Обитель зла

Блай терпеливо кивнул, отправился назад по коридору, вниз по лестнице и через холл. Последним, что он слышал, открывая входную дверь, был смех Патриции Фицджеральд, очень громкий и истеричный без приглушающего его радио.

«Гамбургеры Дока» занимали белое приземистое здание на углу поросшего сорняками участка. Запотевшие окна весело светились в ночи. Когда Блай открыл дверь, ему в ноздри ударил запах жареного мяса и кофе. Этот запах словно кружился вокруг и поддразнивал.

Док оказался высоким, сухопарым мужчиной, с лысой потной головой и обвисшими, чем-то забрызганными усами. Он стоял возле кассы, опираясь на нее.

Единственный посетитель сидел за чашкой кофе у дальнего конца стойки. Это был маленький толстый человечек, который выглядел приятно кротким и безмятежным. Его седые волосы вились ровными аккуратными волнами. Мужчина наблюдал за Блаем, сидя абсолютно неподвижно. Двигались только круглые, успокаивающе невинные глаза.

— Привет, Док, — поздоровался Блай, усаживаясь за стойку и протягивая руку к смятой вечерней газете, которая лежала на ней. — Мне нужно два гамбургера навынос. Не для меня. Для блондинки, которую зовут Патриция Фицджеральд. Она живет в одном доме со мной. Сказала, что вы знаете, какие она любит.

Док поднял руку и потянул за один конец обвислых усов.

— Патриция Фицджеральд? Живет в «Мартон Армс», квартира 107?

Блай кивнул, отыскивая в газете свою любимую колонку со спортивными новостями.

— Да.

— Она вас прислала?

— Да, — ответил Блай.

— Она велела вам назвать ее имя?

Блай поднял голову.

— Конечно.

— Хорошо, — сказал Док. — Хорошо.

Он бросил два куска мяса на гриль, а затем не спеша дошел до конца стойки и остановился, нагнувшись к толстому человечку.

Блай продолжал читать спортивные новости. Мясо на гриле шипело… Док так же неторопливо вернулся к грилю и начал готовить гамбургеры, взяв две сдобные булочки.

Блай закончил чтение и листал газету в поисках странички юмора. В это время где-то поблизости завыла сирена. Через некоторое время звук стих, потом завыла еще одна сирена, с другой стороны.

— Наверное, где-то поблизости пожар, — заметил Блай.

— Нет, — покачал головой Док. — Это полицейские сирены. Пожарные звучат на более высокой ноте. — Он поставил на стойку бумажный пакет. — Вот ваши гамбургеры. Будьте осторожны. Она не любит мятые.

— Хорошо, — ответил Блай и заплатил Доку мелочью, которую ему дала Патриция Фицджеральд. После этого он направился к выходу.

Толстый человечек потягивал кофе маленькими глотками, но внимательно наблюдал за Блаем, задумчиво глядя поверх чашки.

Когда Блай вернулся, он увидел, что перед домом припарковано несколько машин. Среди них был голубой седан с антенной на крыше. Блай мельком взглянул на него, но не понял, что это за машина, пока не отпер входную дверь. Тут он чуть не врезался в полицейского, который стоял прямо за дверью.

— Что… — пораженно произнес Блай.

— Вы здесь живете? — перебил полицейский. Он широко расставил ноги и стоял твердо, как скала, которую не сдвинуть с места. Большие пальцы полицейский засунул за широкий кожаный пояс с кобурой.

— Да, — недоуменно ответил Блай.

— Сегодня вечером вы сюда уже заходили?

— Конечно. Я ходил за гамбургерами для девушки, которая живет подо мной, в квартире 107.

Полицейский придал лицу такой равнодушный вид, что сразу же стало ясно — ему явно что-то от Блая нужно.

— Ее фамилия Фицджеральд?

— Да. Она попросила меня…

Полицейский сделал шаг вперед и внезапно схватил Блая за правую руку — одновременно за запястье и локоть.

Блай тщетно сопротивлялся.

— Послушайте! Что… что…

— Пошел! — приказал полицейский. — Вверх по лестнице. И даже не думай удрать.

Он потащил Блая наверх. Потом они направились по коридору. Блай почти висел на руке полицейского, то и дело подворачивая ноги и напоминая неловкого партнера в каком-то странном танце.

Дверь в квартиру Патриции Фицджеральд была приоткрыта. Полицейский грубо втолкнул его внутрь и последовал за ним.

