Преследуемый (ЛП)

— ...Вот как в мою голову втемяшился сожитель! — Грануэйль оттолкнулась от барной стойки и так яро принялась хлопать в ладоши, словно я только что перед полным залом сыграл рапсодию «В голубом» в шоу третьесортных талантов.

— Ладно, ладно, я понял. Но мне кажется, что мы упустили несколько деталей.

Я проглотил остатки виски и, когда поставил стакан на стол, Грануэйль уже нарисовалась передо мной с бутылкой.

— Тебе нужна двойная, — сказала она и щедро плеснула в стакан больше, чем того требовали приличия. — Разберись с этим, а я пока работой займусь.

Она исчезла из моего поля зрения, чтобы обслужить новых клиентов.

Мне было с чем разобраться, и без помощи виски тут не обойтись. Индийские ведьмы, исходя из моего скромного опыта, искусны в тёмных делах шаманства, и раз мадам смогла без посторонней помощи выпрыгнуть из своего тела в драгоценный камень, а потом, через сто шестьдесят лет, обосновалась в чужой голове — что ж, у неё весьма и весьма развита магическая бицуха. Сейчас меня интересовал один вопрос: как безопасно для Грануэйль вытащить из её головы ведьму — и кто ещё может пострадать.

Ведьма явно что-то хочет от меня, и её хотелка наверняка заканчивается на моём теле, которое она не прочь заиметь. Но у меня нет лишних тел на складе и их (пока что) нельзя купить на Амазоне.

Что бы она от меня не хотела, для меня это закончится только проблемами, которые не избавят меня от аналогичных неприятностей, связанных с Радомилой. Противостояние с её ковеном — со ВСЕМ ковеном — совсем скоро станет реальным.

На этой печальной ноте, Грануэйль вернулась.

— Готова поклясться, ты сейчас гадаешь о том, что от тебя нужно Лакше.

— Эта мысля промелькнула у меня в голове.

— Но на самом деле тебя должно заботить, чего желает твой любимый бармен.

— Действительно? — усмехнулся я.

Она кивнула.

— Именно так. Видишь ли, меня не тяготит присутствие Лакши в моей голове. Она многому меня научила.

— Например?

— Например, что монстры реальны — вампиры, гули и даже чупакабра.

— Неужели? Как насчёт сасквоча (*млекопитающее, напоминающее человекоподобную обезьяну; якобы обитает в лесах Северной Америки)?

— О нём Лакша наверняка не знает — это монстр нашей современности. И боги настоящие, и многие из них не без основания считают, что Тор это тот ещё здоровенный хлыщ. Но больше всего меня заинтересовала её история о неком целомудренном с богинями друиде, который пережил всех, кого только можно и в которого я сейчас влила бочонок пива, бутылку виски и немного бесстыжего флирта.

— Если ты хочешь пофлиртовать, то есть один способ.

— Ты старше христианства?

Нет смысла врать. Голос в её очаровательной головке уже всё нашептал. Кроме того, виски настолько хорош, что при случае можно все сказанные мною глупости свалить на алкоголь.

— Ага, — согласился я.

— И как ты смог? Ты ведь не бог.

— Эрмид, — просто ответил я, почти наверняка зная, что Грануэйль не догадывается ни о чём.

Она широко раскрыла глаза.

— Ты говоришь об Эрмид, дочери Дианы Кехт, погибшей сестры Миах? — спросила она.

Меня это чуть-чуть огорчило.

— Ух ты, да ты выиграла чёртов мешок золота в Jeopardy с такими-то мозгами! Неужели в университетах начали преподавать кельтскую мифологию?

Не отвлекаясь на глупые шутки всяких друидов, она с нажимом продолжила:

— Ты хочешь сказать, что знаешь написанный ею травник наизусть? Все триста шестьдесят пять трав, растущих на могильнике Миах?

— Ну да, все.

— Но почему она поделилась столь сокровенным знанием с тобой?

История на другой раз.

— Не могу сказать тебе, — сказал я с мнимым сожалением. — Ты слишком молода для такого.

Грануэйль фыркнула.

— Неважно. Значит, знания Эрмид это секрет твоей вечной молодости?

Я кивнул.

— Я называю это Бессмер-Чаем, Потому что я люблю игру слов. Пью его каждую неделю и остаюсь свеженьким и не порчусь.

— А твоё милое личико настоящее? Не иллюзия? Это и в самом деле ты?

— Биологически, мне всё ещё двадцать один год.

