Страница 117 из 228
зарубежной русской революционной прессой, в том числе и с троцкистскими статьями,
направленными против созыва Лениным Пражской конференции, ему попался на глаза среди
вороха этих изданий и русский листок «Социалист-революционер» № 4 за 1912 г., издаваемый в
Париже правыми эсерами.
Там он с удивлением обнаружил статью С. Евгеньева, представляющую собой обзор
истории революционного движения на Кавказе и особенно в Грузии. Обзор был поверхностен и
неточен в смысле дат, хронологии и лиц.
Об этом Коба мог судить лучше, чем кто-либо другой, ведь он сам был участником
многих событий. Он быстро определил, что информатором С. Евгеньева мог быть кто-то из
грузинских меньшевиков, скорее всего Ной Жордания. И его память сразу «выдала» автора этой
статейки. Как живой «всплыл» в памяти титульный лист «Вепхис ткаосани» — Евгений
Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»
213
Сталинский! Ба! Вот это находка! Вот это счастливый случай! Коба не был чужд мистике чисел,
как и всякий восточный человек. Он сразу же сопоставил: 1879—1889—1912 гг. — какое
совпадение юбилейных дат! Ведь это же буквально «перст божий» указывает ему, как решить
вопрос со своим будущим псевдонимом! Его острый взор сразу же отсек ненужное и
опошленное бундовцами окончание — «ский», засек двуслоговость оставшегося корня Ста-лин
и с удовлетворением отметил, что его смысл, строгая форма и русское обличье вполне отвечают
тому, что он ищет. Еще одна удача, и снова — в 1912 году, в его, теперь уже Сталина, решающем
жизненном году!»
Часть III. Сталин в зеркале памяти
(Лобанов М. Сталин в воспоминаниях современников и документах эпохи)
Глава 1. Аллилуева А.С
Отрывки из «Воспоминаний»
Аллилуева (Реденс) Анна Сергеевна (1896—1964) — сестра Надежды Аллилуевой, второй
жены И. Сталина. Жена чекиста Станислава Реденса, который был расстрелян в 1940 году. В
1946 году вышла в свет ее книга «Воспоминания», вызвавшая гнев Сталина, что в 1948 году
обернулось для А.С. Аллилуевой тюремным заключением. Реабилитирована в 1954 г. Вышла из
заключения в невменяемом состоянии.
Начинается интересующий нас фрагмент книги А.С. Аллилуевой с рассказа о том, как в
конце 1903 года в Баку создавали подпольную типографию. Автор пишет: «Тифлисские
железнодорожники сделали для типографии печатный станок. Шрифт тоже достали тифлисцы.
Перевезти это имущество в Баку поручили отцу и В.А. Шелгунову. В корзине, которую принес
дядя Ваня под Новый год, под пивными бутылками спрятали печатный станок». Станок
успешно удалось сохранить среди старых домашних вещей, сложенных на чердаке бабушки.
И, собственно, портрет молодого Сталина: «А накануне отец зашел к одному из
товарищей, к Михо Бочоридзе, — в его квартире, в домике у Верийского моста, хранился
шрифт. Бабе, родственница Бочоридзе, встретила отца.
— Михо нет дома. Заходи, обождешь! — пригласила она.
Худощавый темноволосый молодой человек показался из соседней комнаты. Бледное
лицо с резким изломом бровей, карие испытующе-внимательные глаза кажутся отцу знакомыми.
— Познакомьтесь, — говорит Бабе. — Это Coco».
Coco! Кем он был в то время? Перед нами предстает молодой пропагандист,
устраивавший занятия с рабочими прямо в железнодорожных мастерских. Именно Сосо вывел
батумских рабочих на демонстрацию.
Отец, конечно, был рад подобной встрече. Он спросил:
— Откуда сейчас?
— Издалека! — многозначительно бросил в ответ Coco.
Затем он немногословно рассказал о том, как из тюрьмы, где ему пришлось провести
много месяцев, его выслали в Иркутскую губернию, в село Уда.
