Страница 31 из 36
Шар уверенно набрал высоту свыше 4 километров и начал полет к европейским берегам. На этой высоте Камерон и Дэйви надеялись пересечь Атлантику. Они надели кислородные маски, парашюты и теплую одежду — температура была нулевая. Начало полета складывалось настолько удачно, что воздухоплаватели было уверовали: им по силам совершить то, что не удавалось еще никому...
Может быть, именно поэтому на их долю выпало так много испытаний. Началось с того, что от холода у Камерона начался рецидив недавно перенесенного вирусного гриппа. «Чувствую себя очень плохо», — радировал он в центр связи. А через 17 часов полета произошла катастрофа — лопнула внутренняя оболочка шара, и через двухметровую дыру стал уходить гелий. «Занусси» пошел вниз. Впрочем, воздухоплаватели скоро успокоились: выяснилось, что утечка идет не так быстро, как можно было ожидать. Больше половины балласта пошло за борт, и шар вновь набрал высоту.
Некоторое время полет проходил спокойно, а когда «Занусси» оказался всего в 300 милях от побережья Франции, мало кто сомневался уже, что исторический полет будет завершен успешно. Корреспондент агентства Рейтер передавал в те часы: «Британские воздухоплаватели уверенно идут к тому, чтобы «влететь» в историю».
В ночь на пятницу «Занусси» попал в сильнейший шторм. Камерону и Дэйви пришлось снизиться до 500 метров. Когда наконец шторм стих, все попытки англичан набрать высоту и поймать благоприятный ветер были напрасны: «Занусси» неумолимо шел вниз. Шар завис всего в трех с половиной метрах над водой, и гребешки волн едва не касались гондолы. Камерон радировал: «Оболочка шара на последнем издыхании».
Путешественники приняли решение: выбросить оборудование и запасы продовольствия. Гондола опустела, и шар пошел вверх. Смельчакам вновь улыбнулась надежда. «Теперь все в порядке, — сообщал в эти минуты Камерон. — Если нам повезет с ветром, мы завершим перелет в Англии, Ирландии или Испании. Если ветер стихнет, то наше дело безнадежно. Хотелось бы, чтобы Атлантика была чуть меньше...»
Но с ветром нь повезло. Шар поднялся лишь на 750 метров, а здесь скорость его достигала всего четырех узлов. Выше был сильный ветер в сторону побережья, но уже никакая сила не могла заставить «Занусси» подняться хотя бы на два метра. Больше того, он вновь стал медленно опускаться. «Состояние шара не позволяет нам достичь необходимой высоты и поймать нужный воздушный поток, — передавал Камерон по рации. — У нас нет больше балласта».
— Когда наши дела пошли совсем плохо, мы решили отказаться от сна, — рассказывали потом воздухоплаватели. — За все время полета мы спали в общей сложности шесть с половиной часов каждый...
В 117 милях от французского побережья Камерон и Дейви решили прервать полет и приводниться. Оказавшийся поблизости траулер доставил их на землю Франции — столь близкую и недосягаемую. «Шторм, неблагоприятные ветры и дыра во внутренней оболочке оказались сильнее нас. Мы фактически не могли продолжать полет, потому что у нас кончился балласт».
Несмотря на неудачу, Камерон и Дэйви установили новый мировой рекорд дальности полета на воздушном шаре — они преодолели 1755 миль. Полет продолжался трое суток, 23 часа и 30 минут.
12 августа 1978 года на месте предыдущего старта — в городке Преск-Айл в штате Мэн — в воздух поднялся шар «Дабл игл II». На сей раз аэронавтов было трое: к Бену Абруццо и Максу Андерсону присоединился 30-летний инженер Ларри Ньюмен. И хотя размеры гондолы, сделанной в форме лодки (сказался предыдущий опыт приводнения), остались прежними — три с половиной метра на два, — Абруццо справедливо решил, что через океан надо отправляться втроем: только в этом случае есть возможность спать по очереди хотя бы по два-три часа.
