Тайна Черной горы

После разговора с секретарем райкома Казаковский уже по-иному посмотрел на казенную бумагу. Нет, приказ не нокаутировал его. Не сбил с ног, хотя и ударил крепко. Казаковский устоял! Как тогда, в том отчаянном боксерском поединке. Звонок из райкома был для него очень важным, своевременным, как в те отчаянно тяжелые секунды прозвучал спасительный удар гонга, оповестивший об окончании второго раунда.

Борьба еще не окончена! Впереди – еще третий раунд. Значит, еще не все потеряно. Появилась реальная возможность выстоять. Отстоять свои планы. Отстоять свой проект.

2

Осень завершала свою ежегодную санитарную работу в тайге по подготовке всего живого к долгой зимней спячке: раздевала деревья, срывала листву, развевала по ближайшим пространствам семена, перекрашивала в зимний цвет шубки зверей и провожала в далекий отлет голосистые стаи пернатых, которые, печально прощаясь, улетали вместе с подросшим потомством в далекие теплые края.

Владимир Куншев углублялся в тайгу. Старший геолог проверял работу своих подопечных, контролировал качество пройденных ранее маршрутов. Район перспективный, выявлена крупная зона, так что вокруг нее надо смотреть и смотреть, чтобы не прозевать и другие возможные выходы руды на поверхность, не пройти мимо.

У поисковой партии, обосновавшейся в таежной глухомани, на учете был каждый погожий день. Поселок рос и ширился, своими силами геологи возводили одно строение за другим. В них размещали производственные отделы, службы. Сооружались и дома-общежития, рубили избы и для индивидуального пользования. Такая изба и у него, Куншева. Ее срубили им к свадьбе. А перед ней на лужайке соорудили из досок длинный стол, метров на двадцать. На нем выложили все самые вкусные припасы, какие имелись на складе, и дары природы: жареные, маринованные, соленые грибы, лесные ягоды, рыбу – хариус и ленок в разных видах – жареную, копченую, вареную, вяленую. А перед самым застольем из самолета, пролетавшего попутным рейсом над тайгой, сбросили пакет – поздравления от начальника экспедиции и букет живых цветов. Как радостно их было видеть на столе!

А как приятно было смотреть на своих друзей-товарищей по работе, которые буквально преобразились на глазах. Ведь за месяц совместной работы в тайге привыкли видеть друг друга в брезентухах, ватниках, энцефалитках да болотных сапогах. А тут мужчины, побритые, принаряженные, явились в костюмах, белых рубашках, при галстуках, в наглаженных брюках. А женщины – в платьях и модных туфлях.

Торжество было в самом разгаре, когда нежданно-негаданно, едва успел только закончить свой третий тост начальник партии Закомарин, едва только прокричали «горько», как с неба на свадьбу хлынул дождь. Крупные капли забарабанили по столу, по посуде, по лицам и спинам. Но никто не разбежался, а наоборот, веселье стало еще более шумным: «Дождь – к счастью!» Под дождем запели песни, устроили танцы. Ливень быстро прекратился, а в памяти остались веселые, шумные минуты! Разошлись далеко за полночь. Устроили факельное шествие, провожая молодых в их дом.

Владимир приложил много усилий, оборудуя свое жилье. Пол сбил не из отесанных жердей, а, чтобы зимой было потеплее, соорудил из отесанных плах. Загонял колуны в бревно, раскалывал пополам и отесывал, выравнивал топором. Из таких же плах сбил и кровать-нары. Ложе для спанья получилось гладким, ровным и массивным. Сложил печь. Наделал разных полочек и висячих шкафов на стенках – для продуктов, для документов, чтобы мыши не добрались. Дом пах смолой и духом тайги. Теперь предстояло его украшать, Владимир умел делать разные поделки из сучьев, кореньев.

Жить можно! Юлька оказалась радивой хозяйкой. Да пищу готовит вкусную. Домашняя всегда лучше, чем в общем котле. У них теперь часто по вечерам собираются на чаек, на огонек. Но им и вдвоем никогда не скучно. Даже, наоборот, веселее и счастливее.

