Страница 23 из 42
О госпожа! Когда бы знал я точно,
Что это так, - сия, пожалуй, весть
Мне помогла б разлуку перенесть".
На то со вздохом молвила вдовица:
"Ах, свет мой! мне уж нет пути назад.
Скорее Феб с дороги может сбиться,
Скорей голубка выведет орлят
И камни мертвые заговорят
Скорей, чем из души своей Крессида
Изгладит милый образ Приамида.
О нет, ведь облик твой запечатлен
Столь глубоко во мне, что вздумай даже
Сама тебя изгнать из сердца вон -
Я б не смогла! И впрямь, такой пропажи
Не пережить мне, видит Бог; тебя же
Прошу, любимый: так не думай впредь,
Уж лучше прикажи мне умереть!
Я и сама увериться бы рада,
Что образ мой в душе твоей живет,
Как твой в моей: вот лучшая награда,
Иных не пожелала б я щедрот!
Но будет спорить; знай лишь наперед,
Что я верна - Господь мне в том порука -
И верен будь, сколь ни продлись разлука.
Ступай и не тревожься; никому
Досель не сказывала я такого
И не скажу, но знай: тебя приму
Во всякий час, когда придешь ты снова,
И видит Бог, я вечно ждать готова!"
Так молвив, принялась она опять
Лобзаньями Троила осыпать.
В конце концов, хотя и с неохотой,
Царевич встал; и вот уж он одет.
Обняв Крессиду раз, наверно, в сотый,
Пустился было прочь - да мочи нет.
"Прощай, - вскричал он, - жизнь моя, мой свет!
Даст Бог, с тобою свидимся мы вскоре".
И удалился в превеликом горе.
Вдова никак на то не отвечала,
Поскольку чуть не плакала сама.
Троилу же отнюдь не полегчало
Дорогою; напротив, он весьма
Измучен был, и все-то из ума
Не шла Крессида: прерванным усладам
Все жаждал он предаться с нею рядом.
Неслышно воротившись во дворец,
Прокрался царский сын в свои покои,
Чтоб долгим сном забыться наконец,
И лег уже в постель; но что такое?
Сна нет как нет! где забытье благое?
Любовным жаром снова он объят
И мнит ее желанней во сто крат.
Бессонной памятью перебирал он
Все ласки милой; пуще распалясь,
Во всяком взоре и словечке малом
Дотоле неизведанную сласть
Он находил; томительная страсть
Владела им как прежде, и на ложе
Метался он, унять не в силах дрожи.
Крессида также променяла сон
На сладостные мысли о Троиле:
Сколь он пригож, и статен, и умен,
О доблести его и юной силе;
И за услады, что они вкусили,
Благодарила щедрую Любовь,
Мечтая с милым их изведать вновь.
Пандар, взошедши к ней, весьма учтиво
Спросил: "Как почивала ты, дитя?
Ужасный ливень лил без перерыва,
Всю ночь по нашей крыше колотя.
Увы, я опасаюсь не шутя:
Кой-кто не выспался и поневоле
Теперь от головной страдает боли".
И прошептал, поближе подошед:
"Прекрасный день! Надеюсь, ты здорова?"
- "Уж вашей-то заслуги в этом нет! -
Ему Крессида молвила сурово, -
Ах, старый лис! Поспорить я готова:
Без ваших плутней тут не обошлось.
Да-да! Теперь я вижу вас насквозь".
И с головой накрывшись, запылала
Бедняжка от стыда. На эту речь
Пандар, откинуть силясь покрывало,
Воскликнул: "На, взгляни же, вот мой меч,
Рази, чтоб голова слетела с плеч!"
И руку к ней просунул он под шею -
И вдруг поцеловал, склонясь над нею.
Что далее? Скажу без лишних слов:
С ним поступила добрая вдовица
По-христиански, и в конце концов
Он был прощен; тут нечему дивиться.
Она, устав болтать с ним и резвиться,
Ушла, оставив дядю одного.
Итак, Пандар добился своего.
Меж тем Троил, объятый прежним жаром,
Лежал в покоях царского дворца
И, нетерпенья полон, за Пандаром
Уж отрядил он тайного гонца.
