Возвращение домой

– Джейк Тайлер! – Джейк запоздало представился, но врач остановил его коротким взмахом руки:

– Мы знаем, кто ты. Пока ты отлёживался, твои данные прогнали через Сеть. Красный Эрик до сих пор не может прийти в себя от радости. Да, такая удача мало кому подворачивается. Такой куш…

– Красный Эрик? Вы о чём вообще? – Джейк чуть подался вперёд, обхватив руками колени, притянутые к груди.

– Он руководил кораблём во время твоего захвата. Ему причитается половина выкупа. А ведь он только на спасательную капсулу позарился… Кто же знал, что ты выживешь? После сигма‑лучей такое в первый раз…

– Фу ты, чёрт! А помедленнее нельзя? Объясните попорядку! Тот серый корабль без опознавательных знаков был пиратским, так?

– Так! – Лионелли закрепил свой ответ энергичным кивком. – Его капитан использовал излучатель сигма‑волн. Я, вообще‑то, и сам мало, что в этом понимаю. Я только один раз видел тех, кто подвергался их воздействию… Тебе, ниобианин, повезло. Легко отделался…

– Запрещённые технологии. Я про такое впервые слышу. – Джейк помнил ту неожиданную убийственную головную боль. Нормальный приёмчик. Хотя, впрочем, чего ещё можно было ждать от пиратов? Подпустили поближе, чтоб наверняка, а потом шарахнули.

– Сигма‑лучи вызывают разрушение головного мозга. Он, – как бы так сказать? – Лионелли замялся, подбирая подходящее слово. – «спекается», что ли? Выжить невозможно…

А как же заложники? Заложники для выкупа? – Спросил Джейка, предвосхищая встречный вопрос, но тот не думал об этом, просто плечами пожал. – Да, их берут целыми и невредимыми. – Лионелли ответил на свой вопрос сам и впервые улыбнулся не весёлой, а печальной, грустной улыбкой. – Я и сам когда‑то точно так же сюда попал, целым и невредимым. Тридцать два года с тех пор прошло. Ты, наверно, думаешь, я с рождения пират. Нет! Ниобианин я, как и ты. – Вздохнул, потирая колени. – Как почти все мы тут… Кто по собственному желанию, кого оставили и желания не спрашивая. Есть такие, кому и эта жизнь, здесь, раем показалась… Да, – опять тяжёлый вздох и взгляд мимо Джейка. – Байер тогда демократии не позволял. При нём железный порядок был. Или здесь, со всеми, или… Он живым никого не отпускал. И торговлей пассажирами не занимался. Это сейчас… – Лионелли сам оборвал себя, будто спохватился. Перевёл глаза на Джейка, заговорил с нарочитой весёлостью, будто анекдот принялся рассказывать. – У меня ведь на Ниобе лицензию на право практиковать отобрали. По решению суда, по закону. За халатность. Я, вообще‑то, анестезиолог… Во время операции ввёл непроверенный препарат… Анафилактический шок, кома… Ни роженицу не спасли, ни ребёнка…

Что мне делать оставалось? На Гриффит подался… Новый мир. Новая форма человека, разумного при этом… Да и устроиться в таком бардаке куда проще. Врачи, они везде нужны…

Но не долетел… Здесь и остался. У меня здесь и жена, и дети, и работа. Куда я теперь отсюда? А тут неплохо. Мы не бедствуем, ты не думай… Да и пациенты мои не жалуются.

Джейк в ответ на эти слова хмыкнул, не сумев сдержать усмешки, но Лионелли не обиделся, наоборот, и сам рассмеялся.

– Это ты, кстати, зря. Я очень аккуратен… Думаешь, меня просто так назначили за тобой присматривать? Нет. Слишком много денег за тебя дают, чтоб так легко это делалось… А, вот, в тот раз?.. И сам не знаю, что на меня нашло. – Задумчиво повёл плечами, а потом вдруг спросил неожиданно. – Как голова? Болит всё ещё? А общее самочувствие?

Джейк не ответил, глянул на улиссийца исподлобья. Лионелли поднялся, прощаясь, коснулся его колена, успокоил:

– Ну и ладно. Я так и передам: жив, здоров, целёхонек. Можно и выкуп готовить.

– Вы кому меня отправлять собрались? – Джейк рывком перекатился на колени, чуть не схватил врача за полу белого халата. – На Ниобу?

Лионелли засмеялся, отстраняясь.

– На Ниобу? На Сиону? А может, и на Гриффит? Ты всем им нужен. Как антикварная вещь. Как ямсовая статуэтка. – Он улыбался, глядя на Джейка сверху. – Я не знаю точно. Не мне решать… Может быть, и тем, кто предложит больше. Не знаю… Ты, главное, не бойся. Мы с тобой ничего плохого не сделаем. А, вот, те… – повёл подбородком и отвёл глаза. – Будет всё зависеть от свершённых тобой преступлений.