— Это. Просто. Изумительно. Вау! — она опять перегнулась через барную стойку, но теперь она лица стали ближе. — Вот что я хочу, Аттикус. — Я ощущал аромат клубничного блеска для губ, мятное дыхание и ещё особенный дух несравненного букета красного вина, сдобренного шафраном и специями, который точно принадлежал не Грануэйль. — Я хочу быть твоей ученицей. Научи меня.

— Честно? Это то, чего ты хочешь? — уточнил я, подняв брови.

— Да. Я хочу быть друидом.

Больше столетия меня не спрашивали о таком. Последний человек, набивавшийся мне в ученики, был одним из тех туповатых викторианцев, которые искренне полагали, будто друиды ходят в белых робах и отращивают похожие на кучевые облака бороды.

— Понял. Но что я получу взамен?

— Помощь Лакши. Её преданность. И мою.

— Хм-м-м. Давай-ка уточним некоторые детали нашей... торговой сделки.

— Лакша знает о твоих проблемах с Радомилой.

— Подожди, — я поднял руку, прося девушку остановится. — Как она узнала?

— Вчера в мою смену сюда пришли двое из ковена и я — или Лакша; я уже начинаю путаться — услышала обрывки их разговора. Услышав твоё имя, я удвоила внимание. Они о том, как бы забрать у тебя нечто, что они не называли по имени, так что я не знаю, что именно.

Я скривил лицо.

— Зато я знаю, чего они хотят. Они не обсуждали, как именно они хотят заполучить... это?

— Нет, но они обсуждали награду, которую получат вот как только так сразу.

— Интересно. И что они говорили?

— Они упомянули Маг Мелла.

— Ты шутишь. Маг Мелл? Он собирался открыть им проход?

— Да, навсегда.

— Не верю, — прошипел я; ноздри задрожали, а пальцы впились в гладкую поверхность стакана. — Ты знаешь, кто такой Маг Мелл?

— Надо бы освежить память, но да, помню. Один из фей, весьма шикарный.

— О да, весьма красив. И он продался польским ведьмам. Надеюсь, что Мананнан Мак Лир знает что-нибудь.

Мананнан — правитель Маг Мелла. Если он знал об обещании Энгуса Ога и ничего не сделал, то он был частью заговора против Бригиты; вероятнее всего, Энгус подкапывался и под Мананнана.

— Я не знаю, — ответила Грануэйль, — но одна ведьма сказала другой, что им пора, потому что Радомила ждать будет. Это привлекло внимание Лакши. Так она и узнала обо всём. Она хочет, чтобы ты подстрелил Радомилу. Так бы Лакша забрала ожерелье.

— Раз вы живёте рядом с Радомилой, то почему нельзя подстрелить её в любую ночь из возможных на неделе?

— Квартира Радомилы защищена так же хорошо, как и твой магазин. Лакша хочет, чтобы ты вынудил её выйти из безопасной зоны и отвлечь ведьму буквально на пять минут.

— Как?

— Или забрать у неё что-нибудь.

— Понял. Как насчёт капли крови?

— Подойдёт.

— А Лакша вообще понимает, что кроме тех двоих у Радомилы есть ещё одиннадцать красавиц в ковене, и все они между собой магически связаны? Она нарывается на знатную драку.

— Лакша уложит их всех, как только получит обратно своё ожерелье.

— Правда? — это было несколько ожидаемо, сколько жутковато; я смогу держать их ковен на расстоянии пока не сделаю ноги. Выудить их самостоятельно? Нет уж. — Что такого особенного в нём.

— Скоро я позволю Лакше ответить на этот вопрос, — Грануэйль явно и сама увиливала от него. — Не сердись. Лакша говорит, что она тебе благодарна за то, что ты спас её от забвения в море, и если ты поможешь ей обрести истинную свободу, то она одарит своего спасителя всем, что в её силах.

— И как я верну ей истинную свободу?

— Отвлеки Радомилу, чтобы Лакша забрала ожерелье.

— Всё гораздо сложнее. Например, куда Лакша хочет перепрыгнуть? В Радомилу или сразу в ожерелье? И она не останется в твоей голове?

— Нет, — Грануэйль покачала головой. — Она была прекрасным гостем, но мы обе готовы остаться наедине каждая со своими мыслями. И, наконец, последнее, но от этого не менее важное — я буду тебе благодарна. Я не одарю тебя, как Лакша, магическими штуками, но я вспомню тот труд давних-давних лет, когда я была юнгой на корабле, и отплачу тебе добром за добро.