Страница 35 из 228
планах был выпуск поэмы «Витязь в тигровой шкуре» в переводе Шалвы Нуцубидзе.
В тот вечер Кавтарадзе уже ложился спать, когда его неожиданно вызвали в Кремль.
Войдя в кабинет Сталина, он приветствовал вождя, как водится, по имени-отчеству и с
приставкой «товарищ». Сталин поднял голову из-за стола и возмутился: «Ты с ума сошел?
Какой я тебе «товарищ Сталин»?! Я для тебя — Коба, а ты для меня — Того».
Надо заметить, что еще во времена подпольной работы Сталин предложил Серго взять
себе кличку в честь одного японского адмирала.
Хозяин кабинета пригласил Кавтарадзе к столу и принялся расспрашивать о том, как
обстоят дела у него на работе.
Татули Гвиниашвили историю встречи двух революционеров слышала от дочери Серго:
— Сталин спросил у Кавтарадзе: «Где ты был все это время?» Тот ответил: «Сидел». —
«Нашел время сидеть», — будто бы недовольно произнес Сталин.
После этого разговор пошел так, будто ничего не случилось.
Однако по грузинским обычаям примирение только тогда считается состоявшимся, когда
обиженный приглашает обидчика в свой дом. Сталин, конечно же, помнил об этом и спросил,
отчего Серго не приглашает его в гости.
Кавтарадзе с женой и дочерью жили в коммуналке, и принимать там столь высокого гостя
было неудобно. Он попытался отсрочить приглашение, но, заметив обиду Сталина, сказал, что
будет рад видеть Кобу в любое удобное для него время.
«Едем сейчас», — тут же ответил Сталин. И уже через несколько минут — Кавтарадзе
жили на улице Горького, рядом с Кремлем — лимузины доставили друзей на место.
В изложении Казакова сцена появления Сталина в коммуналке вполне могла стать
основой для фильма.
— Когда Серго позвонил в дверь, ему открыла заспанная соседка. Увидев на лестничной
площадке Сталина, она в ужасе скрылась в своей комнате. А наутро рассказывала во дворе, что
ее грузинский сосед так напился минувшей ночью, что заявился домой с портретом Сталина.
А Кавтарадзе, перешагнув порог своей комнаты, разбудил жену и сказал, что у них гость
— Сталин. Женщина тоже не сразу поверила в происходящее. Сталин же, подойдя к ней, обнял
и произнес: «Сколько ты вытерпела!» Потом было застолье, на которое доставили продукты из
расположенного неподалеку ресторана «Арагви».
Майя Кавтарадзе, конечно же, запомнила ту ночь. И рассказывала о ней своей подруге.
Слово Татули Гвиниашвили:
— Сталин спросил у Серго, где находится его дочь. Когда мать вывела Майю, Сталин
потрепал ее по щеке и сказал: «А вот и пионерка Майя Кавтарадзе. Помню-помню».
Когда в Тбилиси в восьмидесятых годах приезжала Светлана Аллилуева, в качестве
сопровождающих дочь Сталина была назначена Майя Кавтарадзе. Через несколько лет одна из
газет написала, что к дочери Сталина была приставлена «полковник КГБ Кавтарадзе». Майя
обиделась: «Почему полковник, если я давно генерал?» Как еще было реагировать на такую
глупость?
Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»
68
Майя преподавала французский язык в Пушкинском институте в Тбилиси. Очень была
приятная женщина, интеллигентная.
А ее двоих родных братьев расстреляли. И потом в Тбилиси удивлялись, как Серго мог
простить Сталину гибель двоих сыновей? Кстати, в квартире Майи снимали фильм Тенгиза
Абуладзе «Покаяние».
Великий фильм грузинского режиссера вышел на экраны в 1987 году, хотя был снят тремя
годами раньше. Впервые в Советском Союзе с экрана звучала история о реалиях сталинских
лет. Татули Гвиниашвили говорила, что во время демонстрации фильма в Москве возле
кинотеатров стояли кареты «скорой помощи», которые почти никогда не пустовали.
В основу фильма Тенгиз Абуладзе взял несколько реальных историй. Одна из них
рассказывала о выдающемся грузинском дирижере Евгении Микеладзе и его супруге Кетеван
Орахелашвили.
