Страница 175 из 228
знали о приказе ГШ от 18 июня, и в боевую готовность они приводились только утром 22 июня.
А ведь Кирпоносу еще около полуночи звонил сам Жуков и дал команду приводить войска
округа в боевую готовность!
Однако интересно, что в КОВО «условный сигнал для ввода в действие плана прикрытия
государственной границы — “КОВО 1941”…» доводился уже около 5.00. И если доводился в
5.00 до этой армии, то, значит, подобный приказ получили и остальные армии КОВО. Также
интересно, что приграничные дивизии 12-й армии КОВО достаточно быстро, видимо, всего за
несколько часов заняли свои полосы обороны, получив сигнал боевой тревоги после 5.00 утра
(впрочем, сам Арушанян и отмечает, что на границе с Венгрией «22 июня активных действий
против войск армии противник не предпринимал»).
Кирпонос лично обзванивает армии около 4.00 и под карандаш диктует им приказ по
округу, но отправкой подобного приказа в войска должен заниматься оперативный отдел.
Однако по приказу Кирпоноса (точнее, Пуркаева) оперотдел КОВО не убыл на полевой КП
вместе со штабом округа-фронта, а остался в Киеве. Баграмян получил команду прибыть в
Тернополь только к утру 22 июня.
Вот, кстати, почему, возможно, нет опубликованной «Директивы № 1» по КОВО — ее
просто не составили в КОВО в ночь на 22 июня! Точнее, вероятно, составили свое, но т. к.
оперативный отдел штаба округа-фронта в самом штабе отсутствовал в эти часы, то текст так и
остался в виде бумаги, но в армии аппараты связи не отправляли зашифрованный текст, не
отправляли в виде именно письменного приказа. Передавали скорее всего устно, обзванивая
армии, — обзванивали лично Пуркаев и Кирпонос, надиктовывая на карандаш отдельные
положения. Потом просто продублировали текст «Директивы № 1» и подшили ее в дело.
«— Выполняйте, — сказал Кирпонос. — Пусть командарм позвонит мне.
Положив трубку, я приказал оперативному дежурному по боевой тревоге поднять личный
состав штаба. Затем начал передавать по “ВЧ” связи командирам корпусов и армейским частям
полученный приказ. В это время прибыли генерал П.Г. Понеделин и член Военного совета
бригадный комиссар И.П. Куликов. Я доложил им о приказе и принятых мерах.
Вскоре собрался и весь состав штаба. Ознакомившись с обстановкой, офицеры
Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»
317
приступили к работе.
Примерно через час генерал М.А. Пуркаев вызвал меня к аппарату “Бодо” и передал
условный сигнал для ввода в действие плана прикрытия государственной границы — “КОВО
1941”. Я сразу же доложил командарму, в кабинете которого находился и член Военного совета.
Мы немедленно оповестили соединения и части».
То есть в КОВО ввели в действие «План прикрытия и обороны государственной границы»
в действие около 5.00 22 июня! До сих пор сложно сказать, было ли на это для Киева
распоряжение Генштаба (Москвы, как писал потом Болдин по ЗапОВО), или ПП в КОВО ввели
в действие «автоматом», по факту нападения агрессора, решениями полномочных командующих
округами. Выше уже приводился этот приказ КОВО для резервных дивизий, для 24-го мк и 45-й
тд: «С рассвета 22 июня немцы начали наступление. Бой идет на границе. Приступить к
выполнению плана прикрытия 1941 года… КИРПОНОС… ВАШУГИН… ПУРКАЕВ» (ЦАМО,
ф. 229, оп. 164, д. 50, л. 3. Подлинник. ВИЖ № 6, 1989 г., с. 31).