Не обошлось и без курьезов. Владимиру, когда он ходил в Солнечный, на обратный путь друзья-товарищи в набитый рюкзак незаметно затолкали дополнительный груз – пару кирпичей! Как и Яшке Янчину! Он принес их через перевал. Когда открыл рюкзак – ахнул. Надо же! Смеху было на весь поселок. Только Владимир не огорчился. В хозяйстве и кирпич пригодится. Нашел им применение. Соединил их, связав проволокой, а потом продолбил углубления, накрутил спирали, и получилась у него самодельная электроплита. Первая в поселке и надежная. Юлька ею не нарадовалась! Опыт всем понравился, и теперь, когда возвращаются из Солнечного, многие приносят в рюкзаках кирпичи.

Владимир обо всем этом думал, шагая по тайге. И еще его беспокоило то, что размах намеченных работ сдерживало отсутствие дороги. Ее так и не пробили до сих пор. И потому поток грузов, все необходимое для жизни и труда, приходится завозить вьючным транспортом да приносить с собою в рюкзаках.

С улыбкой вспомнил, как перед застольем, в день свадьбы, Петр Яковлевич Закомарин вызывал к себе по очереди всех геологов, носивших очки, и «разоружал» их. Очки в тайге – предмет особой ценности. У кого слабое зрение, без очков – не работник. А если случайно разобьет их, то на приобретение новых уйдет не одна неделя. Поход в Солнечный, дальше в город к врачу, получение рецепта, изготовление… А за праздничным столом, как шутил Закомарин, никто мимо рта не пронесет. Петр Яковлевич, надо отдать ему должное, в любом деле видит на два хода вперед, думает о завтрашнем дне, о будущем.

И сегодня, когда они остались одни, Закомарин заговорил о складах. Не нравится ему, что они расположены далеко от поселка. Их срубили еще в прошлом сезоне там, где разбивали лагерь. Место неплохое, возвышенное, сухое. И строения стоят добротные, хотя и временные.

Куншев в том ничего такого, чтоб вызывало беспокойство, не видел. Склады как склады. Далековато, конечно, но не бросать же все дела и возводить новые амбары рядом с поселком. Придет время – построим. Он так и хотел было сказать Закомарину, но воздержался. В беспокойстве начальника сквозила какая-то подспудная тревога. Возможно, он и прав. Закомарин – бывалый таежник, к нему нужно прислушиваться. Да только у Куншева не поворачивался язык, чтобы взваливать на плечи ребят-трудяг еще новую обузу. Склады могут и повременить, объекты, так сказать, не первостепенной важности. Их можно будет возводить и с наступлением заморозков. А вот есть дела, которые не терпят отлагательства: постройка своей пекарни и лаборатории.

На том они и порешили.

3

Осенний день подходил к своему завершению. Подходил ясно и умиротворенно, как протяжный облегченный вздох человека после окончания сделанной им работы. Солнце опускалось в распадок, клонилось к вершинам елей и кедрачей, и смутная текучая голубизна окутывала низины, подчеркивая и обнажая захватывающие дух таежные просторы, и как-то окрыляюще возвышала сознание собственной значимости человека на земле, поднимала, укрепляла его дерзкие мысли и обнадеживающе вызывала желание долго жить, размышлять и трудиться.

Шагать было легко и приятно. Когда за плечами всего одна четверть прожитого века, а тело сильное и крепкое, всегда шагается и легко и приятно. Досадливого комарья и другой противной крылатой живности уже почти не было. Владимир с внимательным любопытством всматривался в окружающий его таежный мир, невольно отмечая про себя, как ели и пихты у подножья холмов меж собой сговаривались забежать наверх, на самую вершину, и отмечал, как они бежали, оставляя за собой крепкую поросль. Вот-вот, кажется, они возьмут приступом гору. Но почему-то неизменно у самой макушки они мельчали и тончали, хирели и становились низкорослыми, так и не одолев последние важные сотни метров.

Тишина тайги и монотонное бормотание речки, прыгающей с увала на увал, пенящейся и нетерпеливой, успокаивали. Владимир шагал и шагал. Отмечал работу геологов по закопушкам, по неглубоким шурфам. Он знал по памяти карту местности и полученные отрицательные результаты. Отрицательный результат тоже важен – он исключает район от напрасного детального поиска.