Самым трудным в этом полете было приспосабливаться к изменениям высоты. 13 августа, на следующий день после старта, тройка неслась в двух километрах над заливом Св. Лаврентия. Наутро шар вознесся до пяти тысяч метров. И тут же «падение» на километр: тучи скрыли солнце, и газ охладился. Еще через час «Двойной орел II» сошел до полутора тысяч метров. Ледяное облако заволокло шар, оболочка покрылась инеем. А 15 августа воздушный поток снова увлек их ввысь. Альтиметр показал 6100 метров над уровнем моря, пришлось надеть кислородные маски. Они выпустили немного газа, чтобы приблизиться к крейсерскому потолку в 5 километров.
Помня о трагических судьбах многих воздухоплавателей, Абруццо, Андерсон и Ньюмен готовились к попытке очень серьезно. В непотопляемой лодке-гондоле из стеклопластика у них было 2 тонны балласта в виде песка и дроби, самые совершенные навигационные приборы и запас провизги на десять дней: сардины, сосиски, арахис, кофе, сахар и витаминные таблетки. Все было просчитано с точностью до грамма. Трое американцев ни в коем случае не желали походить на «летающих безумцев» — так называли в начале века пилотов фанерных самолетов.
На площади в семь квадратных метров, где им пришлось прожить пять с половиной суток, они ежеутренне делали зарядку, подтягивались на стропах. Интересно, что в гондоле движение никак не ощущается: шар ведь плывет в потоке.
— Такое впечатление, словно едешь в медленном лифте, — сказал Ларри Ньюмен.
По словам Андерсона, самые тяжелые минуты им пришлось пережить 16 августа, когда над океаном возле побережья Европы шар попал в зону холодного воздуха и стал быстро терять высоту — с 6800 метров опустился до тысячи.
— Признаться, у нас сердце ушло в пятки. Ведь именно здесь, в этой зоне, потерпели крушение Камерон и Дэйви, — рассказывал Андерсон. — Но затем солнце согрело газ, и мы смогли подняться до нужной высоты...
Однако спокойный полет и на этот раз продолжался всего несколько часов. К вечеру, когда воздухоплаватели перелетали от Ирландии к Англии, шар вновь опустился, а балласта практически не осталось: его пришлось израсходовать над Исландией, где началось обледенение. «Выбрасывать балласт — это все равно что выливать горючее из бензобака», — позже комментировал Андерсон.
Что делать? Похоже, что первоначальное намерение — приземлиться во Франции — надо было оставить. Командир Бен Абруццо приказал выбросить за борт баллоны с кислородом. «Двойной орел II» завис на высоте трех с половиной километров. Ни туда, ни назад. Воздушный поток в сторону Франции шел выше...
За борт полетели дорогостоящие приборы. Потом фотоаппараты и кинокамера. Вся теплая одежда. Магнитофон и наговоренные кассеты. Бортовой журнал — бесценный груз!
Неужели неудача в двух шагах от финиша?!
Передав последнее сообщение, Абруццо выбросил рацию. Продвинулись еще немного.
— Осталось лишь выбросить заграничные паспорта, — сказал Ньюмен. Что и было исполнено.
И тут, как бы устыдившись, ветер покорно потянул их к Парижу...
Мы начали рассказ с описания восторженной встречи участников трансатлантической «премьеры» в деревне Мизре. Пока никаких новых подробностей о замечательном полете нет: и то сказать — ведь кассеты и бортовой журнал пропали! А свои рассказы воздухоплаватели приберегают для книги, с помощью которой они надеются окупить расходы на перелет.
П. Славский, С. Федоров
Вит Мастерсон. Когда наступает полночь
Окончание. Начало в № 2.
Пенн покинул работу в половине шестого, намереваясь заехать домой переодеться, чтобы успеть к шести в клуб, где его ждала Бев. Едва он отъехал от «Вулкана», как понял, что за его машиной следят. В сгущающихся сумерках он не мог опознать преследователя. Пенн крепко вцепился в руль и напряженно следил за дорогой и зеркалом заднего вида. За рулем преследовавшей его машины сидел опытный водитель. Каждый раз, когда Пенн притормаживал, машина тоже снижала скорость. Но Пенн нашел выход. Там, где от шоссе к его дому отходила развилка, по обочине сплошной стеной стояло десятка два миртовых деревьев, достаточно высоких, чтобы за ними можно было спрятать автомобиль. В нескольких кварталах от дома Пенн прибавил газ, оторвался от преследователя, свернул в сторожу, резко затормозил, укрылся за деревьями и выключил фары.