Страница 34 из 228
(На самом деле запрет на грузинский язык был введен еще в конце XIX века, когда все занятия в
учебных заведениях должны были вестись строго на русском. Грузинский язык почитался как
«собачий» и преследовался. Студенты восприняли подобное решение правительства как
унижение. Слушатель Духовной семинарии Тифлиса Иосиф Лагиашвили в 1886 году даже
совершил убийство ректора Чудецкого. Подобный способ решения проблем вызвал у молодого
семинариста Джугашвили восхищение. — И.О. )
У Хрущева ума не было совсем, он расколол общество. В Грузии прошло выступление в
защиту Сталина. Не против СССР, а именно за Сталина и Ленина. Эти демонстрации были
огромны, в них даже стреляли. В подземных переходах лежали трупы студентов — девушки и
юноши прижимали к себе портреты советских вождей, которые были проткнуты солдатскими
штыками. Стрельба началась на проспекте Руставели — рядом с нашим театром находится
здание радиокомитета, куда, видимо, ребята хотели проникнуть. Мы услышали стрельбу и
побежали туда из театра. Много погибших было. Было очень страшно. Тогда и случилось,
наверное, одно из первых серьезных разочарований в советском строе.
В сталинские времена бывали, конечно, перегибы. Однажды человек не смог осушить
литровый рог с вином, хотя тост был провозглашен за Сталина. Отговорился тем, что у него
была операция на желудке. А кто-то потом узнал, что операцию тот человек не делал. И написал
на него донос: мол, тот так не хотел выпить за Сталина, что даже операцию себе придумал. В
результате несчастному дали 8 лет лагерей.
Если бы Сталин узнал, из-за чего этого человека арестовали, он бы наказал всех. Он же
страшно не любил подхалимаж. Его самая любимая фраза была, когда он слышал похвалы в
свой адрес: «К делу!»
Можно задаться вопросом: не любил подхалимаж, а как же Сталинград, который в честь
него назвали? На эту тему даже Фейхтвангер писал. Он спросил Сталина об этом, и тот ему
ответил: «Это не я, это люди придумали. А если им нравится, я не против». Он знал, как важно
заставить людей полюбить главу государства.
И мы разве его не любили? Еще как! Что творилось, когда он умер! С какими распухшими
от слез глазами шли мимо гроба. При этом никого же не заставляли идти прощаться со
Сталиным.
И разве плохо, что любили? Лучше, чтобы презирали, как мы сейчас всех презираем?
В молодости Сталин был настоящим вором. С Камо они были мастера — нападали на
инкассаторов и все награбленное отправляли Ленину. При этом сам Сталин ходил в драной
шинели.
После революции Камо уничтожили. Тот хотел стать вторым человеком в ЦК, но на это не
тянул. И его убрали. В Тифлисе случилась странная автокатастрофа — на велосипед Камо
Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»
66
наехала едва ли не единственная в городе машине. Почти как у Шекспира в «Ричарде Третьем».
Как все повторяется, да?
Сталин ведь и Бухарина простил, хотя все другие соратники были арестованы. Отправил
во Францию, называл «Бухарчиком». А тот уехал и стал встречаться за границей с
белогвардейцами и болтать лишнее. Сталину, разумеется, обо всем тут же донесли. И когда
Бухарин вернулся, его арестовали и посадили. Тут уже Сталин ничего делать не стал. Было
поздно. Мне кажется, все честно.
Личная жизнь Сталина была непростая. Первая жена от болезни умерла. Несчастная
женщина была. А со второй вот какая история получилась. Она очень хорошей женщиной была.
Из такой семьи происходила, что если бы Сталин был неинтересным человеком, вряд ли она
вышла за него.
Он был ростом маленький, ему на Мавзолее подставку ставили. А она яркая женщина
была. Они хорошо жили. Но она стала влезать в партийные дела. А он этого терпеть не мог.
Предупреждал ее: «Не лезь в это дело!»
Когда она приставала к нему с расспросами, почему он это делает так, а не так, Сталин
ответил: «Не могу сейчас сказать, потом поймешь». Но Аллилуева продолжала лезть в
политику.