Пандар же, другу верный до конца,
На зов явился, не спросив о цели,
И с важным видом сел на край постели.
Но с ложа тот вскочил, нетерпелив,
Пал на колени перед другом милым
И не хотел подняться, не излив
Любви к нему со всем сердечным пылом
И всем искусством, что ему по силам,
Благословив не меньше сотни раз
Того, кто жизнь ему и душу спас.
"О, есть ли друг на свете благородней,
Чем тот, кто перенес (так молвил он)
Мой дух на небеса из преисподней,
Где огненный струится Флегетон!
Пребудь я даже до конца времен
Твоим рабом - все ж это капля в море
В сравненье с тем, как мне помог ты в горе.
Ведь даже Солнца вездесущий взор
Не сыщет и у дальнего предела
Ей равных: той, кого с недавних пор
Я госпожой души моей и тела
Зову, кому принадлежу всецело!
И этой переменою в судьбе
Обязан я Амуру - и тебе.
Велик мой долг перед тобой... да что там,
Я вечный твой должник! скажу одно:
Я жив благодаря твоим заботам,
Когда б не ты, конец бы мне давно!
И впрямь, забыть такое мудрено".
И, встав с колен, на ложе лег он снова.
Настал черед Пандару молвить слово.
"Любезный друг, - ответил он, - я рад,
Что оказать сумел тебе услугу:
Твое мне счастье слаще всех наград.
Но должен я сказать тебе как другу -
Не для упрека и не с перепугу -
Будь осторожен! Все, чего достиг,
Утратить можешь ты в единый миг.
Нет участи, поверь, на свете хуже,
Как, счастья наивысшего вкусив,
Его затем порушить самому же
И вспоминать о нем, покуда жив.
Не торопись! Коль нынче ты счастлив,
На радостях не действуй безрассудно -
Не то, смотри, потом придется трудно!
Тебе ведь разума не занимать, -
Так вытверди, как дважды два четыре,
Что удержать не проще, чем поймать.
Увы, непрочно счастье в этом мире:
На тонкой нитке, волоска не шире,
Висит оно, и часто рвется нить...
Сумел им завладеть - умей хранить!"
Троил в ответ: "Утешься, друг мой верный:
У страсти я узду подкорочу,
Остерегусь поспешности чрезмерной
И счастья своего не расточу.
Ужель задача мне не по плечу?
Коль ты мне друг (храни тебя Всевышний!),
Поверь, что наставленья тут излишни".
И другу принц поведал обо всем,
Что было ночью: как достиг он цели,
Осилив робость... "Но, клянусь мечом, -
Прибавил он, - ни разу я доселе
Так не пылал, как нынче; в самом деле,
Чем яростней меня терзает страсть,
Тем большую в том нахожу я сласть!
Не знаю, что со мной: для беспокойства
Причины нет, но скрытый этот жар
Душе моей придал иное свойство -
Как будто бы обрел я новый дар".
- "Ну что ж! кто был в раю, - сказал Пандар, -
Иным уж должен быть исполнен духом,
Чем тот, кто о блаженстве знал по слухам".
Но целиком я здесь не привожу
Их разговор, продлившийся до ночи:
Свою избранницу и госпожу
Царевич восхвалял что было мочи
И друга вновь благодарил; короче,
Все то же он твердил за разом раз,
Покуда не развел их поздний час.
Но вскоре вновь благоприятный случай
Судьба им шлет: Пандаром извещен
Царевич, истомленный страстью жгучей,
Что свидеться с Крессидой может он
Все там же. Сим известьем восхищен,
Хвалу богам он воздает прилежно,
Отраду предвкушая безмятежно.
Пандар, что б их никто не подстерег,
Как прежде, сладил все весьма умело:
Вдова, удобный подыскав предлог,
Прийти под вечер к дядюшке сумела;
Принц был уж там; едва дошло до дела,
Пандар в постель отвел их, и они
Остались без опаски там одни.
Живописать подробно эту встречу
Нам незачем; все шло у них на лад:
Ни страхов, ни тревог, притом замечу -
С той, первой ночи возросли стократ
Восторги их, и радость без преград