Страница 45 из 87
— Благодарю вас. И тогда возрадуется душа отца моего.
— Его преосвященство епископ Урутиа уже отслужил молебен по вашему отцу.
Фулитстон поднялся и, склонив голову в знак прощания, сказал, что придёт через два дня. Перед тем как сесть в машину, он бросил ещё одну фразу:
— Верьте в нашу бескорыстную, открытую и неограниченную помощь.
На аэродроме Фубай творилось что-то необычное. По обе стороны дороги, ведущей от шоссе № 1 до аэродрома, было пёстрым-пёстро от десантников. Они изнывали от полуденного зноя. Но оружие держали наготове, направляя его в сторону далёких посёлков. Изредка проезжал джип военной полиции. И хотя кругом не было ни одной посторонней души, сидящие в машине зорко просматривали каждый участок поля и каждое дерево, поглядывая сквозь свои большие чёрные очки из-под нахлобученных белых касок.
Вокруг аэродрома, опоясанного сетью дотов с усиленной охраной, было расставлено десять громоздких танков „шерман“, приведённых в полную боевую готовность. Сам аэродром был битком забит военной полицией. От касок, отражавших солнечный свет, слепило глаза. Тянулись напряжённые минуты ожидания.
В зале находилось двое гражданских. Они беседовали и, судя по всему, оба нервничали. Они были похожи друг на друга: нахмуренные лица, густые брови, одинаковая манера насторожённо бросать взгляды по сторонам, после чего делался вид, будто бы ни на что вокруг не обращалось внимания. Но разница была. Одному из них было уже за шестьдесят, и он, рыхлый, был облачён в чёрное одеяние, и на груди у него висел большой крест. Другому было лет пятьдесят пять, на голове у него был повязан платок, одет он был в парчовую блузу, шёлковые штаны, носил очки и, чавкая, жевал бетель. Тот, что в рясе, был епископ Нго Динь Тхук. А тот, что в парче, — Нго Динь Кан, представитель правительства республики Вьетнам в Центральной зоне. Хотя тайные агенты и телохранители находились от них далеко, эти двое говорили между собой почти шёпотом.
— Святой отец, а что за человек этот господин Томас?
Нго Динь Тхук, улыбаясь, посмотрел на младшего брата. Этот-то хорошо знал свои края, особенно город Хюэ, но круг его познаний тем и ограничивался, ибо он никуда не выезжал, мало общался с различными важными иностранными персонами. Да к тому же дела младшего брата в семье полностью зависели от старших братьев. Поэтому приходилось восполнять пробелы в знаниях Нго Динь Кана.
— Мало кто знает подноготную Томаса, — поглаживая крест, с гордостью сказал Нго Динь Тхук. — Но мы-то, слава богу, кое-что знаем. В тридцать девятом году, когда началась вторая мировая война, Томасу Гнило двадцать пять лет. Хотя у него было американское гражданство, а место рождения — штат Техас, работал он на гестапо. Гестапо направило его в Швейцарию для выяснения разведывательной деятельности союзнических стран. Там, пользуясь американским гражданством, он познакомился с многими американцами, приезжавшими в Швейцарию. Благодаря этому он передал гестапо довольно много сведений. В сорок втором году, когда господин Аллен Даллес, директор Центрального разведывательного управления, прибыл в Швейцарию с возложенной на него президентом Рузвельтом особой миссией — установить связь с с правительством гитлеровской нацистской Германии, он встретился с Томасом. Томас сыграл роль посредника во встрече господина Даллеса с представителями Гитлера. Эта его большая заслуга не была забыта, и после окончания войны он был принят Даллесом в США. Он стал его активным сотрудником и побывал во многих странах Южной Америки в качестве дипломатического работника. В июле 1954 года, всего через несколько часов после подписания Женевских соглашений по Индокитаю, Даллес спешно направил Томаса с секретной миссией в Сайгон. Именно в тот раз он явился на встречу со мной, доставив личное письмо брата Дьема…
Нго Динь Кан сплюнул остатки бетеля прямо на выдраенный до блеска пол зала. Нго Динь Тхук спокойно продолжал:
— Он доверенное лицо господина Даллеса, правой руки президента США. Он важная фигура, хотя и не выпячивается. Томас, Фишел, Лэнсдейл — всё это важные персоны. Их голоса имеют решающий вес в политике США во Вьетнаме. Нам не следует разочаровывать их.
