Страница 9 из 14
***
Если бы Джеймс только знал, какой станет его жизнь в Академии, он бы точно попросил дядю Джема забрать его домой.
Джеймс не ожидал, что когда он подойдёт к столику, за которым обычно сидит, Майк Смит вскочит на ноги с диким ужасом на лице.
- Садись с нами, - крикнул Майку Клайв Картрайт, один из друзей Аластера Карстаирса. – Хоть ты и примитивный, но, по крайней мере, уж точно не монстр.
Майк с благодарностью сбежал. Джеймс заметил, как вздрогнула Эсми, когда он прошёл мимо неё в холле. В следующий раз он постарается держаться от неё подальше, чтобы не напрягать своим присутствием.
Возможно, всё было бы не так плохо, если бы это была не Академия, а какое-нибудь другое место. Ведь Академия считалась священной. Здесь дети готовились к Вознесению и учились служить Ангелу.
Но это была всё-таки школа, а школы именно так и работали. Джеймс читал об этом раньше. Он читал, как в школах могут устроить ученику бойкот, и с ним не заговорит больше ни один человек. Он знал, что ненависть могла распространяться как лесной пожар среди учеников, даже среди примитивных, которые и сами постоянно сталкивались с враждебным отношением и отчуждённостью.
Но теперь Джеймс стал здесь таким чужим, как ни одному примитивному и не снилось.
Он переехал из комнаты Мэттью вниз в темноту. Ему выделили отдельную спальню, потому что даже примитивным было страшно находиться с ним в одной комнате. Кажется, даже декан Эшдаун его побаивалась. Его все боялись.
Когда он проходил мимо, у всех был такой вид, будто им хочется перекреститься. Но они знали, что это не поможет, ведь он был для них ещё хуже вампира. Их пробирала дрожь, когда Джеймс смотрел на них, будто своими жёлтыми глазами демона он мог прожечь дыру в их душах.
Глаза демона. Джеймс слышал, как это шептали снова и снова. Он никогда бы не подумал, что больше ни разу не услышит в свой адрес слова «Урод».
Он никогда ни с кем не разговаривал, садился в самом конце класса, старался поесть побыстрее и уйти, чтобы люди не глазели на него. Он бродил по Академии, словно жуткая, отвратительная тень.
Дядя Джем стал Безмолвным Братом только потому, что в противном случае он бы умер. Для него всегда было место в этом мире, у него были друзья и дом, но весь ужас заключался в том, что он не мог быть в том месте, которому принадлежал.
Джеймс замечал иногда, как после визитов дяди Джема, мама долго стоит у окна и смотрит ему в след, хотя он уже давно уехал; он мог увидеть в музыкальной комнате отца, который не мог оторвать взгляд от скрипки, которую не разрешалось трогать никому, кроме дяди Джема.
Такова была трагедия жизни дяди Джема; и такова была трагедия жизни родителей Джеймса.
Но что, если на земле вообще нет места, которому ты мог бы принадлежать? Если нет никого, кто мог бы тебя полюбить? Что, если ты не можешь быть ни Сумеречным охотником, ни магом, ни кем-нибудь ещё?
Может быть тогда, ты хуже любой трагедии. Может тогда, ты вообще ничто.
Джеймс не мог нормально спать. Как только он начинал погружаться в сон, он тут же вздрагивал и просыпался. Он волновался, что может опять ускользнуть в тот другой мир, где он был лишь тенью среди теней. Он не знал, как ему удалось проделать это в прошлый раз. И он был просто в ужасе от того, что это может произойти снова.
Может быть, все остальные надеялись, что это произойдёт. Может быть, они молились, чтобы он стал тенью и просто исчез.
***
Джеймс проснулся однажды утром и больше не смог переносить темноту. Каменные стены и потолок словно давили на него. Он пошатываясь направился вверх по лестнице, желая выбраться на свежий воздух.
Он думал, что на дворе ещё ночь, но на самом деле, небо уже начало светлеть, и звёзды постепенно стали гаснуть. Тёмно-серые облака, словно призраки, вились вокруг исчезающей луны. Моросил дождь, от холодных капель которого слегка покалывало кожу. Джеймс опустился на одну из ступеней у задней двери Академии и подставил руки дождю. Он смотрел, как серебристые капли стекают по его ладоням.