Кетеван была дочерью председателя правительства Советской Грузии Мамии
Орахелашвили, сменившего на этом посту ближайшего друга Сталина Серго Орджоникидзе.
Близость к Ленину и Сталину уберегла Мамию Орахелашвили от репрессий после выхода
в 1926 году брошюры «Путь грузинского жирондиста», в которой он называл грузинских
меньшевиков истинными демократами, а президента независимой Грузии Ноя Жордания —
марксистом.
Однако фраза, брошенная им в 1931 году Иосифу Сталину, предложившему сделать
вторым секретарем ЦК Грузии Лаврентия Берию: «Коба, я, наверное, ослышался? Мы не можем
таким назначением удивить партийцев!», уже не прошла бесследно.
Берия пост получил, а Мамия Орахелашвили из руководителя республики был
разжалован в научные сотрудники тбилисского Института марксизма-ленинизма. А в 1937 году
арестован и расстрелян.
Мать Кетеван, Мариам Орахелашвили, после отставки мужа продолжала оставаться
наркомом просвещения Грузии. В один из дней она увидела из окна, как с ее дочерью на улице
разговаривает какой-то мужчина, в котором она, присмотревшись, узнала Лаврентия Берию.
Выбежав из дома, Мариам увела дочь, сказав, что с такими людьми, как Берия, нельзя не только
разговаривать, но даже здороваться.
В 1938 году Мариам Орахелашвили была арестована. Во время допроса, который вел сам
Берия, она не выдержала и, схватив со стола следователя стеклянную пепельницу, запустила ее
в главного чекиста. Берия достал пистолет и застрелил Орахелашвили.
Судьба ее дочери Кетеван была предрешена. Хотя поначалу все складывалось более чем
счастливо. Знаменитая тбилисская красавица стала женой дирижера Евгения Микеладзе,
художественного руководителя Тбилисского театра оперы и балета.
После возвращения с московских гастролей, во время которых работу артистов театра
похвалил сам Сталин, Микеладзе приступил к репетициям новой оперы. Премьера прошла
успешно. А вскоре Евгений Микеладзе уже сидел на первом допросе.
Кетеван Орахелашвили тоже арестовали. Спустя годы она вспоминала, как после
очередного допроса ее вели в камеру и в тюремном коридоре она увидела двоих чекистов, на
руках которых висело обезжизненное тело избитого арестованного. Лица его не было видно.
Кетеван взглянула на волосы несчастного и вздрогнула — перед ней пронесли ее мужа. Лишь по
буйной шевелюре она смогла узнать его. Больше своего Евгения она не видела.
В один из дней в тюрьму, где содержался Евгений Микеладзе, приехал Лаврентий Берия.
Сталинскому любимцу вообще нравилось присутствовать на допросах. При этом свое
появление палач каждый раз обставлял, словно играл в забавную игру. По воспоминаниям
дочери Сталина Светланы Аллилуевой, для того, чтобы оставаться неузнанным, Берия надевал
парик. В этот раз он был без грима. И тому были причины.
Описание последнего допроса великого дирижера оставил Юлиан Семенов в
документальной книге «Ненапечатанные рассказы». Сын Евгения Микеладзе Вахтанг, ставший
режиссером-документалистом, в своем фильме о Лаврентии Берии «Убийца моей семьи»
приводит цитату из этой книги: «Ослепленного на допросах Микеладзе втащили в кабинет
Берии. И тот сказал: «Дирижер, вас изобличили подельцы. У нас достаточно материалов, чтобы
расстрелять вас и без официального признания. Но неужели вы не хотите облегчить совесть,
Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»
69
выскоблить себя перед народом?» — «Товарищ Берия, — ответил великий музыкант. — Я ни в
чем не виноват, и вам об этом прекрасно известно». — «Откуда ты узнал, что я Берия? Ты же
слеп!» — «У меня абсолютный слух, Лаврентий Павлович, я узнаю любого человека по
голосу».
И тогда Берия сказал тем, кто привез к нему гения грузинского народа: «Так вбейте ему
гвозди в уши, чтобы он не мог никого узнавать по голосу!» И это сделали с Микеладзе. И