Страница 40 из 49
Пока они топтались перед входом, внутри затянули веселую песню, сразу подхваченную множеством голосов. Хоббиты немножко послушали и спешились. Песня окончилась под взрывы смеха и хлопки ладоней. Тогда они оставили пони во дворе, а сами поднялись на крыльцо. Фродо шел первым. На пороге он чуть не столкнулся с невысоким толстым человеком в белом фартуке, лысым и краснощеким.
– Не могли бы мы… - начал Фродо.
– Полминутки, с вашего позволения, - крикнул человек и живо нырнул в дым и гомон голосов. Полминутки еще только начинались, а он уже выскочил обратно, вытирая руки о фартук. - Добрый вечер, сударь! - доброжелательно приветствовал он Фродо, низко кланяясь. - Чего изволите?
– Ночлег для четверых хоббитов и пяти пони, пожалуйста. Не вы ли будете господин Маслютик?
– Ваша правда, сударь. А звать - Суслень. Суслень Маслютик к вашим услугам. А вы не из Шира ли будете? - Вдруг он хлопнул себя по лбу. - Хоббиты! Что же это мне напоминает? - мучительно скривился он. - А имена ваши, простите?
– Господа Тук и Брендискок, - представил Фродо. - Это - Сэм Гэмджи. Мое имя - Норохолм.
– Во! Счас! - прищелкнул пальцами хозяин. - Не! Опять упустил! Ладно, авось вспомню, как минутка выпадет. Совсем с ног сбился, но для вас придумаю что-нибудь. Непременно. Нечасто нынче встретишь компанию аж из самого Шира. Достойна наилучшего приема. Извините. Расстараемся. Как на беду, такой наплыв сегодня, какого давно не было. То ни дождинки, а то как из ведра, это у нас так говорят. Эй, Ноб! - завопил он. - Где ты там, кляча мохноногая? Ноб!
– Иду, сударь, иду! - Из-за двери возник молодой веселый хоббит и встал на пороге, уставившись на гостей во все глаза.
– Где Боб? - накинулся на него хозяин. - Живо отыщи мне его. Я же не таракан, у меня только две ноги! Найдешь Боба, скажешь: во дворе пять пони дожидаются, пусть пристроит. Живо! Поворачивайся!
Ноб подмигнул хоббитам и метнулся прочь.
– Так-так-так, - частил Маслютик. - Что бишь я хотел сказать? А, да! Все одно к одному. Тут компания с Зеленопутья вчера ночью подошла, что само по себе странно. А нынче вечером гномы заявились - здрасьте! Путешествуют на запад, видишь ли. Ну и вы теперь. Кабы не хоббиты, прям и не знал бы, куда деваться. Да по счастью, есть у меня парочка комнат в северном флигеле. Для хоббитов и держим. Все как вы любите. И окошки круглые, и этаж почти первый. Надеюсь, вам удобно будет. Ужин ведь тоже закажете? Не извольте беспокоиться, готов будет моментально. А теперь сюда прошу!
Вслед за хозяином они прошли по коридору и остановились перед круглой дверью.
– Вот, - сказал Маслютик, отпирая ее. - Надеюсь, подойдет. А сейчас - извините, побегу. Столько дел - поговорить некогда. Кручусь, кручусь, а вот не худею. Я еще загляну попозже. Если понадобится, звякните в колокольчик, Ноб придет. А не придет - кричите, не стесняйтесь!
Когда он наконец умчался, голова у хоббитов уже пошла кругом. Хозяин мог заговорить кого угодно. Путники огляделись. Они были в небольшой уютной комнате. Перед камином, загруженным дровами, стояли кресла. Стол накрыт белой скатертью. А на столе - большой ручной колокольчик. Однако Ноб возник на пороге задолго до того, как они собрались позвонить. Он принес свечи и посуду к ужину.
– Что пить закажете, господа? - спросил он. - Пока ужин готовится, пожалуйте, покажу вам спальни.
Только хоббиты умылись и погрузились в изучение содержимого солидных глиняных кружек, как явились Маслютик с Нобом и в четыре руки споро накрыли на стол. Тут же возникли суп, холодное мясо, хлеб недавней выпечки, черничный пирог, полголовки зрелого сыра - еда простая, но основательная, ничуть не хуже, чем дома, что окончательно примирило Сэма (он уже и после пива готов был примириться) с местными порядками. Хозяин еще покрутился вокруг и собрался бежать дальше. Возле двери он задержался.
– Как отужинаете, может, к гостям надумаете спуститься, - предложил он. - Хотя с дороги-то, может, и спать решите. А придете - будем рады. Знаете, из Шира редко кто теперь приходит, интересно бы новости послушать, историю там какую или песенку. Одним словом, как хотите.
