Возвращение домой

Сейчас ещё чувствовалась та тонкая нить, связывающая его, заставляющая делать то, что приказывает разум, а не сердце. Пока ещё он может выбирать между тем, что он хочет делать, и тем, что он должен делать. Но ещё шаг – и всё. Контроль над собой будет потерян, потерян безвозвратно.

Он мог только смотреть, смотреть на неё издалека, не упуская из виду её светящееся улыбкой лицо и венок из цветов на волосах. Видеть, как к ней подходят со словами благодарности, говорят что‑то, а она улыбается и, прощаясь с каждым, прикасается к губам ногтями указательного и среднего пальцев. Непривычное глазу, но удивительно красивое движение… Джейк бы полжизни отдал не раздумывая за эту улыбку, за то, чтобы видеть, как она прикоснётся своими пальцами к губам, как она улыбнётся так же искренне и по‑доброму не кому‑то, а ему.

Боль, отчаяние и даже ревность – они травили душу сильнее и больнее любой кислоты. Хоть плачь. Но он всё равно не сходил с места.

Гриффиты расходились по домам с просветлёнными счастливыми лицами. Народу становилось всё меньше. Всё сплошь свои, родные лица. Но Кайна не их совсем сейчас хотела видеть, хоть и держалась подобающе, отвечала на поздравления, прощалась с каждым, а сама всё искала, искала глазами. Вот он! Вот, он стоит, и Ариартис рядом. Почему так? Почему не подходит? Боится? Не решается? Не знает, как быть! Он же чужой среди нас…

Придерживая обеими руками у самого горла накидку, кем‑то накинутую ей на плечи, она подошла к Джейку. Заговорила первой, сходу, не давая опомниться ни ему, ни себе.

– Ты не торопишься? Нет? Мне поговорить с тобой нужно…

– Прямо сейчас? – Такого напора Джейк совсем не ожидал. Да и вид у Кайны был очень серьёзный, будто и вправду дело шло о чём‑то важном.

– Да. Да, сейчас. – Ответила она уже находу, видимо, сразу поняла, что он не откажется. Шла, слыша за спиной его очень тихие шаги, чувствуя лопатками и затылком его заинтересованный взгляд. «Только бы не спрашивал ни о чём… Если спросит первым, у меня не хватит сил, не хватит решимости…»

Они остановились в тени дома, нежилого, заброшенного, одного из тех, что строили люди. Кайна пропустила Джейка немного вперёд, сама осталась стоять так, что лицо её и вся фигура были в тени.

Она ещё раз и ещё рассматривала его лицо: эти резкие тени в глазницах, делающие его строже, старше; глубина, не скрывающая в себе какое‑то совсем мальчишеское любопытство и ожидание; плотно сжатые губы, без намёка на улыбку; затвердевшие скулы, и строго хмурящиеся брови. Он на самом деле старше, чем показался ей в самый первый раз. Старше и серьёзнее при всей своей улыбчивости.

«Как сказать? С чего начинать начинать‑то вообще?.. А если он только посмеётся в ответ?.. Ведь я же совсем, совсем его не знаю!!..»

Молчание затягивалось. Джейк видел, как под его взглядом Кайна начала нервничать. Видел, что она хочет сказать что‑то и не решается. Только губы дрожат, как будто вот‑вот – и расплачется.

Момент был такой, что они оба понимали, о чём, собственно, должна идти речь. Понимали, что сейчас должны признаться друг перед другом во всех своих чувствах. Признаться – и тогда всё встанет на свои места. Исчезнет скованность, недосказанность, это напряжение и боязнь быть непонятым.

Понимать‑то они понимали, но никто не решался сделать первый шаг.

За спиной Джейка была жизнь, был свет костров, были голоса, а здесь они вдвоём стояли в полной тишине и почему‑то избегали смотреть в глаза друг другу.

– Кайна! – Знакомый окрик А‑латы оттуда же, из‑за спины, вырвал их обоих из оцепенелости. Кайна дёрнулась уйти, но скорее неосознанно, потом разомкнула губы, собираясь откликнуться на зов, но не сделала ни того, ни другого, а наоборот – встала, прячась за спину Джейка.

– Кай‑на‑а!! – видимо, было что‑то срочное, или А‑лата опять встревожилась, видя, что дочь её и «этот ненадёжный тип да ещё и человек к тому же» куда‑то пропали, пропали вместе.

