Страница 22 из 31
- Издеваешься, да?
Держа Аристарха за руку, Софья повела его в общую залу номер шесть. Мрачные сводчатые стены уходили к невидимому, терявшемуся в темноте потолку. Один зал переходил в другой. Звук шагов скрадывали расстеленные ковры. В воздухе витал запах опиума и складской сырости. Пятна плавающих в воде светильников указывали фигуры петербургской аристократии, склонившейся над мундштуками. Кто-то лежал в сюртуке, кто-то во фраке, где-то блистал офицерский эполет, а где-то из-под небрежно откинутого плаща выглядывал церковный крест. Выбеленные физиономии клиентов напоминали жуткие маски средневековых итальянских мистерий. Всюду желтыми гигантскими бабочками мелькали однообразно одетые служительницы, несшие пустые или наполненные кальяны, вазы с шербетом и фруктами.
Мелодично прозвучал гонг. Монотонные жёлтые одежды начали меняться на костюмы маскарадного разноцветья. Софья ярко выкрасила губы и тушью удлинила, сделала раскосыми глаза. В полумраке притона она мало походила на обычную бледную вымороченую активистку студенческих сходбищ. Софья нагнулась над Аристархом будто бы для того, чтобы поправить подушку:
- Я попросила офицера … князя обслужить другую девушку, - прошептала она.
Аристарх отвечал невразумительно. Под действием выкуренного опиума мысли уплывали в иные, фантастические миры.
- Я видел тут ходил какой-то молодой человек в серой цивильной тройке.
- Высокий, худой?
- Да… и с удивительно пропащими глазами. Ходил тут между оттоманками, будто что-то искал.
- Он меня искал!
Софья отошла от Аристарха и будто бы по делу постаралась проскользнуть мимо кабинета, где обосновался её преследователь. Украдкой отодвинув тяжелый ковер, служивший занавесью, ей удалось заглянуть внутрь. Офицер, это был действительно тот, переодевшийся в штатское, сидел глубоко в кресле спиной к выходу. В мутном зеркале Софья видела его тонкое лицо с закрытыми глазами. Он посасывал мундштук, с равномерностью маятника выпуская из угла рта длинные струи дыма. Из-под отодвинутого воротника сорочки торчал бинт вокруг пораненной бритвой шеи. Софья опустила край ковра, твёрдо решив, что офицер её не заметил. Само его появление второй раз в тех местах, где она скрывалась, вселяло в неё ужас.
Обойдя двух трёх клиентов, подсыпав в трубки опиум, вытерев подбородки от слюны, поправив подушки, Софья вернулась к Аристарху.
- Чего он там? – вялым голосом спросил Аристарх.
- Ничего, сидит курит.
- А знаешь, мне лично уже не страшно, что меня здесь кто-нибудь увидит. Наплевать. Я сделался храбрым.
- Аристарх, может хватит тебе курить?
- Я только начал… Ты сама не пробовала?
- И не хочу.
- А вот я, если б работал здесь, попробовал бы. Ты же можешь делать это бесплатно. Наш народ любит бесплатно. На халяву и хрен сладок. Попробуй…
- Не хочу я …
- Попробуй.
Нервы Софьи были напряжены до предела. Она заколебалась, не станет ли ей лучше, если она немного расслабиться. Она сделала одну затяжку, потом другую. Голова её закружилась.
- Затягивайся в себя,… а я тебе свои стихи почитаю, - пробормотал опьяненный Аристарх и начал:
Графиня мне приснились ваши уши,
И чуть полуоткрытый алый рот,
Я помню свечи таяли, но души
Вверх устремляли резвый свой полёт…
Предупреждаю это элитарно.
Голова Софьи кружилась, она сникла, села рядом.
- Софьюшка, неведомо ли тебе некоей тайны, некоего секрета, что преследуют тебя так все? - запинаясь, допрашивал её Аристарх.
Уснув, она не слышала. Когда Софья проснулась, она увидела рядом, помимо Аристарха, неясные очертания какого-то безобразного лица. Будто брошенного поверх сутулых плеч. Лицо медленно выявилось. Софья узнала баронессу. Сетку морщин венчал рыжий парик.
- Она знает, она знает, - говорила баронесса.
- Где партийная касса? - спрашивал Аристарх.
- Я не знаю, - монотонно, слабым голосом отвечала Софья.
