Страница 41 из 49
– Кто таков? - улучив момент, шепнул Фродо Маслютику. - Не помню, чтобы его представляли.
– Этого? - шепнул в ответ хозяин, не поворачивая головы, только глаза скосил. Я и сам толком не знаю. Один из этих… мы их Скитальцами зовем. Бывает здесь. Молчун. Слова из него не вытянешь. Иногда исчезнет на месяц, иногда - на год. Прошлой весной частенько захаживал, а с тех пор, почитай, и не видал я его. Имени настоящего никогда не слыхал. Колобродом кличут. Шастает на своих ходулях, а по каким делам - неведомо. Да ведь у нас как говорят: «Что Запад, что Восток - какой с них прок». Это, значит, про Скитальцев и про Шир тоже, прощения прошу. Забавно, что вы про него спросили…
Тут хозяина позвали, требуя еще пива, и он умчался, так и не сказав, что же забавного он нашел в вопросе Фродо.
Фродо встретился взглядом с Колобродом. Тот, видно, догадался, что речь идет о нем, а может, так просто так на хоббита глядел. Он приветливо кивнул Фродо и жестом пригласил подсесть к нему. Фродо нехотя подошел. Бродяга откинул капюшон, обнажив давно не стриженную шевелюру, обилию тронутую сединой. Внимательные серые глаза в упор взглянули на хоббита.
– Здесь меня называют Колобродом, - тихо произнес он. - Рад познакомиться с вами, господин Норохолм. Я правильно расслышал, как вас Маслютик назвал?
– Правильно, - сдержанно кивнул Фродо. Под пристальным взглядом твердых серых глаз он чувствовал себя неуютно.
– Господин Норохолм, - веско произнес Колоброд, - я бы на вашем месте попридержал ваших друзей. Они много говорят. Пиво, камелек, вопросы - это все понятно. Но здесь не Шир. Совс??м не Шир. И народ здесь разный. Не мне бы говорить, понимаю, - остановил он возражение Фродо, - но сегодня вслед за вами через Брыль прошли еще более странные прохожие. - Говоря это, бродяга ни на миг не отводил взгляда от лица хоббита.
Фродо смешался, но промолчал. Молчал и Колоброд; подавшись вперед, он внимательно слушал Пиппина. Фродо тоже прислушался и чуть не вскочил. Окрыленный успехом истории про крышу, бравый Тук взахлеб рассказывал о знаменитом дне рождения и дошел уже до Прощальной Речи. Вот-вот должен был прозвучать рассказ об исчезновении.
Фродо топнул ногой с досады. Конечно, для большинства здешних хоббитов история была как история, мало ли баек ходит про чудаков из-за реки. Но тот же Маслютик, впитывающий всякие слухи как губка, кое-что наверняка слыхал. Всплыла бы фамилия Сумниксов, а этого никак не хотелось. Фродо заерзал, не зная, как быть. А Пиппин, возбужденный всеобщим вниманием, вошел в раж и совершенно забыл об опасности. Фродо в ужасе понял, что Пиппина понесло, в таком состоянии он и про Кольцо ляпнуть может! Тогда все погибло!
– Лучше бы вам вмешаться, - быстро шепнул ему Колоброд.
Фродо вскочил на стол и заговорил. Слушатели Пиппина тут же отвлеклись и переключились на Фродо. Кое-кто захлопал, решив, что господин Норохолм уже заложил за воротник и стал поразговорчивее.
Фродо нес околесицу, сгорая от стыда, и машинально нашаривал в кармане Кольцо, как часто делал в затруднительных ситуациях. Вдруг он подумал, что самым простым выходом было бы надеть Кольцо и исчезнуть. Тут же его охватило сильнейшее желание так и поступить. Оно словно накатило откуда-то со стороны. Он отчаянно сопротивлялся искушению, сжав Кольцо в кулаке, чтобы не дать ему выкинуть какой-нибудь фортель. Рассчитывать на порыв вдохновения больше не приходилось. Сначала Фродо произнес несколько «приличествующих слов», как это водится в Шире. Что-то вроде «все мы очень благодарны хозяевам за оказанный прием, и, смею надеяться, мои короткий визит послужит возобновлению утраченных уз древней дружбы, связывающей Брыль с Широм…». Он запутался и не нашел ничего лучшего, как закашляться. Множество глаз были устремлено на него.
– Песню! - потребовал кто-то из хоббитов.
– Песню, песню! - поддержали остальные. - Что-нибудь новенькое, чего раньше не слышали!
Фродо так растерялся, что затянул песенку, которую любил и которой весьма гордился Бильбо (слова были его собственные). Там речь как раз шла о трактире, может, поэтому Фродо ее и вспомнил.
