Страница 23 из 31
У Софьи внутри будто всё опустилось. Конечно же, Аристарх знал!
- Хорошо, я вам расскажу, - покорно сказала Софья.
После ночной вылазки капитан Борецкий явился на службу на час позже обычного. На Гороховой улице жизнь била ключом. Нося разнообразные бумаги, туда-сюда бегали сотрудники. После вступления на престол нового государя ожидали перемен в руководстве. За отставкой Лорис-Меликова последуют неминуемые чистки сверху донизу, сопровождаемые ревизиями.
Борецкий вошёл в кабинет и застал там другого капитана, Никанора Плюева, известного нам по посещению публичного дома, где он подстёгивал смелость товарища. Плюев рылся в бумагах, но был остановлен жирной мухой, усевшийся на середину белого листа бумаги. Когда вошёл Борецкий, Плюев остановил его жестом, призывавшим не создавать движений, способных вспугнуть насекомое. Борецкий остановился, а Плюев поднятой мухобойкой нанёс смертельный удар. По листу растеклось кровавое пятно, муху пришлось выбросить вмести с бумагой.
- Опаздываешь, Борецкий, или задерживаешься? – спросил Плюев, опять берясь перебирать бумаги.
-Ни то, ни другое, Никанор Севастьянович. После ночных дел велено на час позже в отделение приходить, - отвечал Борецкий, бросая фуражку и усаживаясь за свой стол.
- Знаю я твои ночные дела! – погрозил пальцем Плюев. Он и Борецкий занимали равное положении на службе, но Плюев всегда держался несколько покровительственно. Он чувствовал себя старше.
- Как улов?
- Взяли девчонку.
- Ту самую, что горло тебе резала?
- Ту самую… - Борецкий сделал невольный жест, будто хотел потереть перебинтованную шею. – Дело очень путаное, не такое простое, как мне сразу показалось.
- Что такое?
- По показаниям задержанной девицы, по паспорту – курганской мещанки Куроедовой Варвары Саввовны, не лучшим образом проявил себя один из наших агентов.
- Некий Аристарх Титыч Истомин, по кличке « Романист». Мы его завербовали пару лет назад после известного случая с взрывом боевиками императорского поезда. Тогда он числился среди активистов, участвовал в рытье тоннеля под железнодорожное полотно, куда была положена бомба. На Истомина нас вывел ещё один наш прежний агент, позже разоблачённый и умерщвлённый революционерами. Удалось узнать слабую струнку господина Истомина склонность к сочинительству. Твой покорный слуга под видом мецената, поклонника весьма сомнительного творчества, как-то явился к Истомину, предложил субсидировать издание его произведений. Аристарх Титыч клюнул. На деньги жандармского управления была издана пара истоминских романов, тираж которых вскоре само управление и выкупило, чтобы создать иллюзию успеха. Автор ликовал. Я встретился с Истоминым, показал ему счета на издание книг и их последующее приобретение, где кредитором значилось третье управление. Истомин понял, что если счета увидят товарищи, ему смерть. Жандармерия просто так издавать чьи-то книги, я потом скупать их не станет. Господин попался. Он принял единственно верное решение – работать на нас. Информацию Истомин поставлял ценную. Удалось предотвратить несколько терактов, задержать кое-кого из отъявленных смутьянов. Однако романист, был чересчур плодовит. Деньги на издание его произведений требовались немереные. Он не верил, что весь тираж скупает третье отделение, действительно ограниченное число экземпляров приобреталось частными лицами. В обмен на информацию Аристарх Истомин требовал увеличения тиражей. Ему отказали, более того свернули и прежнее финансирование. Появились новые агенты. Романиста отодвинули на второй план. Его ценили всё меньше, считалось, что его информация не представляет особого интереса. Обиженный романист заявил товарищам об отходе от борьбы. На нет и суда нет. Как ни странно, выход из боевой организации оказался для него без последствий. Его оставили на покое. Причиной тому мне кажется позёрство, краснобайство, крикливость. Товарищи предпочитали действовать в тайне, а Истомин на общих собраниях имел обыкновение выставлять революционные планы напоказ…
- К чему ты так долго несёшь мне про какого-то писаку? – спросил Плюев, уже пытавшийся не раз прервать Борецкого.
