Страница 29 из 98
43. Г-Н АСКОЧЕНСКИЙ И Г-Н ЛЕОТАР
(МАСЛЯНИЧНАЯ ПАРАЛЛЕЛЬ)
О каком ваша речь Аскоче́нском? Вам Аско́ченский речь задает. Голос из «Домашней беседы». «Искра» 1861 г., № 1 В начале сырныя недели Я звал к Аско́ченскому так: «О ты, мой Ментор в каждом деле, Тебя зовет твой Телемак! О муж Аско́ченский, поведай, Как веселиться должно мне». И сел «Домашнею беседой» Питать свой дух наедине. К занятью этому привычный, Что нужно — тотчас я нашел: Прочел «Словарь иноязычный» И «Блестки с изгарью» прочел; Нашел статеечку «За чаем», Прочел внимательно сейчас И порешил: теперь мы знаем, Что позволительно для нас. «Не загрязнюсь в житейском море! — За чаем провещал сей муж.— И не пойду смотреть Ристори (Она уехала к тому ж). Она беснуется в Медее… А Майерони-Олоферн И остальные лицедеи Суть скверна хуже всяких скверн. Васильев, Щепкин и Садовский! Вас избегаю, как огня… Ваш этот Гоголь, ваш Островский Страшнее язвы для меня. Пусть весь театр в весельи диком Кричит и воет: Тамберли-и-к! — При встрече с вашим Тамберликом Стыдом зардеется мой лик. А эти нимфы… эти… эти… Розатти, Кошева… Но нет! Нет! Ни полслова о балете… Стыжусь… я сам люблю балет!» Артистов всех одним ударом При мне Аско́ченский сразил; Но пред красавцем Леотаром Свою нагайку опустил. Как бы в одном театре-цирке Найдя свой высший идеал, Для Леотара ни придирки, Ни резких слов он не сыскал. И понял я, что боги дали Обоим одинакий дар И что Аско́ченский в морали — То, что в искусстве Леотар. Как Леотар, спокойно-важен, Сперва качается, плывет… И сразу в два десятка сажен Отмерит в воздухе полет; Так и Аско́ченский смиренный Поет природу, свод небес И вдруг накинется, надменный, На человечность и прогресс. Как Леотар, в трико прозрачном, Один, свободней всех одет; Так наш Вельо, в изданьи мрачном, У нас один анахорет. Умея падать без увечья, Витают оба высоко: Тот в хитрых хриях красноречья — А этот в розовом трико. Кто б ни был ты, читатель, ведай, Что Леотар один — артист И что с «Домашнею беседой» Тебе не страшен общий свист. В дни девятнадцатого века — Разврат сердец, страстей пожар — Лишь два осталось человека: Аско́ченский и Леотар! 186144. СТАНСЫ НА БУДУЩИЙ ЮБИЛЕИ БАВИЯ
(САМИМ ЮБИЛЯРОМ СОЧИНЕННЫЕ)
Друзья, в мой праздник юбилейный, С погребщиком сведя итог, Я вас позвал на пир семейный — На рюмку водки и пирог. Но чтоб наш пир был пир на диво, На всю российскую семью, Стихами сладкими, игриво, Я оду сам себе спою. Без вдохновенного волненья, Без жажды правды и добра Полвека я стихотворенья На землю лил, как из ведра. За то Россия уж полвека — С Большой Морской до Шемахи — Во мне признала человека… Производящего стихи. Литературным принят кругом За муки авторских потуг, И я бы Пушкина был другом, Когда бы Пушкин был мне друг. Но в этот век гуманных бредней На эту гласность, на прогресс Смотрю я тучею последней Средь прояснившихся небес. Я — воплощенное преданье, Пиита, выслуживший срок, Поэтам юным — назиданье, Поэтам в старчестве — упрек. Я протащил свой век печальный, Как сон, как глупую мечту, За то, что тканью идеальной Порочил правды красоту. За то, что путь я выбрал узкий И, убоясь народных уз, Писал, как русский, по-французски, Писал по-русски, как француз. Не знал поэзии в свободе, Не понимал ее в борьбе, Притворно чтил ее в природе И страшно чтил в самом себе. За то, что в диком заблужденьи, За идеал приняв застой, Всё современное движенье Я назвал праздной суетой. За то, что думал, что поэты Суть выше остальных людей, Слагая праздные куплеты Для услаждения друзей. О старички, любимцы Феба! Увы! рассеялся туман, Которым мы мрачили небо; Стряхнем же с лиц позор румян, Язык богов навек забудем И, в слове истину ценя, Сойдем с небес на землю, к людям, Хоть в память нынешнего дня. 186145. ЭПИТАФИЯ БАВИЮ
Судьба весь юмор свой явить желала в нем, Забавно совместив ничтожество с чинами, Морщины старика с младенческим умом И спесь боярскую с холопскими стихами. 1861