- Ты должна знать.
- Я не знаю.
- Знает, знает, - твердила старуха.
- Конечно, знает, - согласился Аристарх. – Я тебе подскажу, - расстегнув сюртук, он достал пачку сложенных бумаг. – Земский банк, Дворянский банк…
- У тебя всё есть! – изумилась старуха.
- Тут бумаги на предъявителя. Ценности хранятся в сейфах, но не указаны коды. Она должна сказать нам коды.
- Если у тебя все бумаги, почему ты не знаешь кодов? – старуха двойник Желябова, но не он сам.
- Желябов знает коды?
- Ещё бы! Он знает всё. Знает всё и Перовская. А между нами, двойниками, на случай провала они разделили тайну.
- Значит, она знает коды?
- Должна знать!.. Говори же!! – ожесточился Аристарх, и что было силы встряхнул Софью.- Желябов, Перовская говорили тебе что-либо?
Софья сначала не понимавшая чего от неё добиваются, наконец, вспомнила. Год назад, придя на сходку, она нашла там большинство товарищей. Курили, горячо спорили, она сидела в уголке, прислушиваясь, не участвуя в разговоре. Желябов предложил чай, после которого она почувствовала страшную сонливость, подобную той, что сейчас. Желябов и Перовская отвели Софью в уединённую комнату, там она уснула, что-то сквозь сон она чувствовала: пользуясь с её бесчувственностью, что-то делают с её телом.
Аристарх жёг ей предплечье свечой. Боль пронзила её, соединилась в сознании с той болью.
- Они выжгли мне что-то … там?
- Где там?
Аристарх с баронессой переглянулись. Они поняли где. Аристарх рванулся к Софье, схватил за подол. Плечом он неловко задел баронессу причинив боль. Баронесса взвизгнула. Рыжий парик слетел. Волосы рассыпались. С ужасом Софья узнала преследовавшую её третью.
Софья лежала не в общей зале, а в одном из маленьких кабинетов на оттоманке. Она не знала, что кабинет свободен, потому что его не обслуживала. Видимо, когда она стала не в себе, её перенесли сюда.
В проеме двери откинули ковер. Софья увидела бледное лицо молодого Харона. Она догадалась, что он тоже связан с происходящим.
- Скорее уходите! – прошептал Харон.- Сюда идет полицейский офицер.
Схватив пятернёй за манишку, Аристарх привлёк к себе Харона:
- Откуда он знает?
- Он выведал!
- Болван!!! - Аристарх развернулся к старухе. Она приобрела прежний вид, и Софья была почти уверена, что из-за опьянения обозналась, что это баронесса, а не Третья. Опиум совместил их образы.
Аристарх и баронесса быстро вышли из кабинета. Софья не в силах подняться, осталась лежать на оттоманке. Скоро полог отвернулся, вошёл полицейский офицер в цивильном платье, с забинтованной шеей. В левой руке он сжимал револьвер.
Заглянув во все закоулки комнаты, даже за копию крупной греческой вазы в углу, убедившись, что кроме них двоих никого нет, он подошёл ближе. Софья попыталась подняться.
- Лежите. Лежите, - остановил офицер. Он присел на край оттоманки, сжал руку: - Надеюсь, негодяи далеко не уйдут, квартал оцеплен.
Софья недоверчиво смотрела на офицера.
- Я ваш друг, - сказал он.
- Мои друзья не служат в полиции.
- Не станете же вы утверждать, что ваши друзья – убийцы?
- Мои друзья не убивают, они ликвидируют кровопийц, продажных толстосумов, воровски обогащавшихся, пользующихся властью, платящих трудящимся, которые на них работают, гораздо меньше, чем те того заслуживают.
- А я думал, они убивают людей...Во время взрыва императорского поезда, в деле, где я верю , вы не участвовали, погибли десятки невинных людей, дети… Давайте оставим идеологию. Скажите, кто были и чего хотели, только что бежавшие отсюда эти двое. Согласитесь, они ваши смертельные враги. Ещё минуту, и кто знает, что бы с вами было.
- Ничего со мной не было бы!
- Как вы упрямы!!
Офицер и Софья замолчали, некоторые время молча изучающее разглядывали друг друга. Вдалеке на улице послышались крики и разрозненные выстрелы.
- Они знают, где ваша дочь? – спросил офицер.