Возвращение домой

– Ладно. Я ещё подумаю. О своём решении сообщу потом, в другой раз… – И вышел, как всегда неожиданно, без точного объявления о времени следующего визита.

* * *

Прошло несколько дней с последнего его прихода. Джейк, впервые ждал Барклифа с нетерпением, особенно первые три дня. Напрасно ждал. Тот не появился. Возможно, передумал, а, может, что‑то сорвалось.

И Джейк перестал надеяться. Что толку? Слишком уж всё нереально, чтоб быть правдой.

Но полковник всё‑таки пришёл, на пятый день. Не пришёл – ворвался в комнату настоящим ураганом. Крикнул ещё с порога:

– Всё! Вставай! Мы едем! Едем! Машина уже ждёт…

Джейк был только‑только после инъекции, сильно хотел спать. Но при таком возгласе приподнялся, сел на кровати, уставился на гостя, непонимающе и удивлённо хмуря брови.

– Что смотришь? Собирайся быстро! – Он кинул Джейку какой‑то свёрток. – Переодевайся!

– Едем?! Сейчас?! Но ведь я же… – Джейк растерянно моргал, прижимая свёрток к груди. За прошедшие дни он уже перегорел, успокоился, смирился с происходящим настолько, что сейчас никак не мог сообразить, что к чему. А может, ещё и недавний укол был тому причиной?

– Нас ждёт машина, момент самый удачный! Или ты опять собираешься разглагольствовать о долге, предательстве, своих принципах и прочей чепухе?.. Шевелись! – Барклиф сильно нервничал, он торопился, и голос его поэтому звучал отрывисто и резко. – Или ты передумал? – Он остановился посреди комнатки, уперев руки в бока, посмотрел на Джейка с подозрительным прищуром.

– Да нет, вообще‑то… – отозвался тот как‑то неуверенно. – Просто я не думал… Это так неожиданно…

Замолчав, принялся разворачивать принесённые вещи. Покорно, без всяких возражений.

Барклиф опять уселся на койку, и, заложив ногу на ногу, мерно покачивал носком начищенного сапога. Смотрел на переплетённые пальцы, а сам краем глаза незаметно следил за ниобианином.

Мальчишка сложен просто идеально и рост немаленький. Пластичен, как кот, это видно при каждом движении. И ведь после глубокого допроса!.. Да, у него есть шанс выжить в городе. Такие умеют приспосабливаться и живучестью не обделены… Но худ сильно и эмоционально истощён. Может и не выдержать, когда начнётся охота. Сорвётся, сделает какую‑нибудь глупость и если не погибнет, то через неделю (при самом удачном раскладе) снова окажется в этой же камере… Насколь‑ко его хватит, когда начнётся ломка? Шесть часов по методике Гервера между дозами, а он и это‑то время еле выдерживает… Да, хорошо его напичкали, нечего сказать. Без всякой жалости…

«…Не выдержит, – сделал вывод Барклиф. – Загребут его… Успеть бы до тех пор самому следы замести… Да убраться куда подальше… Может получится попасть на Сиону с первым же рейсом?.. Там не найдут. А вот парня жаль! Ему и так уже досталось порядком. Когда возьмут, ещё добавят… Но ведь сам этого хотел! Должен был понимать, на что идёт… А риск здесь большой, и всё в мире за этими стенами станет враждебным, как только за твою голову объявят награду…»

А парень уже ботинки обувал. Выпрямившись, с улыбкой ожидания посмотрел на Барклифа, всем видом своим как бы спрашивая: «Что дальше?»

– Стричься и бриться будем в городе. Здесь есть совсем рядом уцелевшая парикмахерская, – сказал Барклиф, смерив Джейка придирчивым, внимательным взглядом. Хорош! Аж где‑то под сердцем защемило. И почему этот парнишка‑ниобианин так сильно напоминал сына? Ведь Дэвид должен быть старше гораздо, лет на десять или около того… А всё равно почему‑то жаль его… Жаль!.. Особенно, когда заранее знаешь, чтом ждёт его в скором будущем… Нет! Хватит! Это уже слабость! Стариковские сантименты!.. А впереди дело, очень важное дело. Нечего отвлекаться и нюни распускать…

– Да‑а… – протянул Барклиф с некоторым разочарованием. – Не угадал я с размером… Ботинки‑то хоть не хлябают?