Ему хотелось, чтобы дождь смыл его с лица земли, прежде чем он встретит ещё одно утро.
Когда он об этом подумал, глядя на свои руки, он заметил, что это опять начинается. Он почувствовал, что начинает меняться. Увидел, как его рука становится тёмной и просвечивающей. Капли дождя проходили через тень его ладони, словно её там вообще не было.
Ему стало интересно, что бы подумала Грейс, если бы увидела его сейчас.
А потом он услышал, как кто-то бежит. Тренировки с отцом сделали своё дело: Джеймс резко поднял голову, пытаясь отыскать бегущего, который мог быть в опасности.
Джеймс увидел Мэттью Фэйрчайлда, который бежал так, будто за ним неслась погоня.
Удивительно, но на нём было боевое облачение, которое он явно надел по собственному желанию. Ещё более удивительным было то, что он занимался физической подготовкой, которую обычно считал унизительной. Он бежал с такой скоростью, какой Джеймс не видел на тренировках ни у одного человека. Может быть, даже быстрее всех, кого Джеймс когда-либо видел. И ещё, он бежал абсолютно уверенно, несмотря на дождь.
Джеймс хмуро смотрел на бегущего Мэттью, пока тот, бросив взгляд на небо, не поплёлся обратно в Академию. Джеймс подумал, что его сейчас заметят, и хотел уже вскочить и обойти здание с другой стороны, но Мэттью не пошёл к двери.
Вместо этого он прислонился к каменной стене Академии, суровый и внушительный в своём чёрном боевом облачении, его светлые волосы были мокрыми и растрёпанными от дождя и ветра. Он запрокинул лицо вверх к небу и выглядел таким же несчастным, каким чувствовал себя Джеймс.
В этом не было никакого смысла. У Мэттью ведь есть абсолютно всё. У него всегда всё было. У Джеймса же сейчас не было ничего. Эта ситуация просто взбесила Джеймса.
- Ну, что с тобой не так? – раздражённо спросил Джеймс.
Мэттью дёрнулся от неожиданности. Он повернулся и с изумлением уставился на Джеймса.
- Что?
- Как ты возможно заметил, моя жизнь сейчас далека от идеальной, - процедил Джеймс сквозь зубы. – Так что заканчивай изображать вселенскую трагедию по пустякам и…
Мэттью больше не опирался о стену, а Джеймс не сидел на ступеньках. Оба стояли друг напротив друга, и это было не занятие на учебном полигоне. Джеймс был уверен, что будет драка, и кто-то из них определённо пострадает.
- Ах, я дико извиняюсь, Джеймс Эрондейл, - сказал Мэттью насмешливо. – Я совсем забыл, что никому нельзя здесь говорить или дышать без вашего разрешения. Я конечно же могу разыгрывать трагедию только из-за какой-нибудь ерунды, как вы говорите. Ради Ангела, а я ещё хотел оказаться на твоём месте.
- На моём месте? – воскликнул Джеймс. – Какой-то бред. Что за чушь ты несёшь? Ты не мог этого хотеть. Зачем ты вообще это сказал?
- Может потому, что у тебя есть всё, чего я хочу, - огрызнулся Мэттью. – А тебе это даже не нужно.
- Что? – спросил Джеймс. Ему казалось, что он живёт на планете, где всё встало с ног на голову. Это было единственным объяснением. - Что? Ну что у меня может быть такого, чего бы ты мог захотеть?
- Они могут отправить тебя домой, когда захочешь, - сказал Мэттью. – Они пытаются сделать так, чтобы ты уехал. Но меня они не отчисляют, что бы я не вытворял. Только не сына Консула.
Джеймс прищурился. Капли дождя скользили по его лицу и вниз по шее на рубашку, но он этого не замечал.
- Ты хочешь… чтобы тебя отчислили?
- Я просто хочу домой, ясно? – резко сказал Мэттью. – Я хочу быть рядом с отцом!
- Что? – спросил Джеймс снова.
Мэттью мог оскорблять Нефилимов, но что бы он там не говорил, всем всегда казалось, будто он изумительно проводит здесь время. Джеймс был уверен, что Мэттью развлекается по максимуму, в отличие от него. Джеймсу и в голову не приходило, что тот может быть действительно несчастным. Он никогда даже не задумывался о дяде Генри.