— Вот он, — с важным видом доложил полицейский. — Я поймал его внизу, в холле.

До Блая слова доходили, словно в тумане, который, казалось, окутал его мозг. Он в ужасе смотрел на Патрицию.

Она лежала в дальней части кушетки, на спине, как-то странно извернувшись. На белой шее краснела яркая тонкая полоса, из которой, пузырясь, выходила кровь и стекала на ковер. Внизу уже собралась лужа, которая все увеличивалась. Глаза у женщины были широко раскрыты, а светлые волосы блестели в падающем на них свете лампы.

В комнате находилось двое мужчин. Один — мощного телосложения, с невероятно широкими плечами — устроился на кушетке. Он сидел, положив руки на колени и не двигаясь, словно ждал чего-то, что, по его мнению, случится еще нескоро. Взгляд его казался пустым, дышал он с присвистом.

Второй мужчина стоял в центре комнаты, держа руки за спиной. Он был маленького роста, выглядел потрепанным и странно оживленным. Глаза напоминали черные блестящие бусинки. Из уголка рта свисала погасшая коричневая сигарета.

— Фамилия? — спросил он, затем добавил более громким голосом: — Вы! Как вас зовут?

— Дейв Блай, — ответил Блай. — А она… она…

— Заявил, что живет наверху, — вставил полицейский. — Говорит, что пошел за гамбургерами для этой дамочки. Как я понял, у них была вечеринка, он ее прикончил, а затем побежал за гамбургерами, чтобы обеспечить себе алиби. И вот теперь вернулся и изображает из себя невиновного…

— Выйдите, — сказал мужчина потрепанного вида.

— Чего? — уставился на него полицейский.

— Вон.

— Да, конечно, лейтенант, — ответил полицейский обиженным тоном, вышел и закрыл за собой дверь.

— Моя фамилия Варгас, — представился мужчина, который выглядел потрепанным. — Лейтенант, детектив. Это мой партнер, Фарнхэм. Что вы знаете о случившемся здесь?

Блаю пришлось прилагать усилия, чтобы говорить внятно.

— Ничего. Совсем ничего. У нее очень громко играло радио, я попросил ее убавить звук, а она сказала, что сделает это, если я схожу за парой гамбургеров…

Крупный мужчина, Фарнхэм, медленно и угрожающе поднялся с кушетки, подошел к Блаю и схватил за пальто. Казалось, ему совсем не потребовалось прилагать усилий, чтобы подтянуть Блая к себе, а затем с силой толкнуть к стене. Говорил он низким и совершенно безразличным голосом.

— Вы врете. Она была пьяна, вы поругались, и вы ее зарезали.

Блай запаниковал. Это был настоящий кошмар, у него внутри все опустилось.

— Нет! Я с ней даже не знаком! Меня здесь не было…

— Вы врете, — монотонно пробубнил Фарнхэм и снова толкнул Блая к стене. — Вы — мерзкий убийца женщин. Она вела себя дерзко и развязно, вы схватили нож и воткнули ей в горло.

— Я этого не делал! — прохрипел Блай прерывающимся голосом. — Отпустите…

У полицейского, который привел Блая, возникли какие-то проблемы в коридоре, и было слышно, как он говорит в негодовании:

— Послушайте, женщина! Туда нельзя! Отойдите от двери! Лейтенант Варгас не хочет, чтобы кто-либо… Женщина! Прекратите немедленно! Там труп, все в крови…

— Труп! — прозвучал тонкий ворчливый голос. — Ерунда! Мой дорогой покойный муж был гробовщиком, молодой человек, и я видела больше трупов, чем вы увидите за всю свою жизнь, так что они меня совершенно не пугают. Хотите, чтобы я воткнула вам в глаз вот эту спицу?

Очевидно, полицейский этого совсем не хотел, потому что дверь открылась, и в комнату зашла маленькая старушка в порыжевшем и выцветшем черном халате. На макушке у нее из седых волос была уложена кичка, чем-то напоминающая модернистскую шляпу. На конце длинного любопытного носа сидели очки без оправы.

— Ха! — воскликнула она. — Я так и думала. Запугиваете людей, да? Издеваетесь? Мой муж — дорогой мистер Тиббет, гробовщик — знал многих полицейских, пока был жив, и всегда говорил, что это очень грубые, невоспитанные, глупые и неотесанные люди.