Стоит под горкою трактир,
И как-то вечерком
Туда один Мужик-с-Луны,
Надев парадные штаны,
Спустился за пивком.
Там жил весьма пушистый кот,
Заядлый музыкант.
Он арфу брал (с одной струной)
И пел (особенно весной),
Светясь, как бриллиант.
Там жил весьма облезлый пес,
Забавник и шутник.
Он проползал и гостиный зал
И ножки стульев отгрызал
В один прекрасный миг.
Еще корова там жила -
Надменная весьма.
Но если только где-то вдруг
Заслышит музыкальный звук -
То пляшет без ума.
И ложка с вилкой били там -
Весьма из серебра!
А это вовсе не пустяк -
Полировать их так и сяк,
С утра и до утра.
Мужик-с-Луны глотнул чуток,
А кот пошел орать,
И вилка с ложкой - за столом,
И та, с рогами, - за окном,
И пес - пошли плясать.
Как вдруг корова в небо - прыг!
Не и склад и невпопад.
Прошла вприсядку по Луне,
Собой довольная вполне,
И прямиком назад.
Мужик-с-Луны еще хлебнул
И бухнулся под стул
И захрапел среди котлет.
Тем временем пришел рассвет,
А парень-то уснул!
Коту трактирщик говорит:
– такие, брат, дела!
Мужик-с-Луны изрядно спит,
А белый лунный конь стоит,
Кусая удила!
И псу хозяин говорит:
– Послушай, дорогой!
Так Солнце слопает Луну,
А мы имеем лишь одну,
И не бывать другой!
И он корове говорит:
– Любезная мадам!
Беднягу нужно разбудить,
А то неловко может быть
Всем нам, а также вам!
И вилке с ложкой говорит:
– Послушайте, прибор!
Когда мы все раскроем рты
(разнообразной чистоты),
То выйдет славный хор!
И сам себе он говорит:
– Мы все утомлены.
Но спать геройски не пойдем,
Пока на место не вернем
Вот этого с Луны!
И все они раскрыли рты,
И вышел мык и мяв,
И тявк, и звяк из серебра.
Мужик-с-Луны пришел в себя
И понял, что не прав.
Он быстро закатил Луну
(Что было очень мило),
И спать пошел весь коллектив,
Немало этим возмутив
Взошедшее светило.
Ему долго и громко хлопали. Голос у Фродо был неплохой, и песенка пришлась по вкусу.
– Где там старина Маслютик? - кричали из зала. - Пусть послушает. Эй, Боб, выучи своего кота бренчать, а мы потом попляшем.
Все пропустили по кружке и принялись требовать: «Повторить! Повторить просим! Еще разок!»
Фродо тоже отхлебнул, собрался с духом и запел. Теперь ему подпевали: мотив-то был пустяковый, а слова легко запоминались. Теперь уже Фродо, как недавно Пиппин, почувствовав себя в центре внимания, разошелся не на шутку. Он корчил рожи по ходу песни, подпрыгивал на столе и, пожалуй, переусердствовал немножко, подпрыгнув на словах «Как вдруг корова в небо - прыг!» чуть выше, чем следовало. Приземлился он прямо в поднос, полный пустых пивных кружек, поскользнулся и в звоне и грохоте свалился со стола. Слушатели привстали, уже готовые повалиться от хохота, и… застыли с раскрытыми и выпученными глазами. Певец-то исчез, словно сквозь пол провалился и дырки не оставил!
Местные хоббиты поморгали недоуменно и дружно принялись звать Маслютика. Вокруг Сэма и Пиппина сразу образовалось пустое пространство. На них поглядывали издали мрачно и недоверчиво, как, впрочем, и следовало глядеть на сообщников странствующего чародея, от которого неизвестно чего ждать. А вот один местный, смуглый, посмотрел на них с пониманием, слегка насмешливо, и не торопясь вышел вон. Сразу вслед за ним снялся и косоглазый южанин. Между прочим, парочка эта весь вечер шушукалась за дальним столиком. Ушел с ними и привратник Гарри.
Фродо чувствовал себя дурак дураком. Совершенно потерявшись от необходимости что-либо предпринять, он прополз под столами в угол к Колоброду. Тот сидел не двигаясь, и по нему невозможно было сказать, как он относится к происшедшему. Фродо влез на стул и снял Кольцо. Случай поверг в недоумение его самого. Да, наверное, он трогал Кольцо, когда пел, а потом… похоже, потом, когда он попытался взмахнуть рукой, теряя равновесие, Кольцо случайно скользнуло на палец. Это еще вопрос: случайно ли? Уж не решило ли оно показаться кому-то, чья воля ощущалась здесь, в зале? Очень подозрительный вид был у троицы, покинувшей трактир.