубого нарушения правил. А Джейк в ответ лишь плечами пожал: «Делайте со мной, что хотите. Понятия не имею…»

– Что там, Кристиан? – Свенссон вмешался. Подошёл ближе. А с ним и ещё двое из личного эскорта, а тут и трое других дежурных с автоматами наперевес обступили Джейка со всех сторон. От коричневой пиратской формы, мелькавшей везде, куда ни глянь, даже воздух, показалось, стал тягучим и густым.

– Тебе ещё в первый твой выход объяснили наши правила, – заговорил Свенссон, глядя Джейку прямо в глаза. Он ждал страха, какой обычно испытывают люди подчинённые, но этот новичок смотрел невозмутимо, даже нагло, смаргивал редко и не отводил взгляда. По всем статьям, ни дать, ни взять – честнейшая душа. А ведь в прошлый раз он показался послушным, напуганным, смирным… Обжился мальчик, значит, обнаглел. Таких обламывать нужно, и сразу, чтоб уважали и боялись. – Ну‑ка, заключённый, повтори пункт третий наших общих правил!

– Пронос любых металлических предметов, тайно или явно, карается с предельной жестокостью: ссылка на шахтные разработки или расстрел. В зависимости от физического состояния нарушителя, – пересказал без запинки слово в слово.