Время при публикации не указано, но скорее всего данный приказ для резервных дивизий
состоялся уже после 7.00, когда оперативный отдел штаба округа-фронта во главе с Баграмяном
прибыл наконец из Киева в Тернополь, в полевое управление. Но в любом случае — давал ли
ГШ до «Директивы № 2», до 7.00—8.00, команду на ввод ПП в действие или нет, в КОВО такую
команду около 5.00 в приграничные армии дали. После чего командиры могли вскрывать свои
«красные пакеты» по новому майскому плану прикрытия (если они, конечно, были у них на
руках). Какие команды выдавал в Белоруссии Павлов, также уже рассматривалось. Сначала
Климовских сообщил в 4.20 ГШ, что в ЗапОВО «приказано поднять войска и действовать
по-боевому». И только спустя час, в 5.25, Павлов отдал ТОО «странный» приказ: «Поднять
войска и действовать по-боевому».
При получении подобного приказа командиры должны вскрыть «красные пакеты» и
начать, согласно приказам в этих «пакетах», «действовать по-боевому» — выполнять план
прикрытия. Вот здесь и произошло то, что привело к разгрому ЗапОВО: практически все
дивизии и корпуса не имели никакого понятия о том, что им делать и куда выдвигаться. А все
потому, что вскрывать им было нечего (подробнее разбор по ПП и «красным пакетам»
проводился выше и в предыдущих книгах о 22 июня…).
ПП не были к 22 июня утверждены Тимошенко в НКО, в Москве. Однако на боевой
готовности округов это в принципе не должно было сказаться отрицательно, т. к. планы
прикрытия отрабатывались в округах в мае — июне и ознакомление командиров («в части их
касающейся») с этими планами должно было происходить и происходило вовсе не по
отдельному распоряжению из ГШ. После того как округ отработает новые ПП (в 2 экз.), их
отправляют в Генштаб на утверждение.
Нарком подписывает один экземпляр, и он отправляется обратно в округ с нарочным (ПП
привозили в ГШ на утверждение либо начальники штабов, либо начальники оперативных
отделов округов). На 2-м экземпляре ставится отметка, заверяющая подпись наркома, и он
остается в Генштабе. Однако новые майские ПП округов так и не вернулись в округа. А в
округах остались неподписанными уже свои ПП уровня армия — дивизия.
Арушанян: «Наша армия по плану штаба Киевского Особого военного округа (КОВО),
имевшая два стрелковых и один механизированный корпуса, должна была прикрыть
станиславское и черновицкое направления.
Военный совет и штаб армии разработали подробный оперативный план прикрытия
государственной границы. Согласно этому плану армия имела оперативное построение в два
эшелона: первый составляли стрелковые корпуса для создания прочной обороны, второй —
механизированный корпус для нанесения мощного контрудара в случае прорыва противника.
<…>
Получив сигнал на прикрытие государственной границы, соединения первого эшелона
армии, соблюдая все меры маскировки, довольно быстро заняли свои полосы.
22 июня активных действий против войск армии противник не предпринимал. Из штаба
округа, преобразованного в этот день в Юго-Западный фронт, и штаба 26-й армии нам
сообщили, что немецко-фашистские войска развернули наступление в полосе армии, особенно
ожесточенные бои идут за Перемышль. Его успешно обороняла 99-я стрелковая дивизия. Атаки
Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»
318
частей 52-го корпуса, стремившихся прорвать оборону к югу от Перемышля, в том числе и
нашей 192-й дивизии, были отражены…»
Федюнинский Иван Иванович. Поднятые по тревоге. М.: Воениздат, 1961 г. Гл. 1. «Лицом
к врагу».
«Стоял апрель 1941 года. После учебы в Москве я приехал в Западную Украину и вступил
в командование 15-м стрелковым корпусом Киевского Особого военного округа. Штаб корпуса
находился в Ковеле — крупном железнодорожном узле на линии, идущей от западной границы
к Киеву. <…>
Я прибыл в Ковель, когда обстановка на нашей западной границе становилась все более
напряженной Из самых различных источников, в том числе от войсковой и пограничной
разведок, поступали сведения о начавшемся с февраля 1941 года сосредоточении
немецко-фашистских войск у советских границ. Стало известно о прибытии новых германских
дивизий в Польшу, Румынию, Финляндию. За последние месяцы участились случаи нарушения
границы фашистскими самолетами. <…>