Страница 196 из 228
Усенко снял трубку телефона:
— Квартиру комполка! Срочно!
— С Россью нет связи, товарищ младший лейтенант.
— Оперативного!
— Связи нет… Наверное, повреждена взрывами.
Константин положил трубку, задумался. В поле зрения попал железный ящик. Усенко
обрадованно бросился к нему, открыл ключом, выхватил “красный пакет”, вскрыл. Из большого
конверта выпала толстая пачка стандартных листов машинописного текста. То была
«Инструкция дежурному по лагерному сбору о действиях по сигналу боевая тревога».
Летчик лихорадочно перебирал руками листки инструкции и с ужасом понял, что только
на то, чтобы их прочитать, потребуется не менее четверти часа! Где взять это время? Он с
сердцем бросил бумаги назад в ящик. <…>
Замкнув ящик, он выбежал.
Лагерь уже проснулся. Из палаток, схватив оружие и противогазы, выбегали люди и
привычно бежали к самолетам, на свои посты. А над их головами, поливая опушку леса
пулеметным дождем, неистово носились фашистские самолеты. Но земля врагу ничем не
противодействовала — полевой аэродром не имел зенитных средств прикрытия: накануне
зенитная батарея была снята с позиции и уехала на учения. <…>
Запыхавшийся Усенко вбежал к оперативному дежурному Ярнову. Тот нервничал: связи с
дивизией не было. Не отвечала она и на радиовызовы. Стали вместе думать, что делать. Но на
КП появился помощник начальника штаба капитан Власов. Он выслушал доклад Усенко и
обрушился на него:
— Так это ты объявил тревогу, не из дивизии? Ты соображаешь, что натворил? А если это
мелкая провокация?
— Это война, капитан! Немцы делают третий заход. Убит часовой. Два самолета горят. Я
вывожу людей из-под удара. Надо срочно рассредоточить самолеты и готовить их к бою.
Власов опомнился, согласился:
— Да, конечно! Давай команду: готовить полк к вылету! <…>
Авиаполк быстро собрался и подготовился к вылету Но вылететь не мог: не было связи ни
с вышестоящим командованием, ни с соседями. Посланные самолеты связи не вернулись. А
время шло. Нужно было что-то предпринимать. И командир полка послушался совета своего
помощника капитана Богомолова, решив выяснить обстановку своими силами. На разведку
вылетели экипажи Осипова, Устименко и Усенко. <…>
Константин оторвал взгляд от горизонта и с тревогой посмотрел под самолет на знакомую
излучину реки, где, помнил по прошлым полетам, находился крупный военный лагерь. Лагеря
не было.
На его месте виднелись лишь ровные ряды квадратиков от снятых палаток да желтеющие
под лучами солнца дорожки и линейки. Но вся территория лагеря была густо усыпана круглыми
воронками от бомб. Сколько ни вглядывался летчик, следов людей, боевой техники и имущества
не было. Удар немецких бомбардировщиков, как видно, пришелся по пустому месту».
Как видите, никакой тревоги в этом 13-м сбап 9-й сад 10-й армии, как и в 124-м иап,
заранее никто не объявил. А ведь в самой армии уже в 2.00 тревогу объявили, части из-под
удара выводили, и «порезанные провода» не помешали этому…
Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»
356
«Гродно горел. <…>
Горел аэродром. Языки пламени пожирали ангары, авиаремонтные мастерские, складские
помещения, жилые корпуса. На месте самолетных стоянок полыхали костры. Костров было
много — это догорали на земле разбитые самолеты базировавшейся здесь 11-й смешанной
авиадивизии 3-й армии. <…>
…Внезапным ударом на рассвете врагу удалось нанести гродненскому соседу — 11-й
смешанной авиадивизии — весьма серьезный ущерб и тем обеспечить себе преимущество,
господство в воздухе — главное в современной войне. Дравшиеся “чайки”, по-видимому, были
небольшой уцелевшей частью.
Но 11-я дивизия — не единственная на Белостокском выступе! Есть и другие, они
обязательно придут на помощь “чайкам”, и прежде всех их 9-я дивизия! Надо только срочно,
немедленно сообщить, поднять!»