Да ты так не переживай! Поживёшь здесь пока. Со всеми. Тебя не станут переводить в другой блок… Здесь веселее, да и проще так. Поработаешь… Хоть какая‑никакая польза…

Отвернулся, прикладывая раскрытую ладонь к замку кодировщика. Дверь из толстых стальных прутьев бесшумно откатилась в сторону. Лионелли вышел, провожаемый взглядом, а потом сообщил на прощание:

– Обед через час. А затем прогулка во дворе. Я скажу, чтоб и тебя тоже сегодня пустили. Только смотри, без глупостей: охрана строгая.

Он ушёл, а Джейк задумался.

Вот это да! А ты, дурак, думал, что всё позади. Как бы не так! Это ж надо, на пиратский корабль нарвался! На Улиссе тебя ещё не было. Вот же чёрт!

Джейк сдавил ноющие виски ладонями, закрыв глаза, качнулся несколько раз вперёд‑назад, будто пытался зубную боль унять. Но болели не зубы, болела голова. Странная эта боль накатывала волнами, отпуская ненадолго и возвращаясь с новой силой. Она мучила, она раздражала, – а главное! – мешала думать, не давала сосредоточиться.

– Эти ваши чёртовы сигма‑лучи… – выругался сквозь зубы, падая лицом в подушку. Да, лежать было не так больно, особенно, когда с закрытыми глазами. Вполне сносно.

Повезло. Опять‑таки повезло. «Спасибо» гриффитской наследственности. Мозги не «спекли», но и лечить особо не кинулись. Хоть бы таблетку какую дал этот врач. Так и мучиться, что ли? И пройдёт ли она, эта боль, со временем?

Хотя, жить‑то тебе осталось всего ничего. На Ниобе – дезертир, в военное время с такими строго, даже всех наград моментом лишили. Но на Сионе, а уж, тем более, на Гриффите – ещё хуже будет. Там Марчелл. Он за побег в порошок сотрёт. Только в руки к нему попади… Вот ведь чёрт!.. Как волка обложили… Никуда не сунуться… Нет! Ниоба всё же лучше. Там мама и отец. Там Гвардия. Да и полковник Дарлинг в обиду дать не должен, пока сам во всём не разберётся.

Интересно, почему нам на занятиях никогда не говорили, что на Улиссе есть жизнь? Своя, по своим законам! Да ещё и с тюрьмами. Да с какими тюрьмами при этом! Камень, бетон, освещение искусственное. Откуда у них всё это, у них, у пира‑тов, бродяг и контрабандистов? В существование кораблей ещё можно как‑то поверить. Были и нападения, и захваты. И на Улиссе они отсиживаются. Но чтобы жить прямо здесь?! Здесь, на спутнике, официально признанном безжизненным?! Что за ерунда?! Как возможно такое?! И неужели не знает никто? Никто из наших во время рейдов ничего не заподозрил… Неужели может быть такое?! Поразительно просто… Целая планета, пусть и маленькая, обжита бандитами, неизвестно на каких основаниях, а Сиона с Ниобой Гриффит делят. Из‑за нескольких километров бойню устроили?! И это вместо того, чтобы просто всех этих «героев свободного космоса», пересудить их к чёртовой матери – и селись, пожалуйста! Какие проблемы?! Просто и удобно!..

Вместе с вернувшейся болью вернулось и раздражение на самого себя: тоже мне, умник. Неужели ж ты думаешь, в Совете Сионы люди, глупее тебя, сидят? Или Император бы до такого не додумался?

Видно, есть какая‑то загвоздка, раз позволяют им жить пососедству, да ещё и терпят от них постоянные нападки. Сколько денег при этом теряется! Жуть!.. Куда тебе двигать мысли в масштабах целой Солнечной системы? И без тебя специалистов хватает, и у всех уровень – того! Не сравнить!

И ведь маму тоже где‑то здесь держали. Здесь, на Улиссе. Наверно, в такой же холодной камере со стальной решёткой? Вот ведь сволочи! А ты на Гриффите в это время на природе, в джунглях, да ещё и с любимой девушкой. Прямо рай! Конечно, не одни только удовольствия были, но всё ж не Улисса и не банда эта…

Но почему она за всё время никакой весточки не подала? Хоть одну «картиночку», хоть один образ! Ведь могла же… Чёрт! Вот дурак! Она же тебя лишний раз расстраивать не хотела! А ты, как ребёнок, обижаться вздумал! Тоже мне, солдат… Раскис, распустил слюни!.. Подумаешь, пираты!! Делать надо что‑то, а не ждать, пока тебя, как барана, на убой поведут.