– Да нет, нормально… – Джейк улыбнулся в ответ со странным в этой ситуации смущением, прошёлся по комнате от стены до раковины – и обратно. Приятно было ощущать эту привычную, известную каждому тяжесть обуви. Не тех невесомых простых сандалий, в каких ходили гриффиты. И не просто шлёпать босыми ногами по полу… А носить настоящие ботинки!

– А рубашку лучше заправь, она на тебе совсем болтается… И выглядишь как дикарь… – Джейк молча сделал то, что приказал ему Барклиф. – Да, так лучше. Сейчас ты, знаешь, на кого похож? На комиссованного по здоровью после тяжёлого ранения! А, кстати, я и забыл совсем! – Он вытащил из нагрудного кармана какие‑то бумаги, протянул их Джейку. – Кое‑какие справки, если остановят на улице… Это, конечно, не удостоверение личности, но дня на три хватит… А потом могут и вопросы возникнуть…

И вот, ещё, немного денег, – подал несколько свёрнутых банкнот. – Наличные… «Карты» у меня у самого нет… Это ваши деньги. Они здесь ещё ходят.

– Спасибо! – Джейк не знал, что сказать ещё, такого от полковника он совсем не ожидал. Такой помощи… Почти заботы… Не знал, как отблагодарить. А Барклиф небрежно отмахнулся, опять приказал:

– Спрячь хорошо! Без этого в городе не протянешь… Не дай Бог, потеряешь… – спросил вдруг без всякого перехода: – Родня‑знакомые в городе есть? – Джейк отрицательно двинул подбородком. – Плохо! Раз не сможешь спрятаться, мой тебе совет: беги отсюда! На Ниобу свою беги!..

В последних словах прозвучало столько жёсткой суровой определённости, что Джейк невольно поёжился. Да, он ещё не до конца понимал, во что ввязывал себя невольно. Но отступать не хотел и не собирался!

– Ну, тогда всё! Идём! – Барклиф подошёл к двери и перед уходом оглядел комнату цепким внимательным взглядом. – Стоп! – крикнул вдруг, остановив Джейка взмахом руки. – Пижаму свою в пакет собери. Заберём с собой, выкинем по дороге… Нельзя здесь оставлять… Так ты выгадаешь хоть немного времени, возможно, собьёшь со следа… – Джейк не спорил, послушно выполнил приказ полковника, но, скорее, потому, что, в словах Барклифа была логика, против которой не попрёшь.

На пороге он оглянулся, окинул свою камеру‑одиночку взглядом, больше похожим на прощальный. Он был уверен наверняка: сюда я больше не вернусь! Никогда и ни за что! Лучше смерть, чем это!.. А когда шёл по длинному бесконечному коридору, вспомнил неожиданно все бессонные жуткие ночи, проведённые в одиночестве. Когда орал до сорванного горла, до боли в лёгких. Когда забивался в угол кровати, пряча голову в подушку, прижатую к груди. Конечно, со временем стало легче… Но всё равно повторение своего недавнего прошлого пережить заново он не хотел ни при каких условиях. Хватит!

* * *

Западный фасад дома взрывом повредило особенно сильно, и теперь он опасно нависал над входом. Казалось, ещё толкни хоть камень – и всё здание рухнет тебе на голову. Видимо, так казалось всем, даже этим лентяям из пленных. Впрочем, им всегда кажется целая куча всего, когда дело доходит до работы. Трусливые лентяи, в этот день они особенно раздражали сержанта Фаулера. Проиграли войну? Проиграли! Отдали нам этот город? Отдали! Так к чему же тогда сейчас носом крутить? Радовались бы лучше, что живыми оставили. Подумаешь, работать приходится! Работа, она ещё никому вреда не сделала. К тому же, сами ведь бомбили. Сами! Не мешало бы теперь и в порядок город привести.

А работнички‑то, работнички! Гребутся со своими лопатами, прямо удовольствие глядеть. Загляденье! Перед домом все завалы расчистили, чуть ли не под метлу убрали, а внутрь ни один не заходит. Боятся! Ах, испугались! Испугались, да?! А как на наши головы бомбы сыпали и днём и ночью?

Фаулер схватил одного из ниобиан за шиворот, особо не разбираясь, кто там перед ним, – первого, на кого глянул. Толкнул в нужном направлении, с приказом, да ещё и ногой наддал:

– Паш‑шёл!

Тот не удержался, упал на колени, выронив лопату.