В конце ужина (три четверти часа, не отвлекаясь по пустякам) настроение хоббитов существенно поправилось, причем настолько, что Фродо, Пиппин и Сэм решили присоединиться к гостям в зале. Мерри их не поддержал.
– Посижу тут, у огня, а попозже, может, выйду подышать, - сказал он. - Вы там поосторожнее. Про наш уход ведь не знают еще, а здесь - Дорога и от Шира недалеко.
– Да ладно! - отмахнулся Пиппин. - Сам смотри не заблудись. Места-то незнакомые. По мне так лучше за дверьми сидеть. Спокойнее.
В большой зале компания и правда собралась весьма разношерстная. В камине полыхали смолистые поленья, а под потолком горели три лампы, но света не хватало. В зале было крепко накурено. Возле камина Суслень Маслютик беседовал с двумя гномами, рядом стояли еще два-три человека. На лавках сидели вперемешку и люди из местных, и местные же хоббиты, еще несколько гномов и прочий люд, которого не разглядеть было в полумраке.
Наших хоббитов встретил приветственный гул голосов. Чужаки, пришедшие Зеленопутьем, тут же с любопытством уставились на них. Хозяин представил местным вновь прибывших и с такой скоростью протараторил имена присутствующих, что хоббиты хоть и расслышали, но понять, кто есть кто, конечно, не успели. В Брыле, похоже, в ходу были все больше имена растительного происхождения, для ширских хоббитов звучавшие странновато. Так, например, названы были Тростинник и Каприфоль, Верескун и Дичок, Шерепей и Хвощ (не забудем и самого Маслютика), несколько Кувшинников и прочие. Были и вполне обычные имена, всякие там Скручи, Бобровники, Долгоноры, Пескодралы и Заройниксы. Их и в Шире немало было. Нашлись даже трое Норохолмов из Дворищ. Они в толк не могли взять, как могут разные Норохолмы не быть в родстве, и со всей душой приняли Фродо за потерявшегося родственника.
Вообще дружелюбия и любопытства брыльским хоббитам занимать не приходилось. Фродо волей-неволей пришлось объясниться. Он выдал себя за ученого, интересующегося историей и географией (сидящие истово кивали, хотя оба слова слышали скорее всего впервые). Далее Фродо поведал о намерении написать книгу (присутствующие округлили глаза) о хоббитах, живущих за пределами Шира, и с этой целью он, Фродо Норохолм, с друзьями предпринял путешествие на Восток.
Что тут началось! В течение нескольких минут на него обрушилось столько сведений, что, пиши он и в самом деле книгу, материала хватило бы на несколько глав. А чтобы не показалось мало, в довершение ему продиктовали список лиц, вполне сведущих в данном вопросе. Начинался он все тем же Маслютиком. Кажется, собравшиеся были несколько разочарованы, сообразив, что книгу писать будут не прямо сейчас, и тогда стали расспрашивать просто о ширских делах. Фродо рассказывал вяло и скоро был оставлен в покое в уголке, откуда удобно было и смотреть, и слушать.
Люди и Гномы рассуждали о событиях и новостях, которые давно уже новостями не были. О том, что на Юге неспокойно, знали и так. Люди, пришедшие Зеленопутьем, как раз и ушли оттуда поискать местечка потише. В Брыле сочувствовали, но приютить не рвались. Один из пришедших, противный косоглазый тип, пророчил в скором времени чуть ли не переселение на север. «Ежели им места не найдется, - горлопанил он, - так они его сами отыщут. Почемуй-то они должны жить хуже других-прочих!» Местные слушали и значительно переглядывались.
Хоббитов это не касалось. Вряд ли Верзилы польстятся на хоббичьи норы. Они развесив уши слушали разошедшегося Пиппина, веселившего компанию за большим столом рассказом о рухнувшей крыше в Микорытах. Фродо, знавший историю наизусть, улыбался, но скоро ему пришлось жарко. Один из местных хоббитов, не раз бывавший в Шире, вцепился в него как клещ, выпытывая, где же это живут Норохолмы и с кем они пребывают в родстве. Кое-как удалось от него отбиться.
Фродо заинтересовал высокий человек, не то вольный бродяга, не то опытный путешественник. Он сидел в темном углу перед большой пивной кружкой, курил длинную, покрытую затейливой резьбой трубку и внимательно прислушивался к хоббичьей болтовне. Ноги он вытянул, как сделал бы любой усталый человек, и Фродо бросились в глаза высокие сапоги хорошей выделки, изрядно поношенные и заляпанные свежей грязью. В зале было тепло, но незнакомец не снял дорожного темно-зеленого плаща, больше того, даже капюшон надвинул - только глаза поблескивали, и все в сторону хоббитов.