Именно в этой 11-й сад в 122-м иап и служил Долгушин в те дни. Возможно, это он и его
товарищи из 127-го иап и дрались в небе в эти минуты. Но их хотя бы подняли по тревоге уже в
2.30 ночи, хотя и запретили взлетать навстречу врагу. А в 9-й сад летчиков будили авиаудары
немцев, около 4.00 утра. А вот других авиачастей в Белостокском выступе и не было…
«Белосток тоже горел. А как аэродром? На этом аэродроме самолету Усенко, согласно
приказу командира полка, предстояло совершить посадку. <…> Белостокский аэродром был
разгромлен фашистской авиацией: разрушен авиагородок, на стоянках взорваны самолеты,
которые не успели взлететь».
Ар-2 летчика Осипова, согласно приказу комполка, совершил посадку и напоролся на
немецкий десант.
«Осипов наконец поравнялся с ангаром, остановился. В ту же минуту от ангара
отделились и побежали развернутой цепью к самолету… солдаты в серо-зеленой форме. По
другую сторону ангара Константин вдруг разглядел шесть трехмоторных транспортных
самолетов Ю-52, еще дальше — до десятка Me-110. На их крыльях и фюзеляжах темнели
черные кресты, на килях — свастика. У самолетов сновали серо-зеленые фигурки. <…>
— Огонь по фашистам! — приказал Усенко, направляя нос Ар-2 на цепь гитлеровцев,
лихорадочно ловя их в сетку прицела. Корпус машины задрожал от стрельбы носовых
пулеметов».
Усенко ушел от аэродрома дивизии…
«В Борисовщизне.
Подлетая к своему аэродрому, они не узнали его.
Все поле было перепахано воронками от бомб <…> на земле догорало не менее трех
десятков бомбардировщиков из их полка.
Как же случилась такая беда? Ведь авиаполк должен был взлететь вслед за разведчиками.
Видимо, не успел, так как налет немецкой авиации был внезапным…»
Хотя немецкий десант на аэродроме Белостока вскоре был уничтожен или выбит (летчики
124-го иап приехали туда к 19.00 22 июня, и там немцев не было уже), по результатам
расследования командир 9-й сад, базирующейся под Белостоком, Герой Советского Союза
генерал-майор А.С. Черных 6 июля 1941 г. пошел под суд военного трибунала и вскоре был
расстрелян…
Полковник П.И. Ганичев, командир 11-й сад, под Гродно геройски погиб 22 июня. И в
обеих дивизиях под разными предлогами снимали вооружение с истребителей 21 июня…
Пришлось достаточно подробно привести описание начала войны в этих воспоминаниях,
но они четко показывают картину трагедии. Одни авиаполки на границе именно 21 июня
получают команду «отдыхать», после чего они просто не в состоянии, даже получив «Директиву
№ 1», выполнить ее — перегнать самолеты на запасные аэродромы в ночь на 22 июня или хотя
бы «растащить за хвосты по кустам». Другим дают команду снять вооружение. А в итоге
базовые аэродромы 9-й сад Белостока оказываются захваченными немецким десантом, который
нагло высаживается на «спящие» аэродромы на транспортных Ю-52 под прикрытием
истребителей-бомбардировщиков Ме-110.
И этот захват произошел примерно около 6 часов утра. А еще служба ВНОС и ВВС и
ПВО банально «проспала» приближение немецких самолетов.
Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»
357
А теперь смотрим, что писал о приведении в боевую готовность авиаполков с 20 июня и
об отмене этого указания 21 июня генерал Н.Г. Белов, командир 10-й сад ЗапОВО,
базировавшейся под Брестом.
«Николай Георгиевич Белов.
В июне 1941 года — полковник. С первого дня войны участвует в боях на различных
фронтах. Награжден пятью орденами и семью медалями. Член КПСС с 1925 года.
В сентябре 1940 года в Кобрине я принял 10-ю смешанную авиадивизию.
Переучивание летного состава на новые самолеты планировалось проводить
централизованным порядком. В частях делать это категорически воспрещалось.