- К тому, что, во-первых, если бы Романист до сих пор работал на нас, было бы предотвращено последнее покушение на Государя. Во-вторых, Романист начал собственную игру, непосредственно связанную с тем делом, которым мы занимаемся.
- И всё-таки мне кажется Борецкий, ты слишком много внимания придаёшь персоне продажного Романиста.
- Отнюдь нет. В целях своей безопасности, революционеры для руководителей, членов так называемого Исполкома, подбирали двойников, людей убеждённых, пусть менее пламенных, чем оригиналы. В опасные моменты двойники должны были выступать вместо оригиналов, чтобы путать полицию. Так вот, Романист – двойник Желябова, лидера боевиков, готовившего устранение Государя. Работай мы с ним до сих пор, мы могли многое заранее узнать и про самого Желябова.
- Но ведь полное сходство невозможно!
- Оно и не нужно. Расследование никогда не обладает полной информацией. У нас обычно есть словесный портрет, рисунок, не всегда хорошая фотография. Ни их основании легко перепутать похожих людей, а преступники легко могут создать себе алиби. Или мы задерживаем похожего человека, а он упрямо утверждает, что он и есть тот, кого мы ищем, давая тем самым возможность настоящему виновному уйти от ответственности.
- Не двойник ли и та девица, которую ты взял вчера?
- Двойник Перовской.
- Ух, ты! Тогда поздравляю, славный улов.
Глаза Борецкого погрустнели:
- И представляешь, скажу тебе как другу, я хоть и пьян в хлам был, обратил внимание ещё в публичном доме… Эта девица удивительно похожа на Дашу.
- Дарью Ильиничну Крутогорову, ту самую что ты… Как у тебя с ней?
- Никак.
- Я слышал она выходит замуж.
- Да, за Хлебникова Артёма Артёмыча. Что же , он богат, железнодорожный король… Так вот у задержанной девицы поразительное сходство с Дашей. Если б я не знал ту хорошо, я решил бы, что это одно лицо. Эта отличается лишь родинкой. Так вот, сейчас, когда Рысаков дал показания, а другие задержанные стали показывать ещё и ещё, оставшиеся на свободе, чувствуя крах организации, заняты изъятием партийных средств, весьма значительных. Тебе известно, что боевиков подпитывало и германское правительство, желавшее занять Россию внутренними проблемами вместо угрожаемой Франции.
- Велики ли средства боевиков?
- около двадцати миллионов золотых рублей.
- Неплохой куш. Столько и за сорок лет не проиграешь в карты, - Плюев подмигнул Борецкому.
- Романист, возможно за ним стоит ещё кто-то, объединившись по ещё неясным причинам с баронессой Гроденберг, пытаются найти эти деньги, выудить из банков, поскольку из-за возможных арестов, деньги размещены на предъявителей аккредитивов.
- Постой, ты сказал тут замешана баронесса Гроденберг, - рука с занесённой мухобойкой над новой жертвой, опустилась.
- Ты её знаешь?
Плюев улыбнулся.
- А ты её не знаешь? Мы же в её заведении веселились, где тебе горло…- Плюев сделала выразительный жест. – И что же говорит баронесса?
- Баронессу я ещё не допрашивал, а вот задержанной девице боевики нанесли коды сейфов, где лежат партийные деньги татуировкой на одно место…
Капитаны переглянулись.
- Йес! Йес! Йес! – закричал Плюев по английски, со всего размаха колотя мухобойкой по столу.- Так может нам вдвоём, старичок, эти коды посмотреть?! – замигал он глазами на Борецкого.
- Сегодня днем надзирательница из « Крестов», где сейчас задержанная, её и посмотрит.
Зазвенел телефон. Борецкий снял трубку.
- Гороховая? « Кресты»… Соединяю, - послышался голос телефонистки.
- Да. Да. Да. Борецкий у аппарата, - нетерпеливо прокричал Борецкий.
- Арсений Дмитриевич? – услышал он искажённый голос женской надзирательницы.