Джейк посмотрел в ту сторону, но саму А‑лату среди гриффитов не заметил, обернулся к Кайне и увидел, что она, привстав на носочки, смотрит туда же через его плечо. В этот момент их взгляды встретились. Кайна смутилась, опустила голову, стыдясь того, что ей приходится прятаться от матери и обманывать её.

– Знаешь, Джейк, я слышала, ты знаком со многими нашими обрядами. Я не знаю, правда, знаешь ли ты этот… – до этого Кайна всего лишь несколько раз обращалась к нему по имени и всегда только тогда, когда хотела сказать о чём‑то важном или спросить у него что‑то важное для себя. Джейк почувствовал, что против воли улыбается, подбадривая девушку этой улыбкой. А Кайна дрожащими несмелыми руками протянула ему какой‑то плетёный вручную шнур из цветных нитей. Джейк отстранился невольно. Подарок? Подарок на прощание? Что мне с ним делать? А как поступают сами гриффиты в таких случаях? Он ещё не успел решить, брать или не брать этот подарок, а Кайна сама уже делала так, как знала. Накинула шнур на шею, стала завязывать его сложным узором у Джейка на груди.

– Не надо! – перехватил её руки, сжал её пальцы в своих, а потом, будто испугавшись этого прикосновения или, может быть, возможной боли, приносимой этим пожатием, отпустил, заговорил с отчаянием и с болью, встретив её огромные в полумраке глаза с ошарашенным, изумлённым взглядом.

– Я ведь не знаю… не знаю, для чего это… Не стоит, наверно… К тому же, я ухожу завтра, завтра утром…

Кайна отшатнулась, как от удара в грудь, вдохнула воздух с шумом, вот‑вот и заговорит. Но промолчала. Под её взглядом Джейк сразу понял, что делает что‑то не так, совсем не так, как надо. Но как надо, чёрт возьми?!

Он нервно пригладил волосы на затылке, глянул по сторонам, интуитивно ища защиты или помощи.

– Мне никто ничего не объяснял… Что можно, что нельзя… Но я же не дурак, я понимаю… А‑лата правильно говорит, между нами мало общего. Поэтому… – вздохнул тяжело, с мукой, понимая, как убийственно звучат его слова. – Нам так легче будет… Я уйду, и всё забудется… И подарок этот… Если на память, то я и так никогда этого не забуду… – Он говорил, стараясь не глядеть на Кайну, её взгляда он вынести не мог. И так чувствовал его силу кожей. Слов не хватало, ни сил, ни решимости. Как бы рассчитывая на её поддержку или хотя бы понимание, Джейк перевёл глаза – и обомлел.

Кайны не было!

Исчезла! Испарилась! Пропала!

Так, же, как делала это всегда. Своей лёгкой скользящей походкой. Походкой профессиональной танцовщицы.

Со стоном отчаяния Джейк схватился за голову, крутанулся на месте.

А‑лата возникла неожиданно, – и что у них за манеры, у этих гриффитов? – спросила встревоженно:

– Ты видел Кайну? Только не ври, я видела, как вы вдвоём уходили. Где она? – Джейк рассеянно пожал плечами, слова А‑латы до него доходили с трудом, он ещё переваривал произошедшее, а голова и так уже шла кругом от всех этих впечатлений и от всего увиденного.

– Она ушла куда‑то… Не знаю… – Джейк попытался отвернуться, он никого сейчас не хотел видеть. Никого, кроме НЕЁ…

– Не знаешь? – А‑лата переспросила медленно, словно ещё обдумывала ответ, – Не знаешь?! А это что?!! Что?!! – она дёрнула шнур с такой силой, что не завязанный до конца узел развязался. – Это её рук дело?!

Джейк кивнул, слабо‑слабо двинул подбородком. Такой разъярённой А‑лату он ещё ни разу не видел, но всё происходящее казалось каким‑то нереальным, может, поэтому ему и не было так страшно.

– И это ОНА повязала тебя парузом? – Джейк снова кивнул, хотя и чувствовал, что понимает всё меньше и меньше. – Всесильный Свет! – А‑лата всплеснула руками с мольбой и отчаянием, – И где же она теперь? Где теперь твоя жена? Почему ты не с ней?

– Какая жена? Вы о чём? – Джейк моргнул несколько раз оторопело.

– А это что, по‑твоему? – А‑лата дёрнула шнур на себя, будто пыталась сорвать его совсем, – Это же венчальная лента! Парумз, по‑нашему! Вы теперь женаты. Женаты, понимаешь ты это?! До тех пор, пока она сама тебя не отпустит. Ведь детей‑то у вас быть не может.