Из тюрьмы Сосо решил сбежать. Сделать это было не так просто — стражники не
спускали с него глаз. Потом начались морозы. Выждал какое-то время, достал что-то из теплых
вещей и ушел пешком. Едва не отморозил лицо. Спас в пути башлык. Сначала добрался до
Батума, а потом и до Баку.
Отец, разумеется, рассказывает о бакинских делах, о типографии, о поручении, делится
сомнениями: удастся ли ему с Шелгуновым благополучно довезти тяжелый, громоздкий груз —
станок, барабан от него и еще шрифт?
Coco спрашивает:
Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»
214
— А зачем вам везти все сразу? Станок действительно велик. Разберите его на части и
везите отдельно. Сядьте в разные вагоны и не показывайте виду, что едете вместе. А шрифт
пусть привезут потом, другие…
Анна Сергеевна очень хорошо запомнила рассказ отца о его первой встрече с молодым
Сталиным. Это было в начале января 1904 года.
* * *
Далее вспоминается 1911 год: «В один из первых сентябрьских дней 1911 года в передней
продребезжал звонок.
— Открой, Нюра! — крикнула из соседней комнаты мама.
Я пробежала мимо монтерской, где у телефона разговаривал дежурный, и открыла
входную дверь.
— А, Сила! Пожалуйста, заходите!
Я шумно обрадовалась нашему взрослому другу Силе Тодрия, но смолкла, увидев за
невысоким Силой кого-то, мне незнакомого. В черном пальто, в мягкой шляпе, незнакомец был
очень худощав. Когда он вошел в переднюю, я рассмотрела бледное лицо, внимательные карие
глаза под густыми, остро изломанными бровями.
— Папа дома? — спросил Сила. — Мы к нему с товарищем.
— Скоро должен вернуться. Входите! Мама в столовой, — пригласила я.
Они оба прошли в комнату, и, здороваясь, Сила сказал маме:
— Познакомься с товарищем — это Coco!»
Тогда А. Аллилуева не решилась пройти в столовую, потому что Сила, приглушив голос, о
чем-то заговорил, и она поняла, что ей вряд ли стоит присутствовать при разговоре.
Близился обед, но папа все еще не возвращался. Товарищи оставались в столовой. Сила
перелистал книги, над чем-то посмеялся. Тот, кого он назвал Coco, продолжал читать газеты,
лежавшие на столе. Из-за притворенной двери доносился его чуть глуховатый голос, коротко и
неторопливо о чем-то спрашивавший Силу.
«Папа пришел позже и обрадованно поздоровался с гостями. Он долго пожимал руку
Coco и что-то сказал ему и Силе. И глуховатый голос раскатисто и насмешливо произнес:
— Ну вот… везде вам они мерещатся!
— А посмотрите сами в окно.
Все трое приблизились к открытому окну, выходившему на Саратовскую улицу.
— Ну что, видите? — продолжал отец. — Меня эти не проведут. Я их сразу приметил,
подходя к дому.
Мы невольно прислушались к разговору. Дверь в нашу комнату распахнулась.
— А ну, ребята, — позвал папа, — по очереди выйдите во двор, посмотрите, — ходят там
двое этаких, в котелках…»
Анна Сергеевна первой сбежала вниз и сделала несколько шагов в глубину двора. У арки
ворот она действительно заметила одного из тех, о ком говорил отец. Затем она увидела и
второго на улице — там, куда выходили окна их дома. Стараясь как можно удачнее
притвориться, что вышла по делу, женщина добежала до угловой лавочки и, вернувшись, опять
заметила обоих шпиков. Поднявшись в комнаты, тут же обо всем подробно рассказала.
Coco сказал о том, что придется подождать.
Теперь уже все знали, что это тот самый Coco, о котором часто говорили товарищи. Coco
— известный революционер, отец автора воспоминаний знал его еще в Тифлисе и Баку. Coco
уже несколько раз арестовывали и ссылали, но он всегда убегал из ссылки. Сейчас он вновь
бежал из далекого Северного края, и вот его уже опять ищет полиция.
Наступал вечер, за окном постепенно темнело. В монтерской сменились дежурные, и
монтер Забелин зашел в столовую. Дверь в комнату захлопнулась плотнее, и, не смея больше ни