В последний вечер на ужине у Ворошилова он ее по-горийски окликнул: «Э-эй», а ее это
обидело. «Я тебе не эй!» — ответила она. Когда пришли домой, стали обиженно что-то
выяснять. Перед сном принесла два стакана чая, он взял себе ее стакан, а свой отдал ей: «Не
верю тебе».
И это ее совсем убило — ночью Надежда Аллилуева застрелилась.
Майя Кавтарадзе…
Впервые это имя я услышал осенью 1998 года в Москве, в доме актера Михаила Казакова.
Говорили мы с ним о многом — театре, кино, литературе. Неожиданно Михаил Михайлович
заговорил о Грузии.
Впервые в Тбилиси он оказался летом 1961 года во время гастролей театра
«Современник», в котором тогда служил. Как водится, московских актеров каждый вечер
приглашали в гости, угощали — развлекали. Кому было интересно, рассказывали о былом.
В один из вечеров Казаков оказался в гостях у знаменитого грузинского революционера,
после советизации Грузии — председателя Совета народных комиссаров республики Серго
Кавтарадзе. Его рассказы потрясли молодого актера. И дело было не в титулах нового
знакомого, а в дружбе со Сталиным. Тогда же Михаил Казаков познакомился и с дочерью Серго
— Майей.
Она была совсем юной девочкой, когда решилась вступить в переписку со Сталиным. О
ней, дочери революционера и бывшей фрейлины императрицы Марии Федоровны княжны
Софии Вачнадзе, мне и хочется написать.
В эту книгу она войдет под именем, которым подписывала свои письма Сталину, —
«пионерки Майи Кавтарадзе».
Ее историю я буду рассказывать, основываясь на впечатлениях Михаила Казакова и
воспоминаниях ближайшей подруги Майи Кавтарадзе Татули Гвиниашвили.
Ровесница Майи, Татули Гвиниашвили рассказывала:
— Серго был другом Сталина, они вместе учились в семинарии.
Еще до 1917 года между Сталиным и Кавтарадзе случилась ссора. Суть конфликта
заключалась в споре, кому доверить партийную кассу. Серго считал, что деньги можно оставить
одному честному человеку. Сталин был другого мнения и говорил, что кассу должен хранить
только большевик.
Когда видный грузинский революционер Миха Цхакая тоже высказался за то, что деньги
вполне можно оставить у пусть и не партийного, но верного человека, Сталин тут же переменил
точку зрения и заявил, что сам считает так же. И именно в этом безуспешно пытался убедить
Кавтарадзе.
Серго был обескуражен беспринципностью Сталина и, не сдержав эмоции, ударил
товарища по лицу.
Придя спустя годы к власти, почти всех своих друзей Сталин перестрелял. А Сергея
Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»
67
оставил в живых.
Он затем и поэта Шалву Нуцубидзе освободил. Для того чтобы тот сделал перевод Шота
Руставели. Сталин показывал миру, что он появился на свет не в какой-нибудь дикой стране, а в
Грузии, где уже в средние века жили и творили такие гении, как Руставели.
У нас была одна компания — Майя Кавтарадзе, я и Манана Кикодзе, тоже дочь
сталинского друга юности Геронтия Кикодзе.
В 1937 году Серго Кавтарадзе арестовали. Как говорили, от гибели его спасла закорючка,
которую Сталин поставил напротив его имени в расстрельном списке. Берия не смог понять, что
имел в виду Сталин, а расспросить не решился.
Несколько лет Серго Кавтарадзе провел в сталинских лагерях. Сидела и его жена. А
Майю определили в дом для беспризорных, ей 11 лет было. Все годы, пока не было отца, она
писала письма Сталину. И подписывала их: «Пионерка Майя Кавтарадзе».
И однажды случилось чудо. Как иначе назвать то, что Серго Кавтарадзе был освобожден?
Михаил Казаков, слышавший эту историю из первых уст, вспоминал:
— Бывшего сталинского друга назначили работать в книжное издательство. В ближайших