— Святой отец, наверное, он прибудет вместе с Чан Ким Туеном.
— Именно так, — кивнул Нго Динь Тхук.
— Но мне что-то не по душе этот Туен, — нахмурил брови Нго Динь Кан.
— И мне тоже. Но как бы там ни было, а он решительный антикоммунист. Мы должны собирать таких людей. И ему очень верят американцы.
— Именно это мне и претит. Так не должно быть. Всё должно проходить через нас. Что касается его отношения к коммунистам, то я знаю…
Перед Каном всплыла круглая физиономия с нездоровой кожей, низким лбом, острыми и чуть раскосыми глазами — лицо директора Центрального бюро по изучению социально-политических вопросов при канцелярии президента республики Вьетнам. Физиономия Чан Ким Туена издавна вызывала у Кана отвращение.
Туен был сыном Чан Ким Дака, губернатора провинции, который получил известность подавлением революционного движения в предгорных районах Северного Вьетнама. Сотни людей в тех местах, где правил Чан Ким Дак, были арестованы и убиты по обвинению в „заговоре против государства великого французского протектората“. Поэтому он неоднократно получал благодарности, а его сын Туен получил возможность учиться в лицее Альберта Capo, затем в Ханойском юридическом, с тем чтобы сын мог идти по стопам отца. В 1944 году Туен закончил институт и стал юристом. Он уже готовился занять должность начальника уезда, но произошёл мартовский переворот 1945 года, когда японцы вытеснили французов, затем последовало всеобщее вооружённое восстание Вьетминя. Августовская революция разбила золотые мечты Туена. К тому же революция поставила перед народным судом его отца, заставив его отвечать за все кровавые дела.
Свой шанс Чан Ким Туен увидел с приходом чанкайшистских войск. Он тут же вступил в партию вьетнамского гоминдана и стал яростно бороться против народной власти. Опираясь на чанкайшистов, Туен совершил целый ряд убийств, ограблений и похищений работников Вьетминя.
В июле 1946 года, когда была раскрыта террористическая организация вьетнамского гоминдана, секретная служба чанкайшистов спешно перебросила Туена в Гонконг, представив его там американской разведывательной организации „Оверси сервис“. Там Туен изредка удостаивался аудиенции у Бао Дая.
В 1948 году „Оверси сервис“ направила Туена учиться в Мичиганский университет. Именно в этом заведении он в 1950 году общался с другим вьетнамцем, который был послан туда после Туена: Нго Динь Дьемом. Чан Ким Туен стал близким человеком „большого господина“ Дьема.
Всё это было хорошо известно Кану. Но одного Кан не мог знать: почему с 1950 года и до настоящего времени американцы постоянно держат Чан Ким Туена рядом с Нго Динь Дьемом… Кан чувствовал только, что Туен как будто пользуется особым доверием американцев. Но именно этого-то Кан и не мог вынести. Ему хотелось, чтобы здесь, на вьетнамской земле, только его родня могла общаться с американцами и чтобы американцы общались только с его роднёй…
Послышался отдалённый гул приближающегося к аэродрому самолёта. Стрелки часов в зале показывали 12 часов 20 минут. Полицейские и тайные агенты пришли в движение. Они смотрели на появившийся в небе „констеласьон“, два серебристых крыла которого, отражая солнце, казалось, были выкрашены в молочный цвет. Перед посадкой самолёт сделал круг. Братья Нго вышли из зала навстречу. За ними с насторожёнными лицами проследовали охранники.
Из самолёта вышли двое: американец и вьетнамец. Обоим было за сорок. Американец высокий и сухопарый, коротко подстриженные волосы, большие тёмные очки, серые техасы и тонкая рубаха с короткими рукавами с пёстрыми цветными изображениями птиц и обнажённых женщин. На запястье левой руки среди рыжих густых волос отсвечивал золотой браслет. Вьетнамец был низкорослым, он спускался по трапу женской походкой. Перед Нго Динь Каном теперь уже наяву появились ординарное лицо и острые глаза человека, который торжественно вышагивал в белом костюме. Братья заспешили навстречу.